16 октября 1941 года Красная Армия по распоряжению Ставки оставила Одессу. Румыны которые были никудышными вояками, но отменными палачами и ворами. Практически сразу же после захвата Одессы в городе началась резня, взятых в плен красноармейцев, оставшихся коммунистов, евреев и цыган.
К моменту оставление Одессы в ней оставалось около 250 тысяч жителей, из них от 80-90 тысяч евреев не сумевших бежать или эвакуироваться. Румыния, будучи союзником нацистской Германии, разработала и проводила свой собственный план по ликвидации евреев и цыган. По мере захвата новых территорий и установления в них румынской власти, было принято решение, что именно на территории Транснистрии, как самой отдалённой от центра, будут проведены операции по уничтожению всех евреев, оказавшихся на территориях, контролируемых Румынией. В созданные концлагеря начали сгонять узников из собственно Транснистрии, а также из Буковины и Бессарабии. К началу массового уничтожения еврейское население региона было сосредоточено румынами в Одессе или концентрационных лагерях, устроенных в сельской местности.
Первые казни в оккупированном городе. 17 октября 1941 г.
С 17 октября в район артиллерийских складов на Люстдорфской дороге прибыло около трех тысяч, военнопленных, которые попали в плен после бегства Красной Армии с города. 19 октября было объявлено о начале «регистрации мужского населения», и к военнопленным начали добавляться партии мирных жителей (около десяти тысяч), которые при регистрации или в ходе первых облав на улицах города показались оккупантам подозрительными (евреи, лица без документов, бойцы РККА, советские работники и т.п.) и разоблачённые коммунисты (около тысячи). Всех их заперли в девяти пустых пороховых складах и в течение нескольких дней, начиная с 19 октября, расстреляли. Некоторые склады были облиты бензином, и узники в них были сожжены заживо. Таким образом, только в двадцатых числах октября было уничтожено около 15 тысяч человек.
22 октября 1941 года, в здании НКВД на улице Маразлиевской, в котором по занятию города расположились румынская военная комендатура и штаб румынской 10-й пехотной дивизии, произошёл взрыв радиоуправляемой мины, заложенной туда сапёрами Красной армии ещё до сдачи города. В результате мощного взрыва здание частично обрушилось. Под обломками погибло 67 человек, в том числе 16 офицеров, среди которых был румынский комендант города генерал Ион Глогожану. Ответственность за взрыв была возложена на евреев и коммунистов.
Здание румынской комендатуры после взрыва.
Прибывшая в Одессу германская айнзатцгруппа «D» провела акцию по уничтожению около 5 тысяч заложников, многие из которых были евреями. По всей улице Маразлиевской оккупанты врывались в квартиры одесситов и всех найденных жителей без исключений расстреливали или вешали. Производились облавы на улицах и рынках города, в пригородах; людей, ничего ещё не знавших о теракте, расстреливали прямо на месте облав у стен домов или заборов. На Большом Фонтане было схвачено и расстреляно около ста мужчин, на Слободке в районе рынка повешено около двухсот человек, на Молдаванке, Ближних и Дальних Мельницах — казнён 251 житель, на Александровском проспекте было повешено около четырёхсот горожан. Колонны схваченных заложников гнали на Люстдорфскую дорогу, в район уже упомянутых артиллерийских складов, где их расстреливали или сжигали заживо. После войны в массовых могилах было найдено более 22 тысяч трупов.
23 октября 1941 года был издан приказ, в котором всем евреям под угрозой расстрела на месте было приказано 24 октября явиться в село Дальник. Во второй половине дня 24 октября около 5 тысяч евреев было собрано у заставы Дальник. Первые 50 человек были подведены к противотанковому рву и лично расстреляны командиром 10-го пулемётного батальона подполковником Николае Деляну. Чтобы ускорить процесс уничтожения, евреи были согнаны в четыре барака, в которых были проделаны отверстия для пулеметов, а пол предварительно залит бензином. Люди в двух бараках были расстреляны из пулемётов в тот же день, а бараки были подожжены. На следующий день были расстреляны задержанные, помещённые в оставшихся двух бараках, причём один из бараков забросали гранатами. Между тем, евреям, которые не попали в первую группу, уже прибывшую в Дальник, было объявлено, что они «прощены». Их отправили по различным комендатурам и полицейским участкам для «регистрации», где их продержали различное время; когда же они были выпущены, оказалось, что их дома заняты, а имущество разграблено. Таким образом, уже за первую неделю пребывания румын в Одессе город лишился около 10 % своих жителей.
Трупы убитых заложников на улице Одессы.
Регистрация, произведённая румынской администрацией в конце 1941 года, выявила в Одессе около 60 тысяч евреев. К этому числу относили и тех лиц, у которых только один из предков по мужской или женской линии был евреем. Евреи должны были носить особый отличительный нагрудный знак: жёлтый шестиугольник на чёрном фоне. Румынская администрация приняла меры к тому, чтобы завладеть имуществом будущих жертв. В середине ноября вышел приказ, которым обязывали лиц еврейского происхождения при регистрации Военному Командованию или полицейским чиновникам добровольно заявить о всех имеющихся у них драгоценных предметах, камнях и металлах.
Регистрация евреев в Одессе.
Конец существования евреев в Одессе пришелся 7 ноября 1941 года, когда был издан приказ, обязывающий всех евреев мужского пола от 18 до 50 лет явиться в городскую тюрьму. С этого дня всё еврейское население города партиями отсылалось в различные концлагеря, устроенные румынами в сельской местности, прежде всего в село Богдановку. Позднее гетто было устроено в самой Одессе. К середине декабря в Богдановке было собрано около 55 тысяч евреев. К 15 января 1942 года все они были расстреляны командой «айнзацгруппы» СС, румынскими солдатами, украинскими полицейскими и местными немцами-колонистами.
Еврейские депортированные убитые за пределами Бризулы.
Месяц спустя был организован марш смерти 10 тысяч евреев в три концлагеря в Голте. В январе 1942 года около 35-40 тысяч оставшихся в Одессе евреев были выселены в гетто, организованное 10 января 1942 года в Слободке. Выселенные находились в условиях невероятной скученности, жилья на всех не хватало, люди находились зимой под открытым небом, что привело к массовой смертности от переохлаждения. Из гетто их депортировали в сельские концлагеря. К 20 февраля 1942 года оставшихся 19 582 еврея депортировали в Березовский район Одесской области. Их перевозили в неотапливаемых эшелонах, многие погибли в дороге. В Березовке составляли партии, которые пешком отправлялись в Сиротское, Доманёвку, Богдановку, Голту и другие концлагеря. Много людей, не добравшись туда, умирало от голода и холода по дороге. Охрана, состоявшая из румынских солдат и немецких колонистов, устраивала во время пути массовые расстрелы евреев. Через 18 месяцев практически все узники Голты погибли. В лучшем положении находились евреи, направленные на работу в сёла: примерно половина из них пережила оккупацию. Около 600 одесситов в этих гетто дожили до освобождения. Несколько сотен евреев, которые скрывались в самой Одессе, также выжили. Всего за время оккупации в городе погибли 82 тысячи жителей, 78 тысяч человек были угнаны на принудительные работы в Германию.
93-летний Михаил Заславский — последний живой свидетель событий
DW: Михаил Александрович, расскажите, как вы лично пережили события октября 1941 года?
Михаил Заславский: 19 октября 1941 года фашистский румынский офицер пришел в наш дом, двое солдат и украинец-переводчик, и нам перевели: «Жиды, собирайтесь — 20 минут на сборы! » Что мама могла — собрала. Когда мы вышли, то все соседи нашего дома уже стояли возле ворот. Я оглянулся — возле каждых ворот стояли соседи из других домов: пацаны, с которыми я играл в футбол, с которыми я вырос, соседи. В глазах у людей стоял немой вопрос: «За что?!»
— Что было дальше?
— Нас отправили в 121-ю школу, это была новая школа, четырехэтажная. Там нас продержали до утра. На следующий день под лай собак, под удары прикладов нас по Старопортофранковской погнали всех скопом в тюрьму. По обеим сторонам дороги стояли жители, мои товарищи, одноклассники, их родители, которые тоже не могли ничем помочь, тоже были удивлены. Но были и подонки, которые подбегали, вырывали из рук поклажу.
Нас пригнали в тюрьму. Загнали по 16 человек в камеры, предназначенные для одного-двух человек, без разбору, всех подряд — женщины, старики или дети. Не выпускали ни в туалет, никуда. Всем, извините, пришлось испражняться прямо там — а я был парень уже, 16 лет, а там молодые женщины…
22 октября, в 16 часов, взорвали здание комендатуры на Маразлиевской. Виноваты были, конечно, евреи. Наутро погнали нас в пороховые склады. Как только мы зашли — я нес пятилетнего братишку на плечах, — его моментально сорвали у меня с плеч, я получил в спину страшный удар, и меня отбросили в сторону, где стояли мужчины и старики. Нас отправили в самый крайний из складов.
Некоторое время спустя я услышал звук мотора. Подошла машина, и все это облили бензином или горючей смесью и подожгли. Когда это все загорелось, край строения прогорел и образовалась дыра. Я рванулся в эту дыру.
Сразу заработал пулемет на вышке. Я слышал вскрики. Я слышал падения тел. Я обернулся — и видел, что остальные склады горят, и пламя вихрем бьется в небо. Передо мной было кукурузное поле, початки были уже убраны, только стволы стояли. Между ними, виляя, я добежал до лесной посадки. Там я упал, как говорится, бездыханным.
Пролежал до вечера. Вечером огородами, «задами», как говорят в Одессе, выбрался — поскольку я хорошо знал свой город, я ведь был мальчишка, который кругом «нырял». Пробрался до польского кладбища, там и переночевал.
— Прямо на кладбище?
— На кладбище, в склепе. Пробыл я в этом склепе еще день, без еды, без воды, и на следующую ночь я ушел в город — через Товарную станцию, одесситы знают… То, что я пережил за время оккупации, следующие два с половиной года, в течение двух минут не расскажешь. 10 апреля 1944 года освободили Одессу, а 11-го я был уже в армии.
— Кого вы потеряли в пламени пороховых складов?
— Сестру Еву 12 лет, еще одну сестренку, Женю, 9 лет, братишку Илью, которого я туда же и принес. А мама принесла малюточку Анну, ей было полтора годика. Они все сгорели. Их сожгли. Говорят, там еще много дней чувствовался запах горелых тел. https://www.dw.com/ru/холокост-в-одессе-что-помнит-очевидец/a-45830152
… ..
Это отрывок из германского издания «Дойче Вейли» , сами понимаете дальше они просто либо сами дописали, или же он смирился, об этом мы писать не стали. Извените, кто хочет посмотреть окончание пройдите по ссылке…
Мы же, на сайте не будет реабилитировать фашистов и тем более прощать миллионы убиенных.
