11 октября 1943 года. 842-й день войны

11 октября в истории произошло множество событий, но одно из самых значимых — вручение медалей «За оборону Ленинграда». Это была высокая награда, которой удостаивались все, кто внес свой вклад в оборону города во время Великой Отечественной войны. Это событие стало символом мужества и стойкости жителей Ленинграда, которые выдержали страшную блокаду и не сдались врагу.

Выписка из оперативных данных штаба флота

На севере. Самолёты СФ вели поиск кораблей противника и разведку. Штаб флота объявил о гибели не вернувшейся от Новой Земли пл К-1 (капитан 1 ран-га Хомяков М.Ф.). Прервалась связь с находящейся в Варангерфьорде пл М-172. Батарея № 113 обстреливала входивший в Петсамо транспорт неприятеля, который катера охранения прикрывали дымзавесами. Траление мин осуществляли 4 ктщ. Внутренние плавания на театре выполняли 38 кораблей, судов и катеров. Дозорную службу несли 9 кораблей и катеров.

На западе. Авиация БФ вела воздушную разведку и вылетала на перехват са-молётов противника, продолжала бомбить ж.-д. составы на участках Кингисепп — Гатчина и Молосковицы — Веймарн, а также шоссе Бегуницы — Копорье, иска-ла экипаж сбитого накануне самолёта. Потеряны 1 Ил и 1 И-16. Прибывший накануне на Лавенсари и Сескар конвой возвратился в Кронштадт. В заливе мины тралили 1 тщ и 34 ктщ, прикрывавшиеся двумя группами малых охотников. Пл М-102 высадила на о. Б. Тютерс разведгруппу. Волховский отряд десантных кораблей продолжил учения на Ладожском озере, а пл М-79 из-за неисправности досрочно возвратилась в Новую Ладогу. Огонь по врагу под Ленинградом вела 1 береговая батарея, а бронепоезд «Балтиец» поддерживал огнём разведывательные действия частей 168 сд у Нового Петергофа.

На юге. Из-за плохой погоды самолёты ЧФ вылетали только на разведку, при-крытие перехода тн «И. Сталин» и поиск пл. Внутренние плавания на театре выполняли 20 кораблей, судов и катеров.

Сводки Советского Информбюро за 11 октября 1943 года

В полосе среднего течения Днепра наши войска продолжали вести бои по расширению плацдармов на правом берегу реки в прежних районах и на отдельных участках значительно улучшили свои позиции.

На Гомельском направлении наши войска на левом берегу реки Сож овладели железнодорожным узлом и пригородом города Гомер — Hово-Белица, а также заняли несколько населённых пунктов, в том числе Романовичи, Якубовка, Севрюки.

На Витебском направлении наши войска заняли более 40 населенных пунктов, в том числе Самосадки, Свирбы, Добромысль, Новая Земля, Янковщина, Литвиново.

В течение 10 октября наши войска на всех фронтах подбили и уничтожили 126 немецких танков. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито 85 самолётов противника.

На правом берегу Днепра в одном районе части Н-ского соединения в ожесточённых боях шаг за шагом расширяют занятый плацдарм. В течение дня противник предпринял пять контратак силами пехоты, поддержанной танками, самоходными орудиями и авиацией. В этих бесплодных контратаках гитлеровцы понесли тяжёлые потери. Уничтожено свыше 1.000 немецких солдат и офицеров. Огнём нашей артиллерии и гвардейцев-миномётчиков сожжено 29 и подбито 19 вражеских танков. В другом районе противник артиллерийским огнём пытался задержать продвижение наших войск. Советские лётчики мощным ударом подавили огневые средства немцев. Наша пехота и танки перешли в атаку и значительно улучшили свои позиции.

На Гомельском направлении наши войска, сломив упорное сопротивление противника, продвинулись вперёд и заняли железнодорожный узел Ново-Белица. Левый берег реки Сож очищен от немецко-фашистских захватчиков. В этих боях части Н-ского соединения уничтожили до полка немецкой пехоты. Захвачены трофеи, в том числе 16 орудий и 4 артиллерийских склада. На других участках наши войска, с боями продвигаясь вперёд, заняли ряд населённых пунктов.

На Витебском направлении наши войска продолжали наступление. Части Н-ского соединения стремительно продвинулись вперёд и заняли 32 населённых пункта. Уничтожено 800 немецких солдат и офицеров, 2 танка и 18 орудий. Захвачены трофеи и пленные. На другом участке наши войска, развивая наступление, заняли ряд населённых пунктов, в том числе важный узел грунтовых дорог и опорный пункт немцев Добромысль. За день боёв уничтожено до 500 немецких солдат и офицеров. Захвачено 19 орудий, 86 пулемётов, 8 миномётов, 2 склада боеприпасов, склады с продовольствием и военным имуществом.

Наши войска освободили 40.000 мирных советских жителей, которых немцы угоняли на каторжные работы в Германию.

Советские лётчики и зенитчики в течение дня уничтожили 39 немецких самолётов. Лётчики-истребители части под командованием гвардии подполковника Родионова в ожесточённых воздушных боях сбили 18 вражеских самолётов, не потеряв со своей стороны ни одной машины.

Авиацией Черноморского флота нанесён удар по одному из портов противника. В результате налёта прямым попаданием бомбы потоплен транспорт водоизмещением в 2.000 тонн. Потоплены также 11 десантных барж и катер противника. Многим другим судам, стоявшим в порту, нанесены серьёзные повреждения.

Партизанский отряд, действующий в одном из районов Полесской области, 3 октября напал на ненецкий обоз с вооружением и боеприпасами. Гитлеровцы были застигнуты врасплох и понесли значительные потери. Советские патриоты захватили 50 автоматов, 74 винтовки и 5 повозок с патронами. Партизаны другого полесского отряда в течение месяца подорвали 96 немецких автомашин и истребили до 200 гитлеровцев. Кроме того, партизаны пустили под откос воинский эшелон противника.

Южнее Гомеля на сторону Красной Армии перешла группа солдат о немецкой пехотной дивизии. Перебежчик Генрих Л. рассказал: «На Восточном фронте я находился всего один день. Седьмого октября я прибыл из Франции, где служил в 754 полку 334 пехотной дивизии, охранявшей побережье в районе Бордо. За последние месяцы большое количество солдат и офицеров из нашего гарнизона отправлено в Россию. Только в сентябре из полков дивизии были посланы три маршевых батальона по 1.000 человек в каждом. Поражения немецкой армии на Восточном фронте вызывают большое беспокойство и тревогу среди немецких солдат, находящихся во Франции. Командир нашей роты как-то сказал одному офицеру: «Немецкая армия уже не может делать то, что она хочет, и делает лишь то, к чему её вынуждают русские. Видно по всему, что дело идёт к печальной для нас развязке».

За время своего хозяйничанья в селе Жихов, Сумской области, немецко-фашистские мерзавцы замучили и убили многих ни в чём не повинных жителей. Только в начале марта 1943 года гитлеровские палачи, после мучительных пыток, расстреляли 140 человек. Многие мужчины и женщины насильно увезены в немецкую неволю. Накануне отступления фашистские изверги разрушили село. Они сожгли 580 жилых домов. Во всём селе уцелело лишь несколько зданий.

11 октября 1943. Угроза голода на Левобережной Украине и уборка хлеба солдатами

11 октября после освобождения Левобережной Украины сложилась катастрофическая ситуация с хлебом. При хорошем урожае на еще вчера оккупированных территориях (постаралось местное население) не хватало рабочих рук и техники убрать его. Немцы уничтожали, что невозможно было забрать с собой, людей угоняли в рейх. Возникла реальная угроза голода. Заместитель председателя Совнаркома Анастас Микоян и начальник продовольственного снабжения РККА Дмитрий Павлов отправились за помощью к командующим фронтами. Командующие выделили несколько тысяч человек; военные части собирали хлеб, обмолачивали, свозили на ссыпные пункты.

12 ленинградских священнослужителей наградили медалями «За оборону Ленинграда»

11 октября 1943 г.

К началу Великой Отечественной войны советское руководство под влиянием внешнеполитических обстоятельств вынуждено было отказаться от идеи полного уничтожения Русской Православной Церкви в стране. Перспектива надвигавшейся войны заставила правительственные органы по-иному оценить роль Церкви внутри страны и на международной арене.

Однако её положение оставалось трагичным, множество запретов затрудняло её деятельность, сотни священников томились в тюрьмах и лагерях. К концу 1930-х в Советском Союзе на свободе оставалось всего 4 правящих православных архиерея. В одной из крупнейших епархий страны, Ленинградской, к 1941 году уцелел лишь 21 православный храм, были закрыты монастыри и духовные учебные заведения, отсутствовала церковная печать. К этим трудностям прибавились и суровые тяготы войны и блокадного города.

Ленинградскую епархию в тот период возглавлял известный церковный деятель митрополит Алексий (Симанский), впоследствии Патриарх Московский и всея Руси. В самом городе и северных пригородах, оказавшихся в кольце блокады, в его ведении находились Никольский кафедральный и Князь-Владимирский соборы, а также церкви: Никольская Большеохтинская, Волковская кладбищенская св. Иова, Димитриевская Коломяжская и Спасо-Парголовская.

К обновленческому течению принадлежали Спасо-Преображенский собор и церкви на Серафимовском кладбище и в посёлке Лисий Нос, которыми управлял протопресвитер Алексий Абакумов. Кроме того, в городе оставался один действующий иосифлянский храм: Троицкий в Лесном, где служил иеромонах Павел (Лигор). Общее количество православных священнослужителей в Ленинграде не превышало 25 человек.

С первых дней войны Русская Православная Церковь посвятила себя защите Родины. Уже 22 июня 1941 года Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) обратился с посланием к верующим. Оно зачитывалось в храмах Ленинграда, и люди уходили на фронт как на подвиг, имея благословение Церкви.

Глава епархии митрополит Алексий 26 июля написал свое обращение к духовенству и верующим «Церковь зовет к защите Родины». Особенную известность получила его проповедь, произнесенная 10 августа. В ней говорилось прежде всего о патриотизме и религиозности русского человека. Авторитет и влияние Ленинградского митрополита в это время были настолько велики, что 12 октября 1941 года Патриарший Местоблюститель в своем завещательном распоряжении именно его назначил своим преемником.

По предложению митрополита Алексия уже с 23 июня 1941 года приходы Ленинграда начали сбор пожертвований на оборону города. Митрополит поддержал желание верующих пожертвовать на эти цели имевшиеся в храмах сбережения, порой очень значительные. Приходской совет Князь-Владимирского собора предложил на свои средства открыть лазарет для раненых и больных воинов и 8 августа передал на его обустройство 710 тыс. из 714 тыс. имевшихся у общины рублей.

Однако конкретная благотворительная деятельность осталась под запретом и после начала войны. Приходам разрешили перечислять деньги только в общие фонды: Красного Креста, обороны и другие. Это ограничение не погасило воодушевления верующих и духовенства. Храмы отказывались от всех расходов, кроме самых необходимых. Повсеместно солдатам собирали тёплые вещи, прихожане жертвовали продовольствие для больных. В первые дни войны Никольский собор выделил 385 тыс. рублей, а к концу 1941 г. свои взносы сделали все православные приходы Ленинграда на общую сумму 2 млн. 144 тыс. рублей.

С конца июня 1941 года храмы стали заметно заполняться народом. В этот период богослужения пришлось приспособить к военным условиям: утром они начинались в 8, вечером в 16 часов. Многие молодые священнослужители ушли в армию, народное ополчение, на оборонное строительство. Оставшиеся изучали средства противопожарной и противовоздушной обороны на случай попадания в храм снарядов во время богослужения. Среди оборонных мероприятий важное значение имела маскировка соборов, которые могли бы стать ориентирами при воздушных налетах на город. В августе золотые купола начали закрывать чехлами или красить в защитный цвет.

8 сентября сомкнулось кольцо блокады. Начались артиллерийские обстрелы города. От снарядов и бомб пострадали Никольский, Князь-Владимирский соборы, здание бывшей Духовной академии, где тогда размещался госпиталь. Даже отдаленная Коломяжская церковь в ноябре подверглась бомбардировке. Тем не менее богослужения в действовавших храмах продолжали совершаться ежедневно. Первоначально по сигналу тревоги молящиеся уходили в бомбоубежища. Но вскоре люди привыкли к обстрелам и бомбежкам, и службы зачастую не прерывались.

Рано наступившая зима 1941 года оказалась на редкость суровой. В городе почти прекратилась подача электроэнергии, остановился транспорт, многие здания не отапливались. В храмах температура упала до нуля, порой замерзало масло в лампадах, все больше людей умирало от голода. Протоиерей Николай Ломакин, давая свидетельские показания на Нюрнбергском процессе, рассказывал, что вокруг Никольской церкви на Большеохтинском кладбище можно было в течение целого дня видеть от 100 до 200 гробов, над которыми совершал отпевание священник. Всем ленинградским священнослужителям, в том числе митрополиту Алексию, приходилось постоянно заниматься этим скорбным делом.

В период блокады Ленинграда богослужение проводилось во всех действующих храмах, и лишь Серафимовская кладбищенская церковь в январе-апреле 1942 года была закрыта. В неё стали складывать тела умерших. На протяжении всей блокады богослужения проходили в переполненных храмах. Конкретное число ленинградцев, посещавших богослужения, указать невозможно, однако сохранились многочисленные свидетельства очевидцев.

Так, один из прихожан Князь-Владимирского собора позднее вспоминал:

Певчие пели в пальто с поднятыми воротниками, закутанные в платки, в валенки, а мужчины даже в скуфьях… Вопреки опасениям, посещаемость собора нисколько не упала, а возросла. Служба у нас шла без сокращений и поспешности, много было причастников и исповедников, целые горы записок о здравии и за упокой, нескончаемые общие молебны и панихиды.

Митрополит Алексий в своем докладе 8 сентября 1943 года на Соборе епископов РПЦ также указывал:

И мы можем отмечать повсюду, а живущие в местах, близких к военным действиям, как, например, в Ленинграде в особенности, как усилилась молитва, как умножились жертвы народа через храмы Божии, как возвысился этот подвиг молитвенный и жертвенный. Тени смерти носятся в воздухе в этом героическом городе-фронте, вести о жертвах войны приходят ежедневно. Самые жертвы этой войны часто, постоянно у нас перед глазами….

Ленинград сражался не только силой оружия, но и молитвой Церкви, силой общего воодушевления. В чин Божественной литургии вводились специальные молитвы о даровании победы нашему воинству и избавлении томящихся во вражеской неволе. Служился тогда и особый молебен «в нашествие супостатов, певаемый в Отечественную войну 1812 года». Позднее, в 1943 году на некоторых богослужениях в Никольском кафедральном соборе присутствовало командование Ленинградского фронта во главе с маршалом Леонидом Говоровым.

Митрополит Алексий прилагал все силы для того, чтобы богослужения продолжались. Не обращая внимания на артобстрелы, он, зачастую пешком, обходил ленинградские храмы, беседовал с духовенством и мирянами. В дни блокады он служил Божественную литургию один, без диакона, сам читал записки с поминаниями «за здравие» и «за упокой». Митрополит поселился непосредственно в соборе, несмотря на постоянные артобстрелы и бомбардировки.

Голодная блокада не щадила и духовенство. Только в Князь-Владимирском соборе в зиму 1941-1942 годах умерли восемь членов клира. В Никольском соборе во время богослужения умер регент, не пережил голодную зиму келейник митрополита Алексия инок Евлогий.

Балерина Кировского театра И.В. Дубровицкая писала о своем отце, протоиерее Никольского собора Владимире Дубровицком:

Всю войну не было дня, чтобы отец не пошёл в храм. Бывало, качается от голода, я плачу, умоляю его остаться дома, боюсь, упадет, замерзнет где-нибудь в сугробе, а он в ответ: «Не имею я права слабеть, доченька. Надо идти, дух в людях поднимать, утешать в горе, укрепить, ободрить». И шёл в свой собор. За всю блокаду, обстрел ли, бомбёжка ли, ни одной службы не пропустил.

Священники и их паства в блокадном городе жили одной судьбой. Вокруг храмов существовали объединения людей, которые помогали друг другу выжить, выстоять. Без какого-либо участия городских властей в подвале Спасо-Преображенского собора было оборудовано бомбоубежище на 500 человек для прихожан и жителей окрестных домов. Имелся кипяток, запас медикаментов, в случае необходимости в подвале можно было переночевать.

Нуждающимся помогали деньгами, дровами, свечами, маслом для освещения и другими жизненно необходимыми вещами. С довоенных времен в соборе хранились строительные материалы, и прихожанам делали из железных листов печи для обогрева квартир, выделяли фанеру, картон, чтобы заменить ими выбитые взрывной волной оконные стекла.

Приближалась первая военная Пасха. В праздничном послании митрополита Алексия подчеркивалось, что в этот день, 5 апреля 1942 года, исполняется 700 лет со дня разгрома немецких рыцарей в ледовом побоище святым князем Александром Невским — небесным покровителем города на Неве.

Пасхальное богослужение собрало много народа, однако меньше, чем в предыдущем году. Каждый третий житель города умер от голода и холода. В городе началась массовая эвакуация по «дороге жизни» через Ладожское озеро. Важно отметить, что практически все духовенство осталось на своих местах при приходах. Эвакуировались в основном заштатные священнослужители.

Именно к Пасхе гитлеровцы приурочили особенно яростный налет на Ленинград. Богослужение было перенесено на 6 часов утра, что позволило избежать больших жертв. Многие верующие вместо куличей освящали кусочки блокадного хлеба. При обстреле города в Пасхальную ночь серьезные повреждения были нанесены Князь-Владимирскому собору. Фашистские самолёты не только сбрасывали на него бомбы, но и обстреливали на бреющем полете из пулеметов. Общий ущерб, нанесённый собору с августа 1941 по 1 мая 1943 год, составил 5 млн. 514 тыс. руб.

В 1943 особенно часто обстреливался Никольский собор. Однажды в него попали сразу три снаряда, причем осколки врезались в стену покоев митрополита. Архиерей вошёл в алтарь, показал причту осколок снаряда и, улыбаясь, сказал:

Видите, и близ меня пролетела смерть. Только, пожалуйста, не надо этот факт распространять. Вообще об обстрелах надо меньше говорить… Скоро все это кончится. Теперь недолго осталось.

Представители духовенства наравне со всеми жителями несли труды по обороне города, многие входили в группы местной противовоздушной обороны (МПВО). Например, в справке, выданной 17 октября 1943 года архимандриту Владимиру (Кобецу) Василеостровским райжилуправлением говорилось, что он «состоит бойцом группы МПВО дома, активно участвует во всех мероприятиях обороны Ленинграда, несёт дежурства, участвовал в тушении зажигательных бомб».

Активно включилось духовенство города в подписку на военные займы, сбор пожертвований в фонд обороны. К 1 июня 1944 года сумма таких пожертвований достигла 390 тыс. руб. Митрополит Алексий внес 50 тыс. руб., а протодиакон Л.И. Егоровский, сдавший 49 тыс. руб., получил персональную телеграмму с благодарностью от Сталина.

К середине 1942 года население Ленинграда резко сократилось, однако деятельность городских храмов не только не пришла в упадок, но даже возросла. Несмотря на то что доходы Князь-Владимирского собора в 1942 снизились до 501 тыс. 82 руб., уже в 1943 году доходы выросли до 922 тыс. 656 руб. Причем 701 тыс. 137 руб. пошло в фонд обороны.

Большой подъём вызвало обращение Патриаршего Местоблюстителя Сергия 30 декабря 1942 г. с призывом начать сбор средств на танковую колонну имени Димитрия Донского. Уже через 4 месяца была собрана необходимая сумма, превышавшая 8 млн. руб., из которых 1 млн. руб. перечислили верующие Ленинграда.

Вносились также пожертвования на авиационную эскадрилью имени Александра Невского. Ко дню Красной армии в 1943 году в госпитали города и войсковые лазареты поступило свыше 600 остро необходимых полотенец, перевязочный материал и другое имущество. О средствах, собранных Ленинградской епархией для Красной армии, митрополит Алексий дважды телеграфировал Сталину.

17 мая 1943 года ответная телеграмма Верховного Главнокомандующего была опубликована в газете «Правда»:

Прошу передать православному духовенству и верующим Ленинградской Епархии, собравшим кроме внесенных ранее 3 млн. 682 тыс. 143 рублей дополнительно 1 млн. 769 тыс. 200 рублей на строительство танковой колонны им. Димитрия Донского, мой искренний привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин.

Патриотическая деятельность подавляющей части духовенства и верующих Православной Церкви послужила одной из существенных причин начала значительных изменений ее взаимоотношений с государством. За два года войны, несмотря на отсутствие необходимого аппарата управления, печатного органа и юридического статуса, Церковь показала свою силу в борьбе против фашизма, сумела во многом расширить и упрочить свое влияние в стране.

В середине 1943 года под воздействием целой группы факторов отношения между Православной Церковью и сталинским окружением окончательно нормализовались. Среди этих факторов было и обращение в ходе войны к русским национальным патриотическим традициям, и стремление нейтрализовать воздействие фашистской пропаганды, представлявшей Германию защитницей христианства в России.

Важнейшей вехой новой государственной религиозной политики стало совещание 4 сентября 1943 года на даче у Сталина с участием Георгия Маленкова, Лаврентия Берии, представителей НКГБ. На нем были решены вопросы об открытии приходов, духовных учебных заведений, выпуске церковных изданий, о выборах Патриарха и др.

Итоги обсуждения были подведены на ночном официальном приеме в Кремле Сталиным и Молотовым митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича). В сентябре 1943 года был создан специальный орган — Совет по делам Русской Православной Церкви при правительстве СССР, который возглавил полковник госбезопасности Георгий Карпов.

Глубокие изменения в жизни Русской Православной Церкви начались сразу же после встречи в Кремле. 8 сентября в Москве состоялся Собор епископов, на котором 19 иерархов единогласно избрали Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия (Страгородского). Эти благоприятные изменения вскоре сказались и на судьбе ленинградского духовенства. Практически прекратились репрессии против священнослужителей Московской Патриархии и обновленцев.

С осени 1943 года представителей ленинградского духовенства стали привлекать к участию в общегородской общественной работе. Так, протоиерей Николай Ломакин участвовал в деятельности городской и областной комиссий по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.

11 октября 1943 впервые за все годы советской власти 12 ленинградским священнослужителям была вручена правительственная награда — медаль «За оборону Ленинграда». Происходили и другие перемены. 14 декабря 1943 года Ленинградскому митрополиту было разрешено иметь технический аппарат, и 15 апреля 1944 года в здании Никольского собора открылась епархиальная канцелярия.

Торжественно и празднично отмечалось верующими полное освобождение города от вражеской блокады. Во всех храмах по благословению митрополита 27 января 1944 года были совершены благодарственные молебны. 28 января митрополит Алексий вместе с членами комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков посетил освобожденные пригороды Ленинграда — Петергоф и Пушкин. Под впечатлением увиденной картины варварского разрушения дворцов и храмов он написал гневную статью для «Журнала Московской Патриархии».

15 мая 1944 года скончался Патриарх Сергий и согласно его завещанию в должность Патриаршего Местоблюстителя вступил митрополит Алексий. Вместо него в сентябре 1944 года епархию возглавил архиепископ Псковский Григорий (Чуков), в 1945 официально назначенный митрополитом Ленинградским.

С освобождением Ленинграда от блокады патриотическое движение верующих в епархии ещё более усилилось. Только за три первых послеблокадных месяца было собрано 1 млн. 191 тыс. рублей. Ленинградцы горячо поддержали митрополита Алексия, 25 октября 1944 года опубликовавшего послание об открытии всецерковного сбора в фонд помощи детям и семьям бойцов Красной армии.

2 февраля 1945 года на Поместном Соборе митрополит Алексий был избран Патриархом. Вскоре после интронизации он приехал в Ленинград. Своё слово за богослужением в Никольском соборе 1 апреля 1945 года. Патриарх посвятил блокаде:

Вспоминаю я, как мы совершали богослужения под грохот разрывов, при звоне падающих стекол и не знали, что с нами будет через несколько минут… И хочется мне сказать: град возлюбленный! Много горького пришлось пережить тебе, но теперь ты, как Лазарь, восстаешь из гроба и залечиваешь свои раны, а скоро и предстанешь в прежней красоте… Я призываю благословение Божие на град сей, на братий сопастырей моих, о которых сохраняю самые теплые воспоминания. Они разделяли со мной все труды, испытывали много скорбей, еще больше, чем я, и теперь несут тяжелый подвиг… И будем молиться, чтобы Господь простер благословение свое над Русской Церковью и над дорогой Родиной нашей.

Таким образом, обращение к Церкви в блокадном Ленинграде носило массовый характер, более значительный, чем в большинстве других районов страны. Религиозный фактор сыграл очень важную роль в обороне города. Действовавшие весь период блокады храмы активно способствовали мобилизации материальных средств и духовных сил ленинградцев.

Это не могли не учитывать городские власти, их церковная политика начала меняться ещё до кардинального изменения общегосударственного курса. Церковь начала бурно возрождаться в годину тяжелых испытаний для русского народа. Она была вместе со своей паствой в нечеловеческих условиях блокадного Ленинграда, заслуженно укрепив свой авторитет и расширив влияние.