Изображение теракта Халтуриным
Террористы
Революционер Степан Халтурин, организатор взрыва в Зимнем дворце, один из участников убийства прокурора В.С. Стрельникова, родился 2 января 1857 года в семье зажиточных крестьян. В революцию подался, как и многие его современники, в годы учебы. Учился в уездном училище, в школьные годы много читал, увлекался историей и народнической литературой, но в 1875 году был исключен из Вятской земской учительской семинарии за плохую успеваемость по ряду предметов. В том же 1875 году поступил в Вятское земское техническое училище, пользовавшееся весьма сомнительной репутацией, которое не закончил.
Идеи
Движимый идеями свободы, Степан хотел уехать с друзьями в Америку и с группой единомышленников основать там социалистическую коммуну. Сбыться этим планам было не суждено, поскольку по дороге в Санкт-Петербург из Вятки выяснилось, что единомышленники его социалисты совсем уж крайние и хотят разжиться его деньгами и документами. Коммуна же — ничего нельзя жалеть для товарищей. Товарищи выманили у него заграничный паспорт, полторы тысячи рублей, полученные в наследство от отца, и скрылись.
Халтурину пришлось осесть в Петербурге без денег и документов, где он сблизился с бывшими чайковцами, лавристами и бунтарями. После прибытия в столицу Степан Халтурин занялся поисками работы. Случайное знакомство с Г.В. Плехановым во многом определило дальнейшую судьбу молодого человека. Благодаря его рекомендациям Степан получил работу столяра в железнодорожных мастерских, а также стал вхож в различные политические и революционные кружки города. Именно там он окончательно укрепился во мнении, что падение царского строя сможет стать началом новой свободной жизни для народа.
Степан перебрался на адмиралтейские верфи под вымышленным именем, а оттуда на императорскую яхту.
Теракт
Г.В. Плеханов вспоминал, что летом 1879 г. «кому-то из членов союза предложили место в Зимнем дворце. Он сообщил об этом своим ближайшим товарищам. «Что же, поступай, – заметил один из них, – кстати, уж и царя прикончишь». Это было сказано в шутку. Но шутка произвела на присутствовавших глубокое впечатление, они серьезно задумались о цареубийстве.
Обстоятельства поступления Халтурина в Зимний дворец сохранили документы III отделения Собственной Е.И.В. канцелярии. Летом 1879 г. он жил в нахлебниках, получая за плату стол и угол, в семье члена рабочего союза Борова (Малая Мастерская ул., д. 3, кв. 21). И через его зятя, столяра Зимнего дворца Григория Петрова, «хлопотал о месте в Зимнем дворце». Петров знал Халтурина «как превосходного работника, по мастерским Нового Адмиралтейства», и рекомендовал его другому столяру, отставному солдату л.-гв. Семеновского полка Роману Бунделю, который работал во дворце с 1872 г. и пользовался полным доверием дворцовой администрации. Так Халтурин по подложным документам на имя Степана Батышкова и попал в Зимний дворец — получил приглашение стать столяром во дворце Александра II. Органы политического сыска террориста «проморгали», хотя Халтурин давно был известен III отделению, как и другие активисты Северного союза.
Халтурин придерживался весьма примитивных утопических взглядов. Он полагал, что если убить царя, немедленно и сама собой наступит эра всеобщей свободы и социалистического счастья. Вместе с этим, по свидетельству Н.А. Морозова, широко известного революционера-народника и ученого-энциклопедиста, Халтурин стремился «расшатать идею о божественном происхождении царской власти уничтожением самого “помазанника божьего”, который, ставя свою власть выше человеческих законов, этим самым ставит и себя вне закона. Такова была идеология и народовольцев того времени»
В Зимний дворец Степана Халтурина-Батышкова определили с окладом, довольствием и жильем. Сначала его поместили в подвальной части Эрмитажа. Но это место не устраивало террориста – он стал жаловаться на тесноту. Его перевели в подвал, расположенный под кордегардией (главным караульным помещением), а этажом выше находилась столовая императорской семьи. Место, отведенное для работы Степану Халтурину, вполне подходило для организации террористического акта. За пять месяцев он перенес в полуподвальную каморку, расположенную прямо под столовой царя, более 30 килограммов динамита. Взрывчаткой Степана снабжали народовольцы. Динамит для дворцового и других покушений приготовлялся на квартире Ширяева–Якимовой. Домашним способом сначала получали нитроглицерин, а из него динамит.
Запас взрывчатки постепенно рос, но народовольцы, похоже, не спешили передать Халтурину достаточное количество. В это время они энергично готовили сразу три динамитных покушения на железных дорогах по пути возвращения Александра II из Ливадии в С.-Петербург. Подпольщики были уверены, что смерть императора предопределена, лишь бы только хватило динамита. Халтурин при требовал дать ему динамит для зарядки как можно более мощной мины. У него была своя логика покушения на императора: «Число жертв все равно будет огромно. Полсотни человек будут непременно перебиты. Так лучше уж не жалеть динамита, чтобы по крайней мере посторонние люди не погибли бесплодно, а чтобы он и сам был наверное убит. Хуже, как придется опять начинать новое покушение»
Над комнатой Халтурина располагалась караульная солдат, а еще выше — столовая, где в момент взрыва должен был присутствовать император. Солдаты бы погибли в любом случае, но разве это цена за восход солнца политической свободы?
Халтурин положил динамит, полученный от Желябова, на дно корзины, накрыл накрахмаленными рубахами, и, несмотря на все нововведенные дворцовые строгости и наружное наблюдение агентов Охранной стражи, без затруднений пронес его к себе в каморку. 5 февраля, в воскресение, Халтурин загодя и благополучно вышел на Дворцовую площадь, где его ждал Желябов. Террорист проронил только одно слово: «Готово».
Грянул взрыв…
Революционер собственноручно привел собранную бомбу в действие с помощью запального шнура. В результате взрыва в Зимнем дворце обрушились перекрытия, погибли 11 солдат лейб-гвардии Финляндского полка, еще 55 человек были ранены. Замысел Халтурина провалился, поскольку Александр II не пострадал. Александра II спасла случайность — принц Гессенский (брат императрицы) опоздал к обеду на полчаса, и император отправился его встречать.
Взрыв застал императора, встречавшего принца, в Малом Фельдмаршальском зале, далеко от столовой. Взрыв динамита разрушил перекрытие между цокольным и первым этажами. Полы дворцовой гауптвахты обрушились вниз (современный зал Эрмитажа № 26). Двойные кирпичные своды между первым и вторым этажами дворца выдержали удар взрывной волны. В бельэтаже никто не пострадал, но взрывом приподняло полы, выбило множество оконных стёкол, погас свет. В столовой или Жёлтой комнате Третьей запасной половины Зимнего дворца (современный зал Эрмитажа № 160) треснула стена, на накрытый стол упала люстра, всё засыпала извёстка и штукатурка.
Принц Гессенский так вспоминал о случившемся: «Пол поднялся, словно под влиянием землетрясения, газ в галерее погас, наступила совершенная темнота, а в воздухе распространился невыносимый запах пороха или динамита».
В результате взрыва в нижнем этаже дворца погибли 11 военнослужащих, несших в тот день караул во дворце нижних чинов лейб-гвардии Финляндского полка, дислоцировавшегося на Васильевском острове, ранены были 56 человек. Несмотря на собственные раны и увечья, уцелевшие часовые оставались все на своих местах и даже по прибытии вызванной смены от лейб-гвардии Преображенского полка не уступали прибывшим своих мест, пока не были сменены своим разводящим ефрейтором, который тоже был ранен при взрыве.
«Вид пострадавших, — пишет историк Е.П.Толмачев, — представлял ужасную картину. Среди массы обломков и мусора валялись окровавленные части тел. Нужны были усилия многих людей, чтобы извлечь несчастных из-под обломков. Глухие стоны изувеченных и крики их о помощи производили раздирающее душу впечатление».
Все погибшие были героями недавно закончившейся русско-турецкой войны. Среди погибших были и вятичи, земляки террориста. «Солдаты, недавние крестьяне, являлись именно теми, ради лучшей жизни которых народовольцы и организовали теракт», — пишет историк Толмачев. Но народовольцев это мало волновало.
Погибли:
фельдфебель Кирилл Дмитриев,
унтер-офицер Ефим Белонин,
горнист Иван Антонов,
ефрейтор Тихон Феоктистов,
ефрейтор Борис Лелецкий,
рядовой Фёдор Соловьёв,
рядовой Владимир Шукшин,
рядовой Данила Сенин,
рядовой Ардалион Захаров,
рядовой Григорий Журавлёв,
рядовой Семён Кошелев.
Погибшие были похоронены в братской могиле на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга. Именным Указом Императора все находившиеся в этом карауле солдаты были представлены к наградам, денежным выплатам и прочим поощрениям. Этим же Указом Александр II повелел «зачислить на вечный пансион» семьи убитых гвардейцев.
7 февраля, несмотря на сильный мороз и опасность нового покушения, император поехал на Смоленское кладбище на похороны.
Самого Халтурина известие, что император остался жив, оглушило как обухом, и довело чуть ли не до психического расстройства. Он так никогда и не смог простить народовольцам, а именно, Желябову вины – недостаточное количество динамита.
Казнь
18 марта 1882 года в Одессе произошло убийство прокурора В.С. Стрельникова. Халтурина поймали на месте преступления: он вместе с соратником, народовольцем Желваковым, застрелили прокурора Стрельникова.
«18 марта господин Стрельников, пообедавши по обыкновению во французском ресторане, вышел на бульвар для обычной послеобеденной прогулки и, пройдясь несколько раз по средней аллее, сел на скамейку у прохода из крайней аллее…. Рядом с ним сел один подозрительный субъект, который в Новороссийском университете выдавал себя то за студента Энгельгарда, то за вольнослушателя Смирнова. Когда Желваков, все время следивший за Стрельниковым, подходил к скамейке, нащупывая в кармане револьвер, Стрельников встал и пересел на соседнюю скамейку, оглядывая вполоборота средние аллеи. Желваков остановился у конца изгороди, за которой сидел Стрельников, вынул револьвер и, прицелившись в правую сторону затылка, спустил курок.
Голова Стрельникова склонилась на правый бок и оперлась о спинку скамейки. Публика замерла на месте: никто не шевельнулся даже тогда, когда через мгновение на крайней аллее появился человек с револьвером в руке и, перепрыгнув через изгородь, пустился вниз по крутому спуску к Гаванной улице. Через несколько минут появился Гурко (роковая скамейка стоит как раз против его дворца) и воскликнул: «какие беспорядки!», приказал отнести еще теплый труп Стрельникова в ближайшую больницу».
Вот что дальше пишет одесский репортер: «Еврей, приказчик из угольного склада, околоточный надзиратель и несколько карантинных рабочих бросились задерживать Халтурина. «Оставьте! Я социалист! Я за вас!» — крикнул Халтурин. Рабочие инстинктивно остановились. «Чтобы ты так жил, как ты за нас!» — ответил приказчик, вместе с околоточным всею тяжестью навалившийся на Халтурина. «Конечно, не за таких мерзавцев как ты, а за рабочий несчастный народ!» — проговорил тот, с трудом переводя дыхание. Подоспевшая полиция помогла им связать Халтурина и зверски скрутить ему руки глубоко впившимися в тело веревками».
К ночи всюду было уже известно, что убийство «политическое» и убит именно Стрельников. В городе стало заметно возбуждение. Одни спешили на бульвар, посмотреть место происшествия, кровь, скамейку; другие толпились у полиции, куда привезли арестованных. Сочувственное отношение к событию можно было подметить повсюду.
По тротуару перед зданием полиции было запрещено ходить; сюда то и дело подъезжают предержащие власти: генерал-губернатор, градоначальник и другие. А в самом здании шли допросы. Желваков отказался отвечать, пока ему не скажут, убит ли Стрельников. «Убит», — ответили ему. «Ну, теперь делайте со мной, что хотите». Допросы ни к чему не приводили. Узнали квартиры арестованных, так как при них были паспорта, но ни их личности, ни настоящие фамилии констатированы не были. Поздно ночью под сильным конвоем их перевели в тюрьму и поместили в подвальном этаже.
В ночь с 20-го на 21-е собрался суд, не виданный в России. На заседании были Гурко, им избранные судьи и подсудимые. Даже высшие чины военного и судебного ведомств не были допущены. Халтурин заявил, что приехал в Одессу с целью заняться организацией рабочих, но в деятельности Стрельникова встретил сильное препятствие. Он сообщил об этом Исполнительному комитету и получил от него поручение организовать убийство Стрельникова, что и было им выполнено.
Желваков, говорят, сказал: «Меня повесят, но найдутся другие. Всех вам не перевешать. От ожидающего вас конца ничто не спасет вас!»
Из Гатчины было получено предписание немедленно повесить убийц Стрельникова, и Гурко решил выбрать палача из содержащихся в Одесской тюрьме приговоренных к каторге арестантов. Интересны подробности этого выбора.
Весть о том, что Стрельников убит и арестованные убийцы привезены в тюрьму, быстро разнеслась между уголовными арестантами. Факт убийства был встречен всеобщим одобрением, а арестованные вызвали живейшее сочувствие, особенно Желваков своим удальством и молодостью. Поэтому предложение повесить за вознаграждение убийц Стрельникова было встречено арестантами решительным отказом. Некоторые выражали его в самой резкой форме: «Да не сойти мне с этого места, подохнуть совсем, если я их хоть на столько трону», «Скорей всех генералов передушу, чем их хоть мизинцем трону!» — слышалось в ответ на предложение.
Наконец напали на одного. «Я только вешать не умею», — отговаривался еще он. «Ну, это пустяки, — возражали ему, — вешать доктор (тюремный врач Розен) подучит». Палач был наконец найден, и казнь назначена на рассвете 22 марта.
Ни о суде, ни о приговоре, ни о самой казни общество не должно было знать, раньше чем все будет кончено, но тем не менее при повешении требовалось присутствие его представителей. Эта дилемма была разрешена следующим образом: двум-трем благонадежным гласным Думы и известному редактору «Новороссийского Телеграфа» Озмидову был послан лаконичный приказ: явиться в 5 часов утра к городскому голове.
В 6 часов вывели Халтурина и Желвакова. Последний быстро взошел по ступенькам эшафота и пересчитал их. «Четырнадцать, о, как высоко!» — сказал он. Сам надел петлю на шею и повис. Чахоточного, больного Халтурина должны были поддерживать. Слишком много выпивший для бодрости палач долго возился, одевая на него петлю, и несколько раз поправлял ее. Из-за его неумелости Халтурин страшно долго мучился, прежде чем быть окончательно задушен. Полицмейстер, присутствовавший при казни, отвернулся, чтобы не видеть его судорог, а офицеру, распоряжавшемуся процедурой, сделалось дурно.
На суде, который был проведен незамедлительно, Халтурин назвался вымышленным именем, поэтому по приказу Александра II был повешен как неопознанный 22 марта 1882 года (3 апреля по новому стилю).
В советские времена действия Степана Халтурина признали героическими. Память о нем была увековечена в скульптурах и бюстах, установленных во многих городах СССР. В 1925 году про плотника-террориста даже сняли художественный фильм. В его честь даже переименовали город Орлов. C 1923 по 1992 год город назывался Халтурин в честь русского революционера Степана Халтурина, родившегося в деревне Халевинской, расположенной в 3 км от Орлова.. В Петергофе, по-прежнему есть ул. Халтурина.
В соответствии с ныне действующим законодательством, действия революционера классифицируются как террористические и приравниваются к экстремизму.
