С этого момента Блок становится едва ли не персоной нон-грата в рядах петроградской интеллигенции. Многие его друзья и соратники не желали с ним общаться, бывшие поклонники отвернулись. Анна Ахматова отказывалась принимать участие в поэтических вечерах, если было известно, что там будут декламировать «Двенадцать». На одном из митингов, организованном с целью поддержки политических заключённых, где выступали другие поэты, публика скандировала в адрес Блока: «Изменник!»
Николай Гумилев однажды едко заметил, что Александр Александрович, написав «Двенадцать», послужил «делу Антихриста», «вторично распял Христа и ещё раз расстрелял государя».
А Всеволод Иванов в своих воспоминаниях описал встречу с адмиралом Колчаком, который заметил ему за беседой: «Горький и в особенности Блок талантливы. Очень, очень талантливы… И всё же обоих, когда возьмём Москву, придётся повесить…»
При всем при этом большевики также с настороженностью относились и к самой поэме, и к знаменитому творцу Серебряного века.
Непонимание и нападки со всех сторон, которые сопровождались общим упадком и кризисом в стране стали причиной глубокой депрессии поэта. После «Двенадцати» и «Скифов», которых он также закончил в начале 1918 года, Блок перестал писать.
