20 февраля 1944 года
1-й Украинский фронт. Войска левого крыла фронта продолжали вести бои за восстановление положения на рубеже: Бужанка, Пашуковка, Лисянка. 16-й танковый корпус 2-й танковой армии выбил противника из Лисянки. Здесь впервые вступили в бой тяжёлые танки «ИС», входившие в состав 13-го Гвардейского танкового полка. В противоборстве с «тиграми» 5 советских тяжёлых танков было подбито; отмечались пробоины в лобовой и бортовой броне.
Никопольско-Криворожская операция. 3-й Украинский фронт. Войска фронта силами 37-й и 46-й армий продолжали наступление на Кривой Рог. В результате боёв освобождены 17 населённых пунктов и занято 3 ж/д станции.
На севере. 24 самолёта СФ бомбили Луостари, и 1 вылетал на воздушную разведку. Враг безуспешно сбросил бомбы на аэродромы Шонгуй и Кильдин.
В соответствии с планом операции на коммуникациях противника и прикрытия конвоя союзников кроме убывшей пл Л-20 к Порсангерфьорду вышла пл С-15, к Лаксфьорду — С-14, к мысу Слетнес — С-56 и Танафьорду — М-200. 2 тка высадили в Босфьорде 30 разведчиков и после выполнения ими задачи возвратились в базу. Фарватер у Кольского залива тралил 1 скр. Поиск здесь пл неприятеля вели 2 БО и 2 ска МО. Внутренние плавания выполняли 20, а дозоры несли 5 кораблей и катеров.
На западе. Авиация БФ в 28 самолёто-вылетах оказывала содействие нашим войскам под Ленинградом. 5 самолётов летали на воздушную разведку в Финский залив, 5 торпедоносцев — на одиночную «свободную охоту», потопив северо-западнее о. Кери 1 тр неприятеля (ок. 5 тыс. т).
На юге. 6 самолётов ЧФ вылетали на поиск пл противника у баз Кавказа, и 2 — на обеспечение перехода пл М-35 из Очамчире в Поти. Неприятель обстреливал косы Тузла и Чушка, наши суда в Керченском проливе, где повредил 2 плав-средства.
Поиск пл и мин вели 9 катеров. На Керченский п-ов доставлено 20 человек и 546 т грузов, вывезено 45 раненых. 3 ска обеспечивали переход пл М-35. В Сочи штормом выбросило на берег ктщ № 551.
Сводка Совинформбюро за 20 февраля 1944 года
Дневное сообщение 20 февраля 1944 года
В течение 20 февраля юго-западнее и южнее города Луга наши войска с боями продвигались вперёд и заняли населённые пункты Погорелово, Полосы, Записенье, Звягино, Милютино, Заполье, Большой и Малый Звад.
Юго-западнее Новгорода наши войска вели наступательные бои, в ходе которых овладели районным центром Ленинградской области и железнодорожной станцией Уторгош, а также заняли населённые пункты Медведь, Высоково, Ванец, Плосково, Брянская, Донец, Михалкино, Мшага Воскресенская, Сосницы, Углы.
Южнее озера Ильмень наши войска, продолжая развивать наступление, с боями заняли более 100 населённых пунктов, в том числе Ретле, Коростынь, Буреги, Псижа, Бахмутово, Горицы, Сельцо, Михалково, Чудиново, Личино, Шилова Гора, Свистуха, Верехново и железнодорожные станции Перетерки, Парники.
На других участках фронта — разведка, артиллерийско-миномётная перестрелка и в ряде пунктов бои местного значения.
В течение 19 февраля наши войска на всех фронтах подбили и уничтожили 10 немецких танков. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито 19 самолётов противника.
Юго-западнее и южнее города Луга наши войска с боями продвигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов. Бойцы Н-ской части, выбив противника из одного населённого пункта, уничтожили 400 немецких солдат и офицеров. Отступая, немцы оставили 50 орудий, много станковых пулемётов и другого вооружения, большой обоз и десятки автомашин с военными грузами. На другом участке наши подразделения истребили до батальона немецкой пехоты и захватили трофеи и пленных.
Юго-западнее Новгорода наши войска, сломив сопротивление противника, овладели районным центром Ленинградской области и железнодорожной станцией Утортош. В бою за Утортош советские бойцы разгромили два полка немецкой пехоты, захватили много трофеев и пленных. Части Н-ского соединения переправились через реку Шелонь и стремительным ударом выбили гитлеровцев из нескольких населённых пунктов. На поле боя осталось свыше 600 вражеских трупов. Захвачены 23 орудия, 2 склада боеприпасов и склад с сапёрным имуществом. В другом районе наш подвижной отряд проник в тыл противника и уничтожил две роты гитлеровцев.
Южнее озера Ильмень наши войска, развивая наступление, заняли более 100 населённых пунктов и железнодорожные станции Перетёрки и Парники. Немцы, отступая под ударами советских войск, бросают технику и вооружение. На одном участке немецкие автоматчики, опираясь на сильно укреплённые узлы обороны, пытались задержать наши наступающие части, чтобы дать возможность своим основным силам привести себя в порядок. Советские войска обошли вражеские узлы обороны и продолжали продвигаться вперёд. Окружённые немецкие автоматчики общим числом до 500 человек ночью были ликвидированы. Захвачено 9 противотанковых орудий, 70 пулемётов, много автоматов и патронов.
Ленинградские партизаны за пять дней взорвали и уничтожили свыше трёх тысяч железнодорожных рельсов, 5 мостов и 140 немецких автомашин и повозок с военными грузами. Из засад и в открытых боях советские патриоты истребили свыше батальона гитлеровцев. Огнём из противотанковых ружей и пулемётов сбито 3 немецких самолёта. Один отряд ленинградских партизан выбил немцев из двух населённых пунктов и удержал их в своих руках до подхода частей Красной Армии.
Взятый в плен в районе Корсунь-Шевченковский врач немецкой танковой дивизии СС «Викинг» капитан Вальтер Михль сообщил: «Наш лазарет и перевязочный пункт были расположены в Корсуне. За период с 1 по 14 февраля к нам поступило 440 легко раненых солдат и офицеров. Тяжело раненые в лазарет не поступали. Мне известно, что офицеры, выполняя приказ Гитлера, пристреливали всех тяжело раненых немецких солдат. Немецкое командование пыталось вывезти офицеров из окружения на транспортных самолётах. Однако осуществление этой задачи было в значительной мере сорвано советскими лётчиками. На моих глазах русские истребители сожгли только что оторвавшиеся от земли четыре транспортных самолёта, на которых находилось около ста офицеров. Все они погибли».
Ниже публикуется акт о чудовищных злодеяниях немецко-фашистских мерзавцев на хуторе Камень, Полесской области: «Восьмого января 1944 года группа немецких солдат и офицеров на двух танках ворвалась в хутор Камень и учинила зверскую расправу над мирными жителями. Этот хутор был полностью сожжён немцами ещё весной 1943 года. Оставшиеся в живых жители ютились в шалашах и землянках. Немецкие танкисты с хода открыли огонь из пушек и пулемётов. Фашистские палачи не пощадили никого — ни стариков, ни старух, ни детей. В одной землянке погибли Акулина Воскевич и четверо детей в возрасте от одного года до 14 лет. В другой землянке были убиты Мария Сланевич, Анастасия Мартынович, Ольга Шевель — 14 лет, Леонид Шевель — 4 лет, Лора Шевель — 2 месяцев и другие. Нескольким жителям удалось убежать из хутора. Они хотели пробраться в лес. Немцы нагнали убегавших и долго мучили беззащитных людей. Всего только трём взрослым жителям хутора, подписавшим этот акт, и двум мальчикам удалось скрыться от немецких людоедов. Советские бойцы и командиры, вступив в Камень, увидели жуткую картину немецких зверств, не поддающихся описанию. Над трупами советских граждан, погибших от рук фашистских палачей, мы поклялись беспощадно мстить немецким извергам».
Акт подписали: гвардии майор Стецюра, гвардии майор Свердликов, гвардии майор Козлов, гвардии красноармеец Шишкин, жители хутора Кузьма Воскевич, Ирина Копылова, Наталия Мастич.
20 февраля 1944. Как Черчилль спесивых поляков убалтывает
Получено 27 февраля 1944 года.
СТРОГО СЕКРЕТНОЕ И ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ г-на УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
Министр Иностранных Дел и я имели многочисленные и длительные беседы с Польским Премьер-Министром и Министром Иностранных Дел. Я не буду пытаться повторять все использованные нами аргументы, а попытаюсь лишь изложить то, что является, как я считаю, в конечном итоге позицией Польского Правительства.
Польское Правительство готово заявить, что Рижская линия теперь уже не соответствует действительному положению вещей и что оно готово при нашем участии обсудить с Советским Правительством как часть всеобщего урегулирования вопрос о новой границе между Польшей и Советским Союзом вместе с вопросом о будущих границах Польши на севере и на западе. Так как, однако, компенсации, которые Польша получит на севере и на западе, не могут быть в настоящее время преданы гласности или уточнены, ясно, что Польское Правительство не может выступить с немедленной публичной декларацией о своей готовности уступить территорию, как указано выше, так как опубликование такого соглашения выглядело бы совершенно односторонним актом, что повлекло бы немедленное дезавуирование Правительства значительной частью народа за границей и подпольным движением в Польше, с которым оно поддерживает постоянный контакт. Поэтому очевидно, что польско-советское территориальное соглашение, которое должно быть составной частью общего территориального урегулирования в Европе, может быть формально согласовано и ратифицировано только тогда, когда державы-победительницы соберутся за столом в момент разработки условий перемирия или мира.
По этим причинам Польское Правительство, пока оно не возвратится на польскую территорию и не будет иметь возможности консультироваться с польским народом, очевидно, не сможет формально отречься от своих прав на какую-либо часть Польши в том виде, в каком она до сих пор существовала, но энергичное ведение войны против Германии в сотрудничестве с советскими войсками было бы в значительной степени облегчено, если бы Советское Правительство посодействовало возвращению Польского Правительства на освобожденную территорию в возможно скором времени и если бы оно, консультируясь со своими британским и американским союзниками, по мере продвижения русских войск согласовывало бы время от времени с Польским Правительством создание органов гражданской администрации Польского Правительства в определенных районах. Такая процедура в общем соответствовала бы той, которая должна применяться в других странах по мере их освобождения. Естественно, что Польскому Правительству весьма желательно, чтобы районы, которые будут переданы в ведение польской гражданской администрации, включали бы такие пункты, как Вильно и Львов, где сосредоточено много поляков, и чтобы территории к востоку от демаркационной линии находились под управлением советских военных властей при содействии представителей Объединенных Наций. Польское Правительство указывает на то, что таким образом оно имело бы наилучшие возможности для привлечения всех физически годных поляков к участию в военных усилиях. Я им сообщил, и они отчетливо понимают, что Вы не согласитесь оставить Вильно и Львов под польским управлением. С другой стороны, я хотел бы быть в состоянии заверить их, что район, который должен быть передан в ведение польской гражданской администрации, будет включать по крайней мере всю Польшу к западу от линии Керзона.
При ведении переговоров, предусмотренных во втором абзаце выше, о границах, Польское Правительство, учитывая смешанный характер населения Восточной Польши, одобрило бы границу, проведенную так, чтобы она обеспечивала максимальную однородность населения с обеих сторон, по возможности уменьшая в то же время обмен населения и связанные с ним трудности. Я лично не сомневаюсь, в особенности ввиду немедленных практических мер, предусмотренных Польским Правительством и изложенных в третьем абзаце выше, что эти переговоры неизбежно приведут к желаемому Вами результату относительно будущности польско-советской границы, но подчеркивать это публично в настоящее время мне кажется ненужным и нежелательным.
Что касается войны с Германией, которую Польское Правительство желает вести с наибольшей энергией, оно сознает, что крайне необходимо иметь практическую договоренность с Советским Правительством ввиду продвижения освободительных войск на польскую территорию, с которой эти войска гонят немецких захватчиков. Польское Правительство дало мне категорическое заверение, что оно никогда не давало указаний подпольному движению нападать на «партизан». Напротив, после консультации с руководителями их подпольного движения и с этими людьми оно дало всем ныне вооруженным полякам или готовящимся восстать против гитлеровской тирании приказ следующего содержания:
По вступлении русской армии в любой район Польши подпольное движение обязано заявить о себе и удовлетворять требования советских командиров, даже если польско-советские отношения не будут восстановлены. Местный польский военный командир в сопровождении местного гражданского подпольного представителя должен встретить командира вступающих советских войск и заявить ему, что согласно указаниям Польского Правительства, которому они остаются верными, они готовы координировать свои действия с ним в борьбе против общего врага.
Этот приказ, который уже действует, кажется мне и, как я уверен, покажется Вам чрезвычайно важным и имеющим большое значение.
6 февраля в первый раз я сообщил Польскому Правительству, что Советское Правительство желает установить границу в Восточной Пруссии таким образом, чтобы включить в состав русской территории Кенигсберг. Это сообщение явилось ударом для Польского Правительства, усматривающего в таком решении значительное уменьшение в величине и в экономическом значении той германской территории, которая должна быть присоединена к Польше в виде компенсации. Но я сказал, что, по мнению Правительства Его Величества, это является справедливой претензией со стороны России. Рассматривая, как я это делаю, эту войну против германской агрессии как одно целое и как тридцатилетнюю войну, начавшуюся в 1914 году, я напомнил г-ну Миколайчику о том факте, что земля этой части Восточной Пруссии обагрена русской кровью, щедро пролитой за общее дело. Здесь русские войска, наступая в августе 1914 года и выиграв сражение под Гумбинненом и другие битвы, своим наступлением и в ущерб собственной мобилизации заставили немцев снять два армейских корпуса, наступавших на Париж, что сыграло существенную роль в победе на Марне. Неудача под Танненбергом ни в какой степени не аннулировала этих больших успехов. Поэтому мне казалось, что русские имеют историческую и хорошо обоснованную претензию на эту немецкую территорию.
Что касается состава Польского Правительства, то Польское Правительство не может допустить какого-либо права иностранного вмешательства. Оно, однако, может заверить Русское Правительство, что ко времени его вступления в дипломатические отношения с Советским Правительством оно включит в свой состав только таких лиц, которые исполнены решимости сотрудничать с Советским Союзом. Я придерживаюсь того мнения, что будет гораздо лучше, если такие перемены произойдут естественным образом и будут результатом дальнейшего рассмотрения поляками их интересов в целом. Что касается времени для формального возобновления этих отношений, то, по-моему, было бы целесообразно подождать до освобождения Варшавы, когда такая реорганизация Польского Правительства оказалась бы естественным следствием обстоятельств, вытекающих из этого славного события.
Если бы в соглашении, включающем в себя вышеуказанные пункты, Советское Правительство и Правительство Его Величества совместно обязались в отношении друг друга и Польши, во-первых, признать и уважать суверенитет, независимость и территориальную целостность перестроенной Польши и право каждого без вмешательства вести свои внутренние дела; во-вторых, сделать все от них зависящее, чтобы обеспечить в свое время присоединение к Польше свободного города Данцига, Оппельна, Силезии, Восточной Пруссии к западу и к югу от линии, идущей от Кенигсберга, и такой части территории до Одера, которую Польское Правительство найдет целесообразным принять; в-третьих, осуществить переселение немецкого населения из Польши, включая германские территории, которые должны быть присоединены к Польше; и, в-четвертых, согласовать процедуру обмена населения между Польшей и Советским Союзом и процедуру возвращения на родину граждан этих государств, то это соответствовало бы тем заверениям, которые Вы мне дали. Все обязательства в отношении друг друга со стороны Польши, Советского Союза и Соединенного Королевства, по моему мнению, должны быть оформлены таким образом, чтобы их можно было включить в один документ или зафиксировать посредством обмена письмами.
Я сообщил польским министрам, что, если соглашение, намеченное к настоящему времени в результате обмена телеграммами, осуществится и все стороны будут действовать в его духе, Правительство Его Величества поддержит такое соглашение на конференции после победы над Гитлером, а также что оно готово гарантировать такое соглашение в последующие годы, поскольку это будет в его силах.
