Автор» Никита Шмик
Какая битва стала концом танковых войск Третьего Рейха? Вариантов ответа можно услышать много: кто-то вспомнит Курск, другой — бои у озера Балатон, а третий робко заикнется насчёт Арденн или полей Нормандии.
Но будут ли правы все эти люди? Скорее нет, чем да.
А собирается ли автор поведать Правду про истинное расположение могилы Панцерваффе? Нет, хоть и мог.
«А зачем тогда читать всё написанное ниже?» — промелькнёт у кого-то в голове. Вообще, решать исключительно Вам, но я ответить постараюсь.
Венская операция — классическое забытое сражение, о котором вроде и говорят, но редко, мало и неинтересно. А ведь на деле за ним скрывается история весьма динамичной манёвренной битвы, со своими крутыми поворотами, тяжёлыми и даже кровавыми моментами и по-настоящему эпическими триумфами. Думаю, она сама по себе достойна быть рассказанной.Как мы дошли до жизни такой
Начать, разумеется, придётся немного издалека. 13 февраля Красная армия берёт Будапешт, и над немецкими войсками в Венгрии начинают сгущаться тучи. Захват западной части этой небольшой страны может лишить Германию источника нефти, бокситов, продовольствия, а кроме того, угрожает Австрии — центру немецкой нефтедобычи и наименее пострадавшему от налётов союзников промышленному району.
Германское командование и лично фюрера такая перспектива не устраивает, поэтому в Венгрию с Западного фронта уже прибывает 6-я танковая армия СС. Прибывает, надо сказать, в достаточно урезанном виде: все пехотные дивизии армии Дитриха пришлось оставить в Арденнах, на Восток же отправились её штаб, а также два танковых корпуса СС, собственно, 1-й (1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт», 12-я «Гитлерюгенд») и 2-й (2-я «Дас Райх» и 9-я «Гогенштауфен»). Совместно с уже имеющимися войсками, она должна была перейти в наступление, разгромить советские войска в Западной Венгрии и тем самым не допустить их прорыва в Австрию.
Операция, получившая наименование «Весеннее пробуждение», началась 6 марта. У нас её обычно называют Балатонской оборонительной операцией, что, по моему скромному мнению, несколько преуменьшает масштаб сражения. Как-никак, а в наступлении приняли участия войска двух групп армий и атаковали они на трёх достаточно разнесённых в пространстве направлениях.
Тем не менее, сколько-нибудь значимых успехов добиться удалось только в полосе 6-й танковой армии и её соседей.
Впрочем, спустя неделю после начала сражения стало понятно, что и здесь немецкое наступление выдыхается. На советской же стороне этого только и ждали— теперь можно было заняться подготовкой своего собственного удара.Вставай, страна огромная…
Однако прежде, чем мы окунёмся в пучину цифр танчегов и номеров соединений, позвольте немного поговорить о самом поле боя.
Итак, что же из себя представляет Западная Венгрия? Если говорить совсем просто, то это квадратный кусок суши, который с трёх сторон окаймляют реки (с севера и востока это Дунай, на юге — Драва), а с оставшейся — австро-венгерская граница.
Наиболее интересна для нас восточная его половина, где мы и оставили войска противоборствующих сторон. При первом взгляде местность здесь может показаться относительно ровной и вполне удобной, чтобы войну воевать, однако есть пара нюансов.
Во-первых, где-то в 30 километрах к западу от Будапешта, прямо вдоль линии фронта, протянулись горы Вэртэшхедьшэг. Они не особо высокие, да и пара дорог через массив проходит. Короче, в принципе сражаться здесь можно, но приоритетным участком конкретно в мартовских боях они не были.
Во-вторых, при взгляде на карту сразу бросается в глаза большое синее пятно озера Балатон. Собственно, его водная гладь и разделяла оставшееся пространство на две части.
Район южнее, между озером и Дравой, мог бы стать ареной весьма крупных сражений: именно там, под Надьканижей, были сосредоточены основные венгерские нефтепромыслы. Однако леса, болота, вкупе с наличием целого одного крупного шоссе, делали это направление бесперспективным. Так что действовали здесь лишь слабые 57-я советская и германская 2-я танковая армии. Фронт по линии самой Дравы был вообще медвежьим углом: от светлой стороны оборону здесь держали болгарские части, а немецкие войска были подчинены даже не группе армий «Юг», а штабу фон Вейхса, отвечавшему за борьбу с партизанами на Балканах.
А вот севернее Балатона всё было куда занимательнее. Место это представляет из себя немного всхолмленную равнину, приправленную небольшим количеством оврагов и парой каналов, дорог не то чтобы много, но хватает. В общем, не удивительно, что именно на этом участке суждено было произойти основным событиям сражения за Венгрию. Вернее, на участках: к востоку от Секешфехервара Бог расположил озеро Веленце, и оно тоже делило фронт на две неравные части.
Свой главный удар немцы нанесли на пространстве от Балатона до Веленце в общем направлении на юго-восток и за прошедшие дни успели продвинуться вперёд, вбив в советскую оборону неслабых размеров клин. Его острие и правый фланг занимали два корпуса 6-й танковой армии СС, напротив которых держала оборону советская 26-я армия. Против левофлангового корпуса эсэсовцев и части сил 6-й немецкой армии стояли войска 27-й армии. Наконец, участок к северу от Веленце занимала 4-й гвардейская армия, которой противостояли корпус всё той же 6-й германской армии.
Общее руководство всеми вышеназванными советскими войсками осуществлял штаб 3-го Украинского фронта во главе с маршалом Толбухиным. По меркам других подобных объединений РККА 3-й Украинский не был чем-то выдающимся, но назвать его слабым язык тоже не повернётся: с учётом болгар и резервной 9-й гвардейской армии фронт Толбухина располагал более чем полумиллионом человек, парой тысяч орудий и миномётов.
Кстати, о 9-й армии . По указанию из Ставки, её было запрещено ставить в первую линию и использовать в оборонительных боях, считалось, что наибольшую пользу её войска принесут уже во время контрнаступления. Начаться же оно должно было к северу от Секешфехервара, за правым флангом 4-й гвардейской. Общей целью был выход к озеру Балатон и окружение всей немецкой группировки в этом районе.
Свою задачу получила и 4-я гвардейская армия — её войска должны были окружить и взять сам Секешфехервар, после чего также продвинуться до берегов Балатона, формируя внутреннюю стенку котла. Задача же по сковыванию и дальнейшему разгрому отрезанного противника возлагалась на 26-ю и 27-ю армии.
На первый взгляд план этот выглядит вполне здравым и логичным, однако при ближайшем рассмотрении становится понятно, что был он дерзок и оптимистичен на грани безумия.
Во-первых, местность. Не трудно заметить. что на пути 9-й гвардейской неплохо представлены различные водные преграды: долина реки Шарвиз, параллельные ей каналы и мелкие речки, даже озерцо небольшое есть. А прямо за ними начинаются горы Баконского леса, не штурмовать которые тоже нельзя — это и угроза с флангов и возможность контролировать огнём находящиеся в низине дороги.
Во-вторых. это сама армия Глаголева. При беглом осмотре может показаться, что всё с ней хорошо. Например, это единственное на всю РККА объединение, не имевшее проблем с некомплектом личного состава: все дивизии содержатся на уровне, близком к штату. Причём, люди пробыли в тылу достаточно долго и усиленно занимались боевой подготовкой. Артиллерия тоже довольно сильная, имеются гаубицы 152 мм и новые 100-мм пушки. БТиМВ же насчитывают 75 танков и САУ…
Ан, нет. На проверку все эти 75 бронеединиц оказываются лёгкими СУ-76. По правде говоря, эти машины представляли из себя скорее самоходную дивизионную пушку ЗиС-3. Да, специфика применения «оригинального» орудия позволяла и вынуждала использовать СУ-76 для сопровождения пехоты и при отражении атак бронетехники, однако ровней полноценным танкам, истребителям танков и штурмовым орудиям эти самоходки не были.
Оперативно же усилить 9-ю армию каким-нибудь танковым кулаком возможности тоже не было. На всём своём фронте штаб Толбухина располагал только тремя полноценными механизированными соединениями: 18-м и 23-м танковыми корпусами, а также 1-м гвардейским мехкорпусом. Плюс, 5-й гвардейский кавкорпус. Все эти части имели некомплект личного состава и техники, а также были задействованы в боях с наступающими эсэсовцами, то есть быстро снять с фронта и отправить под Секешфехервар было проблематично, мягко говоря.
Всё это определило специфику действий 9-й гвардейской. С одной стороны, за счёт веса залпа и массы весьма неплохой пехоты, она могла своротить достаточно прочную оборону, однако инструментом для развития армия Глаголева не располагала, так что ни о каком стремительном прорыве речи и нешло. Особенно если учесть, через чьи позиции ей приходилось прорываться.Идущие на смерть
Особое внимание фюрера и, как следствие, накачка венгерского направления подвижными соединениями привела к достаточно забавной ситуации: даже линию обороны на фланге ударной группировки держал 4-й танковый корпус СС, состоявший из двух дивизии: «Тотенкопф» и «Викинг». Не обошлось, однако, и без войск союзника — слева от эсэсовцев оборонялись части 2-й венгерской танковой дивизии.
Тем не менее, наличие двух весьма многочисленных подвижных соединений со своей мотопехотой (включая батальон на БТР), танками и самоходной артиллерией позволяло надеяться если не остановить советское наступление, то сдерживать его достаточно долго, чтобы войска 6-й танковой и 6-й армии сумели отойти в каком-никаком порядке и с эвакуацией подбитой техники.
А было её много, мягкого говоря. Действовавшие против 3-го Украинского фронта части располагали боле чем тысячью единиц бронетехники, однако боеготовы из них были менее пяти сотен.
В случае организованного отхода, сокращения линии фронта и восстановления хотя бы части подбитой техники, немцы могли надеяться удержание дальнейшего советского наступления, даже несмотря на свою относительную малочисленность (точных данных нет, но оценки численности группировки напротив фронта Толбухина колеблются в районе 250 тысяч человек).
Попытка же удержать текущие позиции приводила к явно печальным последствиям. «Свободных» дивизий у немцев нет, все имеющиеся заняты удержанием линии фронта, так что в случае прорыва РККА на каком-либо участке, быстро парировать его было бы некем.
Все эти соображения командующий ГА «Юг» Вёлер изложил Гитлеру и запросил разрешения на перегруппировку своих войск. В 21:30 15 марта из штаба сухопутных войск сообщили, что фюрер одобрил отход и требует произвести его как можно быстрее. Спустя 20 минут Вёлер передал соответствующий приказ подчинённым войскам. Не знаю, находился ли он в приподнятом настроении, однако после получения ответа из штаба Дитриха оно точно должно было испортиться: командование 6-й танковой армии СС считало, что прямо сейчас отвод войск не возможен, и предлагало начать его вечером следующего дня.
Тем временем, до советского наступления оставались считанные часы…И небеса разверзлись
По первоначальным планам, войска 3-го Украинского фронта должны были нанести удар утром 16 марта, однако здесь вмешалась природа: позиции окутал густой туман, видимость упала ниже некуда, а о поддержке со стороны авиации говорить приходилось разве что в шутку. Начало наступления пришлось перенести. Лишь после обеда зазвучали первые залпы артподготовки, а спустя полтора часа вперёд двинулись стрелковые полки.
Естественно, наибольших успехов удалось достичь в полосе венгров — наступавшая здесь 106-я гвардейская стрелковая дивизия за пару часов продвинулась на 7 километров, а в штабе 4-го танкового корпуса СС констатировали, что сосед слева отступает «в беспорядке и без оружия», а локтевая связь с ним потеряна. Это ставило обороняющихся в достаточно тяжёлое положение: в позициях теперь зияла брешь, а прорыв через неё подвижных соединений угрожал флангу и тылу эсэсовских дивизий. К счастью для них, армия Глаголева не имела даже танковых бригад, и вскоре немцам удалось восстановить целостность фронта.
На других участках всё было хуже. Стойкость солдат «Тотенкопфа» и «Викинга» была куда повыше. Кроме того, эсэсовцы постоянно устраивали небольшие контратаки, опираясь на имеющуюся бронетехнику. Как итог, до наступления темноты передовые советские части смогли пройти лишь 3-4 километра. Планы за день окружить и взять Секешфехервар тоже полетели тартарары: войска 4-й гвардейской армии смогли лишь немного вклиниться в оборону на подступах и в самом городе.
К исходу 16 марта весьма туманные перспективы дальнейшего наступления стали очевидны всем, включая Ставку Верховного Главнокомандования. Её это, разумеется, не устраивало, поэтому ударная группировка получала усиление — из резерва 2-го Украинского фронту Толбухина передавалась 6-я гвардейская танковая армия Кравченко. По своему составу она была слабейшей в РККА (всего один танковый и один механизированный корпус), однако оставалась полноценным механизированным объединением, грамотное использование которого могло решить исход сражения к пользе РККА. Впрочем, её ещё нужно было дождаться.
Однако, разумеется, скорое прибытие резервов не означало того, что наступление прекратится. Даже наоборот, от пехоты 9-й армии требовалось обеспечить «танкистам» наилучшие позиции для вступления в бой. Этим она и занялась в течение следующих двух дней. Венгров продолжили оттеснять на север, расширяя тем самым линию фронта. Также большого успеха удалось достичь против немцев: войска вышли к реке Шарвиз, форсировали её и создали плацдарм, достаточный для сосредоточения танковой армии Кравченко. А утром 19 числа оба её корпуса двинулись вперёд.
Главный удар наносил 5-й гвардейский танковый, который вместе с частями усиления должен был двигаться на юго-запад и выйти к заветному берегу Балатона. План наступления 9-го гвардейского мехкорпуса был куда менее тривиален: предполагалось, что его бригады прорвутся через Баконский лес, затем резко повернут на юг, возьмут город Веспрем в глубоком тылу немцев, после чего тоже продвинуться до Балатона, где соединяться с войсками 5-го танкового.
Если Вас интересует, а зачем вообще советское командование бросило танковое соединение в леса и горы Бакони, то тут всё достаточно просто. Во-первых, они считались хорошими исходными позициями для контрудара против ударной группировки фронта, а потому оставлять их за противником опасались. При этом, его текущие силы там оценивались как довольно слабые, что позволяло рассчитывать на быстрый прорыв, даже несмотря на сложную местность. И, что характерно, суровая реальность подтвердила оба этих предположения.
Вступив в бой, танки и мотострелки, поддерживаемые пехотой армии Глаголева, достаточно легко смяли вражескую оборону и двинулись вперёд. Как вдруг выяснилось, что подкрепления успели получить не только советские войска.
17 марта, то есть на вторые сутки наступления РККА, командование группы армий «Юг» задумало окружить 9-ю гвардейскую ударом с севера. Для этой цели из армии Дитриха изъяли управление 1-го танкового корпуса СС, а также дивизии СС «Лейбштандарт» и «Гитлерюгенд. Они уже успели выйти из боя и начать сосредоточение для наступления, когда выяснилось, что южнее русские бросили вперёд свежую танковую армию и фронт там трещит по швам. Разумеется, про контрудар сразу же забыли, а дивизии СС бросили латать дыры: «Гитлерюгенд» уехал в Баконь, воевать с 9-м гвардейским мехкорпусом, противником же «Лейбштандарта» стал 5-й гвардейский танковый корпус.
Необходимость сражаться с ещё двумя дивизиями СС понятным образом сказалась на темпах продвижения, они вновь начали падать. 20 марта перешли в наступление войска 26-й и 27-й армий: штаб Толбухина надеялся с их помощью вырвать из редутов противника хотя бы пару соединений. Однако немцы достаточно искусно отступали, не давая себя окружить. И именно в этот момент, когда казалось, что дело проиграно, все возможности исчерпаны, а резервов нет и не предвидеться, ситуация начала… улучшатся. Разумеется, не сама собой.
Всю ночь с 20 на 21 марта две бригады корпуса Волкова (18-я гв. механизированная и 46-я гв. танковая) продирались через южную оконечность Баконского леса. Участок этот считался непроходимым и не просто так: дорог в привычном понимании не было, танкам и тягачам приходилось продвигаться, используя лесные тропы, которые быстро превращались в грязевое месиво. Однако трудности эти с лихвой себя окупили. Выйдя из лесу, передовые части обеих бригад оказались прямо рядом с деревенькой Тэш. Чем она так важна? Да ничем особо, просто там располагался штаб 1-го танкового корпуса СС и его же ремонтная база. К чести немцев, они сумели организовать отпор, используя частично исправную технику и орудия, и тем самым дали штабу корпуса время на эвакуацию.
Правда, это было довольно слабое утешение. Между двумя его дивизиями оказался вбит клин, который срочно нужно было ликвидировать. Задачу эту возложили на боевую группу из состава «Гитлерюгенда». Эсэсовцы контратаковали весь день, не жалея ни себя, ни противника. В ходе одной из атак панцергренадерам удалось ворваться в деревню, однако их тут же выбили обратно. Во время следующей на улицы вошли четыре «Ягдпантеры», выбраться же смогла только одна, остальные три, по немецким данным, стали жертвами ручного противотанкового оружия красноармейцев.
Южнее тоже было жарко. 5-й гвардейский танковый корпус, совместно с пехотой 9-й армии, прорвался к шоссе Секешфехервар-Веспрем и занял городок Варпалота. Смириться с потерей столь важной коммуникации в штабе ГА «Юг» не могли и двинули в контратаку части очередной дивизии СС, а именно «Гогенштауфен». Однако ни отбить Варпалоту, ни даже помешать советскому наступлению она не смогла.
22 марта началась агония. 9-й гвардейский мехкорпус продолжил «заворачивать» южный фланг «Гитлерюгенда», на северном же дивизии Глаголева принялись в очередной раз гонять венгров. Под угрозой окружения эсэсовцы принялись отступать, и вскоре в «зоне действия» корпуса Волкова оказался Веспрем. Сил, достаточных для полноценного штурма, выделить было невозможно, поэтому к городу устремился передовой отряд, батальон 46-й гвардейской танковой бригады под командой небезызвестного Дмитрия Лозы. «Шерманы» вышли к окраине, где расстреляли отступавшую в город колонну. Это ожидаемо вызвало переполох и заставило немцев перебрасывать драгоценные войска для прикрытия Веспрема с севера.
Всё это было очень некстати, ведь танки и мотострелки 5-го корпуса начали набирать темп и теперь двигались к Балатону, перехватывая одну дорогу за другой.
Восточнее подходила к концу секешфехерварская эпопея. Войска 4-й гвардейской армии теперь контролировали все дороги, связывающие город с внешним миром. В распоряжении гарнизона ещё оставалась узкая полоска полей и просёлков, но прорыв по ней закономерно привёл к избиению отступающих.
Тем временем, свои плоды начало приносить наступление 26-й и 27-й армий — территория под контролем немцев стремительно сокращалась, хаос в «мешке» нарастал. Отходить теперь приходилось не только под бомбами и ракетами, но и под огнём пушек, всё, что не могло двигаться, уничтожалось или просто бросалось. К полуночи вклинение представляло из себя «кишку», длиной около 20 и шириной не более 5 километров, которую ещё занимали части трёх германских дивизий. Ночью и , максимум, утром выйдут те, кто ещё мог, мелкие группки оставшихся добьют в течение пары дней. Финальным же аккордом стало падение Веспрема, вечером 23 марта в город ворвутся бригады 5-го гв. танкового корпуса и возьмут его после шестичасового боя.
Само по себе сражение под Балатоном производит двойственное впечатление. Да, для советских войск это безусловно была крупная и значимая победа, однако достичь изначальной цели и уничтожить группировку немцев не удалось. Что, естественно, не может не расстраивать. Впрочем, его участникам унывать было некогда — всем было понятно, что битва за Вену только начинается…Памяти бронетанковых войск
С падением Веспрема группа армий «Юг» оказалась в непростом положении. Войска понесли тяжёлые потери, как людские, так и материальные, управление было дезорганизовано, солдаты пали духом и банально устали — всё это явно не способствовало успешной обороне. Для получения пополнений и приведения побитых частей в порядок требовалось время, выиграть которое можно было только одним способом — стабилизировав фронт на каком-нибудь, желательно, выгодном рубеже. Тем более, что вариант у немцев был. Река Раба, протянувшаяся через всю Венгрию с юга на север, на мощную преграду явно не тянет: берега пологие, друг от друга их отделяют десятки, а то и считанные метры глубина тоже не поражает, из крупных населённых пунктов, пригодных к долговременной обороне, есть только Дьёр.
Германское командование тоже осознавало слабость своей тыловой позиции, а потому ещё перед Балатоном озаботилось превращением долины Рабы в сколько-нибудь пригодный оборонительный рубеж. Впрочем, ни берега, ни полевые укрепления сами по себе остановить советское наступление не могли. Для этого их должны были занять боеспособные войска и организовать оборону. И Красная армия такого допускать, естественно, не собиралась.
Днём 24 марта часть войск 3-го Украинского фронта продолжила движение на запад, остальные же были заняты перегруппировкой. Главный удар в направлении Вены всё так же наносил тандем из 6-й гвардейской танковой и 9-й гвардейской армий. На их северный фланг перебрасывались 4-я гвардейская армия и 1-й гвардейский мехкорпус. 27-я армия с 5-м гвардейскими кавкорпусом, напротив, поворачивали на юг, в тыл немецким войскам под Надьканижей. Связь между двумя разнонаправленными группировками должна была обеспечить 26-я армия, усиленная 18-м танковым корпусом. 23-й танковый у Толбухина отобрали и перебросили к Дунаю, в состав 2-го Украинского.
Бои 25-27 числа не были ни масштабными, ни интересными: советские войска двигались вперёд, немцы же отходили, прикрываясь арьергардными частями. Что-то попытался изобразить гарнизон городка Папа, но его оборону своротили в течение суток. А вот дальше эпика прибавилось.
В своё время командование группы армий «Юг» недооценило угрозу со стороны 4-й гвардейской армии — немцев больше волновала борьба с войсками Глаголева и Кравченко, а также восстановление фронта на примыкающем к Дунаю фланге, где части 2-го Украинского фронта окружили и разгромили основные силы 3-й венгерской армии. Теперь же девять стрелковых и механизированный корпус Руссиянова ясно показывали, что забывать о них не стоило.
В ночь на 28 марта передовой отряд достиг берега Рабы. Немцы успели взорвать мост, так что авангарду пришлось дожидаться прибытия сапёров и наведения переправы. К утру также подошла пехота, которая начала закрепляться и расширять плацдарм, танкисты же двинулись вперёд. Около полудня 14 «Шерманов» 1-й гвардейской механизированной бригады ворвались в городок Чорна. С собой они везли только десант, посаженным на броню, однако даже такого прикрытия хватило с лихвой. Гарнизон явно не ожидал столь наглой и стремительной атаки и начал не менее стремительно разваливаться. С подходом же мотострелков и артиллерии сопротивление вовсе прекратилось: в плен попало почти пять сотен человек. Немцы бросили в контратаку танковую дивизию «Татры». Сформированное буквально месяц назад из резервных и учебных подразделений, это соединение не имело ни опыта, ни боевого духа ни даже внятного танкового парка, так что контрудар закономерно закончился избиением атакующих «Эмчами» и трёхдюймовками 1-й гв. мбр. Сама же бригада практически не пострадала: её потери составили 2 человека убитыми и 14 раненными.
Форсирование в других местах выглядело менее брутально, однако оно всё равно было. Кто-то проходил тихой сапой через броды, другие переправлялись с боем на подручных средствах, а затем сапёры, понтоны, мосты, переброска техники. Плацдарм 9-й гвардейской оказался меньше, чем у соседа, однако его хватило для того, чтобы расположить там оба корпуса армии Кравченко. Фактически, на преодоление Рабы у РККА ушло меньше суток.
30 марта 9-й гвардейский мехкорпус вышел к австро-венгерской границе в районе городка Кёсег. Сам по себе этот населённый пункт стратегической ценности не имел, но важен был другой момент — к Кёсегу бригады Волкова вышли раньше, чем отступающие германские дивизии. Во фронте 6-я танковой армии СС вновь образовалась брешь, на затыкание которой отправили вообще всё, включая батальоны фольксштурма и полк Венского офицерского училища. Впрочем, был у немцев и очередной хитрый план, упорной обороной крупных узлов коммуникаций они надеялись замедлить продвижение Красной армии к австрийской столице.
Одной из таких «крепостей» должен был стать Шопрон — город на австро-венгерской границе. Расположившийся между горами и озером Нойзи́длер-Зее, он позволял контролировать единственную дорогу, вдоль которой корпуса 4-й гвардейской армии могли продвигаться в сторону Вены. Несмотря на кажущуюся прочность своей позиции, гарнизон сталкивался с парой очевидных проблем. Во-первых, собственная разношерстность — удерживать Шопрон предстояло дивизии «Татры», подразделениям «Гитлерюгенда» и «Тотенкопфа», разнообразным «народным» и венгерским частям. Во-вторых, для организации обороны всей этой солянке требовалось время, и представлять его наступающая сторона явно собиралась.
Утром 31 марта к Шопрону подошли передовые части мехкорпуса Руссиянова, которые тут же двинулись вперёд. Танковая и механизированные бригады прорывались через деревеньки на подступах, мотоциклисты пошли в обход. К вечеру обороняющихся загнали в сам город, где и отрезали. В 21:30 начался общий штурм. Если верить отчёту штаба корпуса, то сражение выдалось ожесточённым, «каждую улицу, каждый дом приходилось брать с боем». Однако затем отряд танков с десантом на броне ворвался в центр города, гарнизон оказался дезорганизован и принялся отходить. Получилось, правда, не у всех: к полуночи трофеями наступающих стали десяток «Небельверферов», две сотни железнодорожных вагонов, несколько десятков автомашин и 3 298 пленных. Плата за успех тоже оказалась немалой: девять танков сгорело, один подбит, убито было 23 человека, ранено — 109.
Помимо всего прочего, выход 3-го Украинского фронта к австрийской границе имел ещё одно значение. Он стал началом конца для одного незаслуженно забытого участника сражения за Венгрию — самих венгерских вооружённых сил. Оперативные документы 4-й гвардейской армии даже несколько теряют деловой тон, описывая разруху и уныние, царившую в стане последнего европейского союзника Третьего Рейха.
Венгерская армия развалилась и к 1 апреля перестала существовать как боевая сила. Время с 30 марта по 1 апреля охарактеризовалось массовой сдачей в плен венгерских солдат, офицеров, генералов. В течение этих трёх дней нашими войсками было захвачено свыше 24 тысяч, в основном, венгерских солдат и офицеров. Толпы пленных венгров двигались по всем дорогом, которые вели из фронта в тыл.
Также вечером 1 апреля части 9-го гвардейского мехкорпуса вышли на окраины Винер-Нойштадта. Тоже крупный город, который перекрывал дорогу, ведущую к Вене. Правда, в отличие от Шопрона, он был важен и сам по себе, как месторасположение пары военных производств. Но на результат это особо не повлияло: за сутки населённый пункт был окружён и взят.
С его падением наступление на столицу Австрии развивалось вполне уверенно и, можно даже сказать, буднично. Местность постепенно усложнялась: на пути появлялись реки, каналы, горы, небольшие населённые пункты. Однако общее превосходство в силах позволяло спокойно ломать сопротивление противника и двигаться вперёд. К исходу 4 апреля Красная армия стояла у ворот Вены, штурм был неизбежен.Сказки венского леса
Перед событийной частью, по традиции, немного о самом городе. Сразу можно, сказать, что однообразием бывшая столица большой империи точно не отличалась. Сражение предстояло вести как на широких проспектах, просторных штрассе и множестве открытых и зелёных зон, так и в плотной застройке промзон и городского центра. Отдельной проблемой для наступающих стали водные преграды: Вена не просто разделена надвое руслом Дуная, так в её основной, правобережной части, есть остров, который отделён от остальной суши Дунайским каналом. И его, разумеется, пришлось брать с боем.
Впрочем, мы забежали немного вперёд. 5 апреля передовые батальоны 4-й гвардейской армии начали входить в город с юга и юго-востока. Выступление это имело характер разведки боем, нежели решительного штурма — войска других армий на улицы ещё не вступали. Лишь 7 числа 9-й гвардейский мехкорпус ворвался в Вену с запада. Опыта боёв в столь крупном городе части Волкова не имели, а потому были оперативно усилены 12-й штурмовой инженерно-сапёрной бригадой. Кроме того, по следам танкистов в город начали втягиваться дивизии одного из корпусов армии Глаголева.
Одновременно перешли к активным действиям войска 4-й гвардейской армии — в течение суток они взяли с боем несколько десятков кварталов и овладели венским арсеналом.
Не менее важные события развернулись за пределами Вены. В тот же день, 7 апреля, 5-й гвардейский танковый корпус, продравшись через горы и заросли Венского леса, вышел к Дунаю северо-западнее города. Таким образом, 6-я танковая армии СС окончательно и бесповоротно делилась надвое: 1-й её корпус («Лейбштандарт» и «Гитлерюгенд») оттеснялся от Вены на запад, а 2-й (»Дас Райх», «Тотенкопф», «Татры», 6-я танковая дивизия и прочие части) оказывался в полуокружении на улицах города.
Мало того, это самое «полу» рисковало превратиться в «полное». К востоку от Вены пехота 46-й армии форсировала Дунай, сразу же после создания плацдарма на него начали переправляться подвижные части армии: 23-й танковый и 2-й гвардейский мехкорпус. Рывок этих двух механизированных соединений мог весьма быстро закончиться перехватом всех дорог, ведущих в северную часть Вены, и полным окружением гарнизона.
И, наверное, закончился бы, однако в дело вмешались случай и Гитлер. Согласно приказу последнего, из-под Берлина(!!!) в район севернее Вены перебрасывалась дивизия «Гренадеры фюрера». Её появление, вкупе с с проблемами при переправе техники через Дунай, не позволили 46-й армии вовремя замкнуть формирующийся котёл.
Однако, если спасти гарнизон от уничтожения помощь фюрера смогла, то изменить ситуацию в самой Вене ей оказалось не под силу. В течение 8, 9 и 10 апреля советские войска прорвались к центру города и зачистили его. Остатки 2-го танкового корпуса СС отступили за Дунайский канал и принялись рвать мосты через Дунай, чтобы те не достались Красной армии. Для своих нужд они оставили только два из них: Имперский в центре острова и Флорисдорфский на северо-западе. Впрочем, уходить эсэсовцы тоже не собирались — попытки ликвидировать анклав натыкались на ожесточённое сопротивление и проваливались одна за другой. В такой ситуации требовалось экстраординарное решение, и оно было найдено.
В 11 утра 11 апреля, маневрируя между руинами уже взорванных сооружений, к Имперскому мосту прорвались катера Дунайской военной флотилии. Прикрывшись дымовой завесой, один катер направился на южный берег Дунай, другой же подходил к северному. Не дойдя до пролётов около 50 метров, они высадили десант — две роты 217-го гвардейского стрелкового полка с усилением. Стремительным броском пехотинцы прорвались на мост и перебили охрану, а сапёры принялись обезвреживать подрывные заряды — Рейхсбрюкке был захвачен.
Появление в тылу боеспособного отряда и перехват одной из коммуникаций не мог не взывать переполоха в стане обороняющихся. Сообразив, что произошло, немцы начали подтягивать к месту высадки людей и технику с передовой. В какой-то момент им даже удалось отбить мост. О разгроме десантников речи, однако не шло, отряд отошёл в застройку и продолжил оказывать сопротивление.
Тем временем, войска 4-й гвардейской армии постепенно расшатывали оборону на Дунайском канале. В ночь на 13 апреля к Имперскому мосту, на этот раз по суше, вышел отряд 1-го гвардейского мехкорпуса. Разведчики по-тихому «сняли» охранение, а сапёры вновь занялись разминированием. Одновременно на помощь окружённым десантникам прорвались… другие десантники — батальон 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Утром же был создан полноценный коридор, через который к мосту сумели проехать самоходки из корпуса Руссиянова.
Для гарнизона Вены это означало катастрофу. Части «Тотенкопфа» оказались отрезаны к востоку от Рейхсбрюкке, и в течение дня наступающие привели «Мёртвую голову» в соответствие её названию, убив и пленив всех, кто не успел прорваться на север. Оборонявшимся в районе Флорисдорфского моста повезло больше: лишённые рубежа Дунайского канала, они быстро поняли, что их ждёт, а потому поспешили уйти самостоятельно. Вечером 13 апреля Вена пала.
Впрочем, это ещё не означало окончания боёв. Вряд ли сами понимая зачем, но эсэсовцы из «Лейбштандарта» и «Гитлерюгенда» продолжали цепляться за горные перевалы к западу от города. Лишь совместными усилиями 18-го танкового корпуса и дивизий 9-й гвардейской армии их удалось сбить на равнину и погнать дальше на запад. 15 апреля танковая и мотострелковая бригады вышли к городку Санкт-Пёльтен и реке Трайзен, где линия фронта и стабилизировалась. Теперь в битве под Веной можно было ставить точку.
За бортом разграничительной линии
Венская операция стала несомненным успехом РККА, но, к сожалению, он был оплачен дорогой ценой. С 1 марта по 20 апреля 1945 года (то есть включая ещё и оборонительные бои под Балатоном) войска 3-го Украинского фронта потеряли:
- убитыми — 31 369 человек;
- пропавшими без вести — 5 032 человека;
- раненными — 107 708 человек;
Всего: 144 109 человек.
По сравнению с другими гекатомбами Великой Отечественной эти цифры могут показаться не особо внушительными, однако на деле даже такие потери были весьма значительны. Тем же американцам в Арденнах пришлось столкнуться с не менее мощным германским наступлением, а потом месяц бороться с его последствиями, но при этом они недосчитались где-то в полтора раза меньшего числа людей.
Справедливости ради, потери противника тоже оказались выше, чем на Западе. Распад венгерской армии, локальные окружения и в целом хорошо организованное преследование принесли войскам Толбухина 132 430 пленных. Оценки числа погибших немцев колеблются в районе 30 тысяч человек. Раненных и венгров считал разве что Господь Бог.
Впрочем, сам по себе факт более высоких потерь у оппонента не несёт особой ценности. Тут важен был другой момент. В марте 1945 года в Венгрии действовала сильнейшая группировка Панцерваффе. Переброска её частей могла сильно осложнить жизнь Красной армии под Берлином или союзникам на Рейне. Но этого не произошло. Вместо того, чтобы контратаковать, рушить планы и навязывать свою волю, солдаты Балька и Дитриха бросали технику и товарищей на дорогах Балатона, сдавались, стоя по колено в венгерской грязи, и умирали под развалинами уютных австрийских городков. Да, многие дивизии избежали разгрома и даже успели потом принять участие в боях, однако силой, способной решать исход сражений, они перестали быть точно. Менее, чем через месяц после падения Вены, и эта Война закончится. https://vk.com/@jemand_unbekannt-vienna
