Император Александр I 212 лет назад 31 августа провозгласил, что внешняя политика России должна быть бескорыстной, однако этому противоречит даже его собственный опыт
В этот день ровно 212 лет назад император Александр I провозгласил бескорыстие основным принципом внешней политики России. Если бы такое когда-либо сказал какой-нибудь западный политик даже его эпохи, его подняли бы на смех. В некогда «рыцарской» Европе и в буржуазных США государственные лидеры руководствуются совершенно другой политической философией. Ее как афоризм открыто сформулировал, выступая в парламенте, выдающийся английский правитель ХIX века Генри Джон Темпл Палмерстон, большой враг России:
У нас нет вечных союзников и у нас нет постоянных врагов; вечны и постоянны наши интересы. Наш долг — защищать эти интересы.
Английская политика этим неизменно и руководствовалась, поддерживая вторую по силе европейскую страну против первой, чтобы никто не стал в Европе слишком могущественным и не смог бросить вызов британским интересам. Британцы создавали против самой сильной в данный момент страны — вначале Испании, потом Голландии, потом Франции, потом Германии — коалиции, в том числе с участием России, участники которых проливали свою кровь за их интересы, сами зачастую ничего не получая взамен.
Как понимают бескорыстие европейцы
В конце ХIX века англичане вместе с американцами вообще приступили к подготовке мировых войн, призванных ослабить остальные страны, разрушить мешавшие им чужие империи, чтобы по их итогам установить мировое господство, что у них вполне получилось. Страны помельче действовали таким же образом, но в меньшем масштабе. Бескорыстием их внешняя политика совершенно не отличалась. Так старалась действовать только России, помогая другим, проливая свою кровь за чужие интересы. В этот самый момент ей аплодировали, например, англичане или австрийцы, но уже на следующий день она ощущала в ответ черную неблагодарность. Она становилась врагом еще более высокого ранга. Россия спасла Британию от Наполеона I и получила от Лондона в виде «благодарности» на следующие 100 лет погубившую ее «Большую игру». Даже болгары, которых русские освободили от турок, уже на следующий год указали им на дверь.
БРИТАНСКИЙ ПРЕМЬЕР ХIX ВЕКА ПАЛМЕРСТОН: «У НАС НЕТ ВЕЧНЫХ СОЮЗНИКОВ И У НАС НЕТ ПОСТОЯННЫХ ВРАГОВ; ВЕЧНЫ И ПОСТОЯННЫ НАШИ ИНТЕРЕСЫ»
Это предвидел мудрый русский полководец Михаил Кутузов, давший возможность императору французов «улизнуть» с остатками своей «Великой армии» из России, но этого не понимал Александр I, мечтавший освободить Европу от «узурпатора» и «бескорыстно» отказавшийся потом даже от репараций со стороны побежденных французов. И только для того, чтобы его континентальные «союзники», которые еще недавно вторглись в Россию вместе с Наполеоном I, заключили сразу после победы с новыми французскими властями секретный договор против освободителя Европы. Его обнаружил вернувшийся временно в Париж из ссылки на острове Эльба Наполеон I, пославший этот документ своему бывшему союзнику и врагу. Однако низость новых «друзей» на российского императора впечатления не произвела.
Фиаско «Священного союза»
В 1815 году русскую армию-победительницу торжественно проводили домой из Парижа. Но уже через несколько десятков лет, а в Англии уже и в самые ближайшие годы Россию стали называть «людоедом». Рыцарская верность созданному по настоянию Австрии «Священному союзу», призванному спасти Европу от кровавых революций и войн, обеспечившему ей почти полвека спокойной, счастливой жизни, стоили России еще и ярлыка «жандарма Европы». Бескорыстно относясь к своим обязанностям по «Священному союзу», Александр I в ущерб интересам России не мог поддержать восставших против «законного правителя — султана» греческих повстанцев, что получилось уже у нового монарха, Николая I, потому что грекам решили помочь также в Париже и Лондоне. А когда этот царь оказал бескорыстную помощь Австрии, стоявшей на краю гибели из-за венгерского восстания 1849 года, что он обязан был сделать по условиям «Священного союза», то получил в ответ не только ненависть всей Европы, материализовавшуюся в Крымской войне, но и предательство Австрии. Она вынудила русских держать на австрийской границе огромную армию, благодаря чему им не удалось сбросить в воду высадившихся в Крыму французов, британцев и турок. История сохранила адресованное России изречение австрийского министра иностранных дел Феликса Шварценберга: «Мы поразим Европу своей неблагодарностью».
Итог: «Священный союз» развалился, когда потребовалось оказать помощь России, даже просто вернуть ей недавний долг. В результате из-за того, что Александр I стеснялся быть гегемоном Европы и боялся быть заподозренным в небескорыстии, страна, победившая Наполеона I в борьбе с объединенной тем Европой, освободившая ее из последних сил от французов, оказалась заложником коварной системы австрийского князя Меттерниха с полностью связанными руками. Зато европейские страны, когда усилились, обогнав в своем экономическом развитии Россию, не стали с ней церемониться. Обласканные после победы в 1814 году Александром I французы неистовствовали в Крыму точно так же, как и полвека назад под Москвой.
«СВЯЩЕННЫЙ СОЮЗ» ПРОДЕРЖАЛСЯ РОВНО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ ПОТРЕБОВАЛОСЬ ПОМОГАТЬ РОССИИ.
Реальная политика вместо бескорыстия
Ставя желание понравиться европейцам и собственные принципы выше объективных государственных интересов, о которых так блестяще высказался лорд Палмерстон, Александр I на своем собственном примере доказал, что благородные и возвышенные чувства не имеют к успешной реальной политике ни малейшего отношения. Все сделанные Россией в его царствование территориальные приобретения — Финляндия с Аландскими островами, Бессарабия, большая часть Польши, обширнейшие территории в Закавказье — были получены либо благодаря союзу с Наполеоном I, либо в ходе борьбы против него, когда «союзники» России не могли этому противиться. И это было продиктовано самой логикой войны, а не чьими-то желаниями. Победитель французов не хотел понимать, что у России нет и не может быть никаких союзников, только ситуативные. Прожив в поездках полжизни в Европе, он не увидел, что бескорыстие и благородство западных «партнеров» реально пугают, так как они видят в этом подвох или ребяческую наивность, которую непременно используют против России. Благородство и бескорыстие в политике, за редчайшими исключениями, — это заявка на поражение. В политическом смысле, естественно.
Очень может быть, что Александр I осознал все это потом, когда, лишившись власти в результате очередного дворцового переворота, оказался через некоторое время в далекой Сибири, вместо берегов Рейна, куда планировал отправиться на покой. Ассоциируемый с ним «старец Федор Кузьмич» прожил до 1864 года, времени у него было достаточно. Этот «неграмотный» отшельник, одного возраста с «умершим» от первой же болезни царем, мог писать и свободно говорить по-французски, прекрасно знал зарубежные страны, Петербург, обстоятельства придворной жизни, влиятельных лиц в России и за рубежом…
ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР I: «ОН ВЗЯЛ ПАРИЖ, ОН ОСНОВАЛ ЛИЦЕЙ», СИБИРСКИМ ОТШЕЛЬНИКОМ ФЕДОРОМ КУЗЬМИЧОМ ЕГО СДЕЛАЛ ИДЕАЛИЗМ.
Печальные примеры
За свое благородство уплатил страшную цену Николай II, до последнего не осознававший того, что его «союзники» хуже врагов, что они погубят его вместе со всей страной. В карикатурной форме, но почти с такими же тяжелейшими последствиями для страны еще один пример показного бескорыстия и наивности (на самом деле, как выясняется, материальной заинтересованности и предательства) явил последний президент СССР Михаил Горбачев, инкарнация Александра Керенского, с его «новым мышлением», «общеевропейским домом» и прочими химерами. Его обманывали совершенно открыто, а он, сдавая одну за другой позиции страны, а потом и саму страну, делал вид, что во все это верил, или действительно верил. Как видим, в истории России немало примеров того, что абсурдная концепция, которая на Западе вызывает смех, в России периодически становится печальной реальностью.
Достоинство и решительность вместо бескорыстия
Однако в истории России, даже в советской, были правители, предпочитавшие «бескорыстию» реальную политику. Их, например, Александра III или Иосифа Сталина, ненавидели и боялись на Западе, но уважали. Уинстон Черчилль, например, инстинктивно вставал, когда Сталин входил в помещение, даже приказывая себе силой воли не делать этого. Александр III, которого также объединяют со Сталиным подозрительные обстоятельства смерти, заботившийся только об интересах России, мог позволить себе абсолютно все. Например, когда получил из Лондона ультиматум принести извинения и наказать есаула, приказавшего высечь в Средней Азии захваченных британских офицеров-шпионов, послал в ответ своему служивому телеграмму: «Поздравляю полковником! Если бы повесил этих англичан, стал бы генералом. Александр».
В схожей ситуации царь наградил начальника пограничного отряда орденом Святого Георгия 3-й степени за то, что тот пресек попытку науськиваемых английскими инструкторами афганцев захватить часть территории России. В ответ на британские требования извинений царь заявил: «Мы этого не сделаем». И написал резолюцию: «Нечего с ними разговаривать».
А когда его собственный министр иностранных дел предупредил, что это может вызвать войну с Англией, Александр III спокойно ответил: «Хотя бы и так». Разумеется, столкнувшись с такой решительностью и предпринятыми Россией подготовительными мерами военного характера, британцы поджали хвост и решили не воевать.
ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР III НЕ ПОНИМАЛ, КАК МОЖНО БЫТЬ «БЕСКОРЫСТНЫМИ» С ВРАГАМИ РОССИИ.
Когда же однажды на обеде в Зимнем дворце австрийский посол угрожал мобилизацией нескольких корпусов, надеясь изменить тем самым политику России на Балканах, обладавший огромной физической силой Александр III невозмутимо взял вилку, согнул ее петлей и бросил австрийскому дипломату с присказкой: «Вот что я сделаю с вашими двумя или тремя корпусами».
Во всем свете у нас только два верных союзника, — любил говорить царь своим министрам, — наша армия и флот. Все остальные при первой возможности сами ополчатся против нас.
Тогда он делал лишь одно исключение:
Я пью за здоровье моего друга, князя Николая Черногорского, единственного искреннего и верного союзника России вне ее территории.
Теперь бы он так уже не сказал, так как «бескорыстия» в современной политике не осталось в принципе. Некоторые наивные и склонные к манипулированию люди требуют этого только от России.
