На главном фото: «На заднем плане видны советские танки Т-55. Мир был близок к ядерному конфликту. Пик кризиса пришёлся на июнь — ноябрь 1961 года.»
Германский вопрос продолжал оставаться камнем преткновения в отношениях между СССР и странами Запада. В этот период он сводился в основном к проблеме статуса Западного Берлина. В феврале 1958 года Хрущёв предложил созвать конференцию «четырёх великих держав» и пересмотреть статус Западного Берлина, объявив его демилитаризованным вольным городом. После отрицательной реакции Запада он согласился отодвинуть сроки и в сентябре 1959 года во время визита в США добился принципиальной договорённости с Эйзенхауэром о созыве такой конференции в Париже в мае 1960 года. Однако конференция оказалась сорвана из-за того, что 1 мая 1960 года над СССР был сбит американский самолёт-разведчик Lockheed U-2. 7 апреля 1961 года Хрущёв выдвинул новый ультиматум по берлинскому вопросу, объявив, что СССР ещё до конца года заключит мирный договор с ГДР и передаст ей всю полноту власти над восточной частью Берлина. 3 – 4 июня 1961 г. Хрущев и Кеннеди провели переговоры, на которых Хрущев жестко поставил вопрос о подписании мирного договора с Германией, с включением в его текст положения о запрещении создания ядерного оружия. Хрущев заявил, что считает весь Берлин территорией ГДР и не видит оснований для сохранения для западной части города особого статуса. Кеннеди был согласен с необходимостью ограничить военную мощь Германии, но считал лучшим средством для этого сохранение в Германии военного присутствия США. А это означало и сохранение статус-кво в Западном Берлине. Камнем преткновения стал статус Берлина. Кеннеди посчитал тон Хрущева слишком вызывающим, а его угрозы неприемлемыми, и решил проявить твердость и заявил, что в случае необходимости США будут воевать за Западный Берлин. Сам Кеннеди их оценивал так в разговоре с журналистом Дж. Рейстоном:
«Самое тяжелое испытание в моей жизни. Думаю, он так себя вел из-за нашей неудачи на Кубе. Видимо, решил, что с человеком, ухитрившимся ввязаться в такую историю, легко будет справиться. Решил, что я молод, неопытен и слаб духом. Он меня просто отколошматил… У нас серьезная проблема. Если он считает, что я неопытен и слаб – я обязан его в этом разубедить, иначе мы так никуда и не двинемся. Так что мы должны действовать».
В европейской историографии принято писать о безжалостности Хрущева, о его постоянных угрозах, которые подавляли демократических лидеров. Хрущев же считал, что Кеннеди еще в большей степени, чем Эйзенхауэр не желает большой войны, но это означало также возможность давления на него как раз для избежания этой войны. Кеннеди на переговорах говорил, что верит в возможность мирного сосуществования. Он настаивал на сохранении статус-кво, говоря, что нарушение баланса может привести к конфликтам. СССР на это не желал идти, поскольку пришлось бы отказаться от поддержки национально-освободительной борьбы в развивающихся странах. Хрущев также настаивал на решении берлинского вопроса. И здесь снова Кеннеди призывал сохранить прежнее положение. Хрущев в свою очередь грозил заключением договора с ГДР, прекращения оккупационного режима и объявления всего Берлина частью Восточной Германии. Хрущев заявил, что подпишет договор с ГДР не позднее декабря 1961 г.: «Мы войны не хотим, но если вы ее навяжете, то она будет», или в другом варианте «если вы развяжете войну из-за Берлина, то уж лучше пусть сейчас будет война, чем потом, когда появятся еще более страшные виды оружия». На это Кеннеди ответил: «Да, кажется, холодная зима будет в этом году». Кеннеди с одной стороны говорил, что считает
«чрезвычайной глупостью рисковать жизнью миллионов американцев из-за спора о правах доступа по автобану… или из-за того, что немцы хотят объединения Германии… Должны быть гораздо более крупные и важные причины, чем эти, если мне придется грозить России ядерной войной»
С другой стороны, Кеннеди считал любые уступки в берлинском вопросе проявлением слабости. В итоге Венские переговоры завершились ничем.
США были уверены, что СССР готов пойти на эскалацию в германском вопросе. Хрущев не верили в решимость Кеннеди воевать за Берлин, Но 27 июня при разговоре с А. Аджубеем, зятем Хрущева, Кеннеди сказал:
«Я не хочу ввязываться в войну из-за Западного Берлина, но воевать мы будем, если вы односторонним образом измените обстановку…».
В интервью газете «Тайм» Кеннеди говорил о Хрущеве:
«Никогда еще не встречал такого человека. Я ему говорю, что ядерная война убьет семьдесят миллионов человек за десять минут, а он смотрит на меня и отвечает: ну и что?».
Кеннеди в Вене был вручен меморандум о новом шестимесячном сроке решения берлинской проблемы. Сначала он об этом меморандуме не упомянул, заявив в телеобращении, что не было угроз или ультиматумов.
Обнародование меморандума. Но 11 июня СССР опубликовал меморандум, а сам Хрущев 17 июня уже по телевидению заявил населению о 6-месячном сроке. 22 июня 1961 г. в Кремле на церемонии, посвященной 20-летию начала войны, Хрущев в форме генерал-лейтенанта призывал западных лидеров не пытаться пробовать СССР на прочность, иначе их постигнет судьба Гитлера. Кеннеди в ответ на советский ультиматум получил совет экс-госсекретаря Д. Ачесона объявить об увеличении ядерных и обычных вооружений, ввести в США чрезвычайное положение и перебросить в ФРГ несколько дивизий. Это означало бы нагнетание обстановки и возможность возникновения войны. Кеннеди распорядился готовиться к неядерной защите Западного Берлина. 19 июля Кеннеди одобрил увеличение расходов на вооружение на 3,5 млрд. долларов. Также он обратился к Конгрессу предлагая втрое увеличить регулярный призыв в армию, также объявить о призыве запаса и готовить убежища на случай ядерной войны. Хрущев в ответ на все это предупредил английского посла, что СССР в Германии намного больше войск, чем западные державы, а в случае ядерной войны для Англии будет достаточно 6 водородных бомб, для Франции – 9. Страны обменивались взаимными угрозами.
25 июля Кеннеди в телеобращении после возвращения из Вены повторил позицию, изложенную Хрущеву – США будут воевать за Западный Берлин, если СССР попытается силой изменить статус города. Западноевропейские аналитики были уверены, что вся Восточная Германия находится на грани масштабного восстания, в это время усиливался поток беженцев. Для препятствий этому в ночь с 12 на 13 августа 1961 г. была построена Берлинская бетонная стена, ставшая символом Холодной войны. Она также стала границей двух соперничающих блоков. Стена была нарушением Потсдамских соглашений, равно как и прежние акции США и их сателлитов. В сентябре 1961 г. США в одностороннем порядке отказался от моратория с США о запрещении ядерных испытаний в атмосфере. Формально СССР действовал в своей зоне влияния, это не было агрессией, также это не было и блокадой. Англия, Франция и США хотя и осудили действия СССР, никаких мер не приняли. Действия СССР привели к тому, что германский берлинский вопрос оказался законсервированным, но не урегулированным. ГДР оставалась непризнанной на Западе. Мирный договор с Германией так и не был подписан.
17 октября СССР отозвал свой последний ультиматум, принятый после конференции в Вене. В конце октября 1961 г. ситуация в Берлине все еще была взрывоопасной. Накануне XXII съезда партии появилась информация, что американцы планируют снести стену с помощью техники. В итоге, когда 26 октября около КПП появились американские танки, это было воспринято как начало акции по уничтожению стены. Инцидент был вызван генералом Клэем, который намеревался снести берлинскую стену с помощью танков-бульдозеров. Появление американских танков было воспринято как начало исполнения этого плана. Сам инцидент получил название «танкового противостояния» Напротив КПП — Чэк-поинт «Чарли» были размещены 10 американских танков, напротив них появились 10 советских., но конфликт удалось успокоить. Утром 28 октября были отведены советские танки, затем американские.
Как позднее оценивал это все В. М. Фалин:
«Как очевидец происходившего, утверждаю, что от великой беды всех тогда отделяли секунды и метры». 8 января 1962 г. на заседании Президиума ЦК Хрущев так охарактеризовал свою внешнеполитическую доктрину – усиливать нажим, не доводя до «переполнения каплей, когда образуется мениск по законам поверхностного натяжения жидкости, чтобы через край не переливалась эта жидкость». Внешняя политика СССР должна «всегда иметь бокал с мениском». Если «мениск не будем иметь», «врагу дадим спокойно жить», «чего мы не должны давать, но и сами не должны провоцировать».
Таким образом, должен быть режим постоянной готовности. Всплеск конфронтации по поводу Берлина в 1961 г. подтолкнул страны, которые заявляли о своем нейтралитете к оформлению собственной международно-политической платформы, которая была бы промежуточной между Западом и Востоком. В сентябре 1961 г. в Белграде прошла I конференция движения неприсоединения. Неформальными лидерами этого движения стали Югославия и Индия. Активно участвовали Египет, Индонезия, Гана, Афганистан, Бирма. К середине 1980-х гг. их было более 100.
