Во время памятных мероприятий, посвященных столетию окончания Первой мировой войны, иногда звучало и название Русского экспедиционного корпуса, сражавшегося на Западном фронте.
Жизни в обмен на снаряды
Сегодня о Русском экспедиционном корпусе в России пишут достаточно много, говоря о храбрости и доблести солдат. Куда меньше говорят о том, как французы отплатили тем, кто сражался за их свободу. Русские солдаты были отправлены во Францию в обмен на вооружение и боеприпасы. Россия в 1915 году задыхалась от «снарядного голода», который не могла удовлетворить собственная промышленность, не перестроившаяся на военные рельсы. И тогда Гастон Думерг, представитель Военной комиссии французского Сената, предложил российскому правительству выход: в обмен на военное имущество отправить на Западный фронт 400 000 русских солдат и офицеров. Идея подобного обмена не вызвала энтузиазма в русском обществе, но император утвердил реализацию данного плана.
Первая особая пехотная бригада под командованием генерал-майора Николая Лохвицкого в январе 1916 года была отправлена кружным путем через полмира во Францию. 20 апреля 1916 года бригада прибыла в Марсель, откуда двинулась на фронт.
Герои Реймса
Всего в Европу было отправлено 4 русские бригады: две — в Марсель, а две — на Балканы, в Грецию. Отправить 400 000 солдат на запад, когда дефицит личного состава ощущался уже и на Восточном фронте, было задачей непосильной. Всего в Европу отправили около 45 000 солдат и 750 офицеров. Численность Русского экспедиционного корпуса во Франции превышала 20 тысяч человек.
Русские бригады обороняли регион Шампань-Арденны, защищали форт Помпель, который был ключом к городу Реймсу. В кровавых боях русские солдаты вместе с французами остановили наступление германских войск. При этом и сами подразделения Русского экспедиционного корпуса несли большие потери.
«Бойня Нивеля»
В апреле 1917 года две русские бригады бросили в наступление. Французский военный министр Поль Пенлеве записал в своем дневнике: «Накануне наступления русские солдаты голосовали побригадно: принимать в нём участие или нет. Громадное большинство высказалось в утвердительном смысле и очень храбро рубилось под Бримоном».
Весеннее наступление 1917 года не стало решающим для Франции. Оно вылилось в характерную для Первой мировой войны «мясорубку», в которой обе стороны несли тяжелые потери, при этом ни одна из них не добивалась серьезного успеха. Наступление французской армии по имени ее командующего Робера Нивеля называют «Битвой Нивеля», но чаще — «Бойней Нивеля». Только французы в этой операции, закончившейся провалом, потеряли убитыми и ранеными свыше 180 000 человек. Боевой дух французов был подорван. Мятежи охватили более 50 дивизий, число дезертиров достигло 20 000 человек. Солдаты спрашивали: «Во имя чего нас бросают на пулеметы? Кому нужна эта бойня?»
Сменивший на посту командующего Нивеля Анри Филипп Петен приказал навести порядок в армии путем расстрелов. Да, это тот самый Петен, который в 1940 году покроет Францию позором, возглавив марионеточное правительство при гитлеровской оккупации.
«За что мы здесь умираем?»
Русский экспедиционный корпус во Франции в «Бойне Нивеля» потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести более 4500 солдат и офицеров.
В самой дивизии назрел раскол. Подразделения, сформированные из крестьян, готовы были продолжать «войну до победного конца». Те части, где преобладали рабочие, требовали немедленной отправки домой. Последние были расположены в лагере Ла-Куртин, лояльных переместили в военный лагерь Курно.
Обстановка постепенно накалялась. Французы, не доверявшие теперь русским, отказывали Лохвицкому в его просьбе отправить на фронт тех, кто хочет воевать. Кроме того, резко ухудшилось снабжение русских частей, из-за чего недовольство солдат стало расти. В начале сентября 1917 года русские солдаты из лагеря Ла-Куртин отказались подчиняться как французским, так и российским военачальникам, требуя одного: отправки домой.
Ирония судьбы: Чехословацкий корпус в России, также мечтавший покинуть страну, устроил мятеж, подбросив охапку дров в печь Гражданской войны. Русские солдаты во Франции не захватывали города и станции, не поднимали французов на революцию, а просто настаивали на своем возвращении в Россию. Им решили показать их место.
Расстрел в Ла-Куртине
В советской историографии было принято считать, что восстание в лагере Ла-Куртин подавили французы. На самом деле карательной операцией командовали два русских генерала: Николай Лохвицкий и представитель Ставки Верховного главнокомандующего и Временного правительства во Франции Михаил Занкевич. Солдаты из лагеря Ла-Куртин отказывались сдать оружие, считая это позором и справедливо полагая, что с безоружными справятся быстрее.
Согласно официальным французским документам, к 3 сентября лагерь был окружен силами русских из лагеря Курно. Генерал Лохвицкий приказал отряду русских артиллеристов, которые через Францию следовали на усиление частей в Греции, занять позиции вокруг мятежного лагеря.
«Легион чести»
Несмотря на старания Лохвицкого, французское командование предпочло расформировать и те русские подразделения, которые участвовали в разгроме лагеря Ла-Куртин.
Так что же сделали французы с бывшими солдатами Русского экспедиционного корпуса? В декабре 1917 года они были разделены на три категории: 1) на бойцов добровольческих батальонов, полностью подчиненных французской дисциплине, для отправки на французский фронт; 2) на военных рабочих для использования внутри страны и в зоне военных действий, но вне неприятельского обстрела; 3) на «неблагонадежных», которых предполагалось отправить в Северную Африку на принудительные работы «как опасный для общественного спокойствия элемент».
Сегодня больше вспоминают о добровольцах, так называемом «Русском легионе чести», который продолжил сражаться на Западном фронте. Вот только вошли в него из всего состава Русского корпуса лишь 266 человек. Впоследствии «Легион чести» увеличился до 1500 человек за счет русских, переведенных из Французского иностранного легиона, а также тех, кто, устав от тягот службы в рабочих ротах, согласился вновь взять в руки оружие.
После окончания Первой мировой войны «Легион чести» отправили в расположение генерала Деникина. И тут снова казус: половина личного состава подняла мятеж и ушла к красным.
Каторга для «неблагонадежных»
А что же было с теми, кто отказался идти в добровольцы? Несколько тысяч солдат второй категории оказались переведены на положение рабочих и трудились на различных предприятиях Франции за небольшую плату. Многих передавали и в руки частных предпринимателей, которые нещадно эксплуатировали русских. Около 10 000 русских солдат, признанных «неблагонадежными», выслали в Алжир. Там их встречали французские военные с пулеметами.
Прибывших делили на небольшие группы и отправляли на работы. Трудились по 10 часов в день, воскресенье — выходной. По статусу русских приравняли к заключенным, относились соответствующим образом. За труд платили два франка в день, из которых один вычитали за одежду, питание и крышу над головой. Даже французы признают, что ссылка в алжирскую пустыню ничем, по сути, не отличалась от принятой в России ссылки в Сибирь. Разве что климатом, поскольку жара для русских была куда более убийственной, чем родной мороз.
Советский министр из Экспедиционного корпуса
После окончания Первой мировой войны начались переговоры с Францией о возвращении домой бывших солдат Русского экспедиционного корпуса. Французы выразили согласие, но заявляли, что в качестве властей, к которым могут отправить корабли из Алжира, рассматривают только представителей Белой армии. К концу 1920 года репатриация была завершена. Вернулись не все: несколько сотен так и остались в Алжире, некоторые обзавелись семьями во Франции. Часть вернувшихся почти сразу снова отправилась в эмиграцию вместе с отступающими белыми. Остальные осваивались и обживались в Советской России.
В 1957 году бывший солдат Русского экспедиционного корпуса Родион Малиновский стал министром обороны СССР. Генерал Николай Лохвицкий в 1919 году вернулся в Россию, сражался в Белой армии, затем эмигрировал в Китай, а оттуда перебрался во Францию. Состоял в монархических обществах, мечтал о свержении большевиков, зарабатывая на жизнь службой в Военно-исторической комиссии французского Военного министерства. Он умер в Париже в ноябре 1933 года.
Второй генерал, подавлявший восстание в Ля-Куртине, также воевал в Белой армии. Одно время Михаил Занкевич был начальником штаба группы Северных армий генерала Лохвицкого, а затем — начальником штаба Ставки Верховного главнокомандующего адмирала Колчака.
В ряде источников можно прочитать, что Занкевич был расстрелян красными в 1920 году. Однако его следы обнаруживаются в эмиграции, где Занкевич состоял председателем объединения лейб-гвардии Павловского полка, а с 1934 года — председателем объединения Псковского кадетского корпуса. Умер генерал в 1945 году.
Так Франция отплатила русским, которые проливали кровь за ее свободу. Разумеется, вспоминать об этом не любят ни сами французы, ни отечественные радетели той России, которую мы якобы потеряли.
