В Москве продолжаются переговоры между Югославией и СССР. Первая встреча с Миланом Гавриловичем, Божином Симичем и Драгутином Савичем произошла 3 апреля. Вячеслав Молотов предложил текст «Договора о дружбе и ненападении».
Замнаркома иностранных дел Андрей Вышинский объяснил эмиссарам, что поскольку у СССР с Германией пакт о ненападении, Москва не хочет давать поводов немцам к его расторжению. Тем более для СССР неприемлемо разрывать его первыми. Договор с Югославией этот нюанс должен учитывать. Именно поэтому формулировки такие — «дружба» и «ненападение», то же касается и отдельных пунктов договора. Также СССР имеет ввиду, что и Белград не отказывается от Тройственного договора. Эмиссары готовы были подписать договор. Югославы попросили только поставить им артиллерию, топливо, авиацию.
После утряски юридических формулировок возникла проблема. Югославия отказывалась подписать отредактированный вариант, эмиссары настаивали, чтобы договор носил военно-политический характер. На очередной встрече Вышинского и Гавриловича, посол Югославии попросил паузу до 4 апреля, чтобы проконсультироваться с Белградом, заметив, что у него полномочия именно на военно-политический союз, мол, этого требуют военные и такие инструкции правительство дало на основании обещаний посольства СССР в Югославии. Вышинский ответил, что этого просто не может быть и хорошо бы уже подписать договор, ибо на следующий день может все поменяться. Ссылка на военных, которую делал Гаврилович, привела Вышинского к выводу, что тот консультируется не столько с правительством, сколько с британским послом Криппсом.
Для югославов проблемой была вторая статья договора. В ней содержалось положение, что в случае нападения на одну из сторон, другая лишь обязуется не помогать агрессору. Плюсы были понятны: у немцев не будет гарантий в поставках топлива из СССР, останется только румынская нефть. Кроме того, «Договор о дружбе и ненападении» — это первый шаг к союзническому договору. СССР также пообещал сообщить о договоре Берлину, а список поставок был сформирован, Москва уже намеревалась все необходимое передать Белграду. Югославия решила согласиться на формулировки СССР.
По мнению руководства СССР позиция Югославии выглядела странной. 4 апреля Молотов встретился со своим другом и коллегой Николаем Новиковым — заведующим IV Европейским отделом НКИД СССР. Тот потом напишет в воспоминаниях, что Молотов считал переговоры — смысловым тупиком. Он вспомнил, что еще ровно год назад у Югославии была возможность подписать договор о взаимной военной помощи, но тогда даже не было между странами дипотношений. Югославия признала СССР — последней из стран Балканского полуострова. Случилось это лишь летом 1940. В условиях Второй мировой Белград остро нуждался в поставках определенных товаров из СССР. А теперь, когда они хотят именно военный союз, нужно учитывать и сложности Москвы. Новиков заметил, что коль скоро югославы набрались смелости сопротивляться немцам, они должны вернуться в Белград с договором.
Тем не менее Молотов сообщил послу Германии Шуленбургу о намерениях СССР заключить договор с Белградом. Показав договор ему, Молотов заявил о желании СССР сохранить мир на Балканах. Он заметил, что Югославия не отказывалась от Тройственного пакта, однако, Шуленбург все равно сказал, что подписание югославско-советского пакта только ухудшит положение в мире, такова позиция Берлина. Намек был совершенно понятным. https://t.me/historyWWII/3283