21 февраля 1943 года. Шёл 610 день Великой Отечественной войны

Юго-Западный фронт. Дивизия «Дас Райх» ночью 21 февраля начала наступление в направлении Павлограда. Немцам удалось прорваться через боевые порядки 101 -го гвардейского стрелкового полка 35-й гвардейской стрелковой дивизии и уже к 10.00 выйти к Павлограду. К 16.00 вся южная часть города была в руках наступающих. К утру 22 февраля полк «Дер Фюрер» установил контроль над большей частью Павлограда. К 21 февраля командующий 6-й армией Харитонов направил 1-й гвардейский танковый корпус на уничтожение прорвавшегося в Павлоград противника. Остальные соединения 6-й армии должны были по-прежнему наступать. 25-й танковый корпус нацеливался на Запорожье.

Утром 21 февраля танковый полк 7-й танковой дивизии 40-го танкового корпуса поддержал атаку полка «Германия» дивизии «Викинг» на Доброполье. Несмотря на упорную оборону, части 18-го танкового корпуса были выбиты из города и начали отходить в северном направлении к узлу дорог у деревни Степановка. Отход открыл фланг 10-го корпуса, который также был вынужден отступить.

Из сводок штаба флота

21 февраля 1943 года

На севере. Авиация СФ прикрывала главную базу, атаковала корабли и суда неприятеля у Вадсе, бомбила о-ва Лилле — Эккерей и Киркенес, повредив 1 скр и 1 тр. Враг бомбил Мурманск, транспорты в Кольском заливе. Обе стороны вели воздушную разведку, потеряв по 1 самолёту. 2 наших «Харрикейна» разбились при столкновении. Пл М-119 (капитан-лейтенант Колосов К.М.) в Варангерфьорде 2-торпедным залпом повредила траулер «Бали» (400 брт), шедший в конвое из 5 тр и 8 скр и тщ. 2 ска МО сняли у мыса Крикун разведгруппу. Велось траление мин в Кольском заливе.

На западе. Огонь по врагу под Ленинградом вели бронепоезд «Балтиец», 4 береговые и 8 ж.-д. батарей. Противник обстреливал Ораниенбаум и Торговый порт. Авиация БФ бомбила Нарву, Кингисепп и Таллин, аэродромы Красногвардейск и Сиверская, ставила мины в порту Таллина, у Котки и Бьерке-зунда, прикрывала наши части у Колпино, трассу на Ладоге. Обе стороны вели разведку. Сбит 1 самолёт неприятеля, а 1 наш не вернулся на аэродром.

На юге. Части 47-й армии овладели Холмской. Артиллерия НОР обстреливала батареи противника. Авиация ЧФ прикрывала Геленджик. Пл Щ-216 возвратилась в базу. Блокадные действия вели 1 бтщ, 4 тка и 2 пл. Корабли флота доставили на Мысхако 300 человек, 1 орудие и др. грузы. Штормом 2 мотобота выброшены на берег. Межбазовые переходы выполняли 7 кораблей, а плавание 4 судов обеспечивали 8 катеров.

Оперативная сводка Совинформбюро

Оперативная сводка за 21 февраля

Утреннее сообщение 21 февраля

В течение ночи на 21 февраля наши войска вели наступательные бои на прежних направлениях.

Вечернее сообщение 21 февраля

21 февраля наши войска в Донбассе овладели городом и железнодорожной станцией Боково-Антрацит, а также заняли крупные населённые пункты Верхний и Нижний Нагольчик, Дьяково и ряд других населённых пунктов.

На других участках фронта наши войска вели бои на прежних направлениях.

За истекшую неделю, с 14 по 20 февраля включительно, в воздушных боях и на аэродромах противника уничтожено 276 немецких самолётов. Наши потери за это же время 101 самолёт.

20 февраля частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено до 200 немецких автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь 8 артиллерийских и 15 миномётных батарей противника.

21 января 1943 года, героической победой завершилась оборона крепости «Орешек», она достойна звания крепость-герой не меньше, чем Брестская крепость

Крепость расположена в истоке Невы, она закрывает выход из Ладожского озера в Балтийское море, и обладание ею ставит под контроль всю Неву. Крепость до 1612 года была русской, но перешла к Швеции в период смутного времени. 22 октября 1702 года во время Северной войны 1700-1721 гг. русские войска под командованием графа Б. П. Шереметева в ходе тяжелейшего штурма взяли считавшуюся неприступной крепость, которую тогда же переименовали в Шлиссельбург (ключ-город).

В годы Великой Отечественной войны небольшой гарнизон советских войск оборонял крепость 498 дней! Оборона началась в ночь на 10 сентября 1941 года, когда 20 разведчиков НКВД под огнем противника на шлюпках доплыли до острова и заняли крепость. Гарнизон состоял примерно из 300-500 человек: бойцы НКВД, пограничники, моряки-артиллеристы. За время обороны на головы защитников старинной крепости обрушилось примерно 50 тысяч снарядов и мин противника. Во время обстрелов красная туча закрывала небо, становилось темно, дышать было невозможно, надевали противогазы. Над крепостью всегда реял красный флаг, который немцам не удалось сбить до конца обороны.

Наличие постоянного гарнизона в крепости мешало немцам переправиться в этом месте через Неву и выйти на западный берег Ладоги, что для Ленинграда стало бы катастрофой, так как именно через Ладогу по «Дороге жизни» шло снабжение города продовольствием, боеприпасами и зимой, и летом.

Оборона крепости продлилась до 18 января 1943 года, когда Шлиссельбург был освобождён от немцев в ходе начавшейся 12 января операции «Искра». Во время штурма города огневую поддержку наступающим оказывал гарнизон крепости «Орешек», который вёл обстрел выявленных огневых точек противника, подавляя их артиллерийским огнём.

21 февраля 1943. Георг VI хочет преподнести «меч чести» Сталинграду

21 февраля Британский король Георг VI объявил о том, что преподносит «меч чести» в дар городу Стaлинграду. В телеграммена имя Председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Ивановича Калинина Георг VI написал:

«Сегодня я и мои народы присоединяемся к народам Советского Союза в искреннем воздании должного героическим качествам и великолепному руководству, благодаря которым Красная Армия в своей борьбе против наших общих врагов своими славными победами вписала новые страницы в историю. Упорное сопротивление Сталинграда повернуло события и послужило предвестником сокрушительных ударов, которые посеяли смятение среди врагов цивилизации и свободы. Для того, чтобы отметить глубокое восхищение, испытываемое мной и народами Британской Империи, я отдал приказ об изготовлении почетного меча, который я буду иметь удовольствие преподнести городу Сталинграду. Я надеюсь, что в грядущие счастливые дни этот дар будет напоминать о несгибаемом мужестве, в котором город-воин закалялся в борьбе против сильных и упорных атак своих врагов, и что он будет символом восхищения не только народов Британской империи, но и всего цивилизованного мира».

Британцы были искренни в своих чувствах. В Форин-офис шли письма от простых граждан, тронутых отвагой сталинградцев. В качестве примера награды британцы ссылались на остров Мальта, который был удостоен Георгиевского креста. Как реакция на всплеск чувств национального единства, в октябре 1942 в правительственной переписке уже встал вопрос о почетном даре для Сталинграда. При этом Георгиевский крест был отвергнут, так как его статут не подразумевал награждение иностранцев и иностранных городов. Дискуссия о выборе достойной награды Сталинграду затянулась, вот, до конца февраля 1943. Меч был откован потомственными оружейниками Англии в «Сабельной компании Вилькинсона» старым британским мастером Томом Бизли. К тому времени ему исполнилось уже 83 года, и, по его словам, этот клинок – лучшее, что он когда-либо выковал.

Источник >>>

5 февраля 1943 года войска Северо-Западного фронта начали операцию по освобождению территории демянского выступа

5 февраля 1943 года войска Северо-Западного фронта начали операцию по освобождению территории так называемого демянского выступа, а уже 21 февраля 1943 г. освободили г. Демянск и районные центры Лычково, Залучье. Противник, отводил свои войска в направлении на Старую Руссу, используя печально известный рамушевский коридор.

Что касается деятельности входивших в состав СЗФ соединений 6-й воздушной армии (6-й ВА), то следует отметить, что к началу операции в составе армии имелось минимальное количество самолётов ударной авиации, одна штурмовая дивизия, трехполкового состава и один бомбардировочный полк. Однако в преддверии наступления, армии подчинили 1-й штурмовой и 1-й истребительные корпуса резерва ставки верховного главнокомандующего (РВГК), и пять ночных бомбардировочных авиаполков, а с 24 февраля ещё и 1-й бомбардировочный авиакорпус РВГК. Кроме того, непосредственно за районом базирования 6-й ВА располагались аэродромы 147-й истребительной авиадивизии ПВО пятиполкового состава. Таким образом количество боевых машин, привлекаемых для операции увеличилось до восьмисот, правда значительный процент составляли ночные бомбардировщики У-2 и Р-5. Руководство авиационной группировкой принял лично командующий ВВС Красной армии генерал А.А. Новиков. По его замыслу, части 6-й ВА должны были поддерживать северную группировку войск фронта – 11-ю и 27-ю армии, а 1-й ШАК и 1-й ИАК южную – 1-ю ударную и 53-ю армии.

Истребители Як-9 32-го ГИАП, зима 1943 года и реконструкция по фото, художник Михаил Быков.

Следует отметить, что для обеспечения прикрытия войск на поле боя и самолёты ударной авиации, в составе 6-й ВА имелось два соединения 239-я и 240-я ИАД: около 200 истребителей «Киттихаук», «Аэрокобра», Як-1 и Як-7Б. Только один полк 156-й истребительный авиаполк имел на вооружение откровенно устаревшие ЛаГГ-3. Тем не менее, усиление в виде семидесяти трех Як-1Б, Як-7Б, Як-9 и Ла-5 210-й ИАД 1-го ИАК, которые к 14 февраля перебазировались на аэродромный узел в районе Молвотицы было не лишним. Командовал корпусом генерал Е.М. Белецкий, а 210-й ИАД полковник В.П. Ухов. В состав корпуса входил прославленный в боях под Сталинградом 32-й Гвардейский истребительный авиаполк – 20 Як-1 и 10 Як-9, который 16 февраля возглавил полковник В.И. Сталин. А единственным полком, который располагал 19 Ла-5 — 169-ым ИАП, командовал подполковник Н.П. Иванов.

Командир 32-го ГИАП полковник В.И. Сталин и командир 169-го ИАП подполковник Н.П. Иванов.

Командный состав полков был весьма опытным, командиры эскадрилий 32-й гвардейский ИАП, были опытные бойцы, воевавшие с первых дней войны: Герои Советского Союза капитаны С.Ф. Долгушин, И.М. Холодов и старший лейтенант А.Г. Котов, имели на счету 13, 7 и 11 личных побед в воздушных боях. По 7-13 побед было у Героев Советского Союза В.П. Бабкова, А.Я. Баклана, М.А. Гарама, В.И. Гаранина, В.А. Луцкого. 169-й ИАП имел не такую славную историю, однако и его комэски имели солидный боевой опыт: капитаны А.А. Федотов, А.М. Числов, имели на счету по 10 личных побед в воздушных боях. Командир полка подполковник Н.П. Иванов заявил — 7, и подающие надежды лейтенанты П.А. Гражданинов, И.Ф. Романов и А.В. Буркин – 9, 8 и 6 соответственно. Всего в полку имелось 19 бойцов, имеющих на счету воздушные победы. Правда необходимо отметить, что до декабря 1942 года, большая часть из них не имела успехов в воздушных боях с противником, а 23 лётчика в том числе самый лучший пилот 1-го ИАК лейтенант Павел Гражданинов, вообще не принимали участие в боевых действиях. Третьим полком, был сводный полк от 274-й ИАД 24 Як-7Б, он вступил в бой через неделю после начала операции. Управление действиями истребителей осуществлялось по рации с пункта наведения, который возглавлял начальник штаба корпуса генерал П.П. Беличенко.

Боевой счёт лётчиков 169-го ИАП на 1 февраля 1943 года.

Противник держал на этом старорусском направлении серьёзную группировку истребителей. В начале февраля 1943 года, в дополнении к II группе 54-й истребительной эскадры (II/JG54), на аэродром Рельбицы, из Франции перелетели 47 Fw-190A-4/5 I/JG26. В составе II/JG54 имелось 28 «стареньких» Bf109G-2 и 10 Fw-190A-4, на которые личный состав группы постепенно переучивался. Учитывая то, что и Fw-190 и Bf109G-2 превосходили советские истребители по скорости, а управляли ими опытные летчики, многие из которых прошли школу воздушных сражений не только в 1941 – 1942 годах, но и 1939 – 1940 годов, то семьдесят пять «мессершмиттов» и «фокке-вульфов» представляли собой серьезную опасность для всей советской авиационной группировки. Командовал I группой JG26 ветеран ещё с польской компании сентября 1939 года, майор Йоханес Зейферт (Maj. Johannes Seifert) – ас, награжденный рыцарским крестом за 40 побед, заявленных на западном фронте. Ещё более серьёзным пилотом был командир II/JG54 майор Ханс «Асси» Хан (Maj.Hans «Assi» Hahn), кавалер рыцарского креста с дубовыми листьями, на счету которого в сентябре 1942 года числилось 66 воздушных побед, которые он заявил с мая 1940 по сентябрь 1942 года на западном фронте, будучи командиром 4-го штаффеля, а потом III группы JG2 «Рихтгофен».

Командир II/JG54 майор Ханс «Асси» Хан (Maj.Hans «Assi» Hahn) в кабине своего Bf109G-2/R6 W.Nr.13949 двойной шеврон и реконструкция по фото.Художник. Александр Казаков.

Прибыв в декабре 1942 года на восточный фронт, Хан развил бурную деятельность, записав за два месяца на свой счёт ещё 40 побед. Интересно, что оба пилота были специалистами по английским истребителям, Зейферт заявил 31«спитфайер» и 5 «харикейнов», а Хан 53 «спитфайеров» и 10 «харикейнов». Хан вообще не имел на западном фронте побед над ударными самолётами, все заявленные им победы были одержаны над истребителями, три над французскими и 63 над английскими. Ну и количество боевых вылетов немецких командиров к февралю 1943 года – 400 и 550 говорит о многом. Под стать Зейферу и Хану были и их подчинённые. К примеру, штаффелькапитаны I/JG26 Вальтер Хёкнер (Hptm.Walter Höckner), Фольберт Цинк (Oblt. Fülbert Zink) и Рольф Хермишен (Hptm.Rolf Hermichen) имели на счету 40, 35 и 21 заявки на победы. Не менее серьёзные лётчики были во II/JG54. Особенно выделались опытнейший тридцатилетний лейтенант Максимилиан Штотц из 4-й эскадрильи (Lt. Maximilian Stotz), с внушительными 150 заявками на победы, он воевал, начиная с польской компании 1939 года и штаффелькапитан 6/JG54 оберлейтенант Ханс Бейсивенгер (Oblt. Hans Beisswenger), со 135 заявками.

Пилоты I/JG26 на фоне Fw-190, весна 1943 года, Рельбицы.

Усиление состава группировки воздушных армий на направлении главного удара за счёт вновь сформированных корпусов, стала фишкой ВВС Красной армии с ноября 1942 года. Когда впервые сразу пять корпусов РГК, в том числе 1-й и 2-й ИАК вошли в состав 3-й ВА, для участия в операции по освобождению г. Великие Луки. Корпуса формировались в составе двух дивизий, трехполкового состава, причём полки переформировывались и доукомплектовывались до нового штата в 32 самолёта и вооружались только новой матчастью, истребителями Як-1Б/7Б/9 и Ла-5. 2-й ИАК в январе убыл в состав 14-й ВА для участия в операции «Искра», то 1-й ИАК продолжал боевую работу до победного окончания операции. В целом боевое крещение вновь сформированных корпусов оказалось вполне успешным, обе операции и Великолукская и «Искра» закончились успехом войск Красной армии.

Но враг был ещё силён, и если операция по освобождению Демянска прошла относительно успешно, то последующие Красноборско-Смердыньская и операция СЗФ на Старорусском направлении стоили больших потерь и не принесли желаемых результатов. В частности, тяжелые потери понесли соединения 2-го ИАК: в одной из работ автор рассказывал, как в воздушном бою над Мгой 23 февраля 1943 года, немецкие летчики разбили группу истребителей Ла-5 263-го ИАП, в числе погибших были командир полка майор В.И. Кузнецов и командир 215-й ИАД 2-го ИАК прославленный советский ас Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Г.П. Кравченко. Есть не малая вероятность, что его самолёт подбил немецкий ас командир I группы 54-й истребительной эскадры (I/JG54) майор Ханс Филипп (Maj.Hans Philipp). 1-й ИАК пострадал меньше, хотя сражаться ему пришлось с не менее серьёзным противником. Очень интересно, что в те же дни в похожем бою участвовал и другой Ханс – не менее знаменитый немецкий ас командир II группы 54-й истребительной эскадры майор Ханс «Асси» Хан (Maj.Hans «Assi» Hahn). Чем закончился этот поединок мы и рассмотрим сегодня.

Командир II/JG54 майор Ханс «Асси» Хан (Maj.Hans «Assi» Hahn) после вылета в котором он заявил 100 победу.

В первые три дня операции, из-за неблагоприятных погодных условий в районе аэродромов 1-го ИАК, у истребителей корпуса вылетов почти не было, помощь войскам на поле боя оказывали летчики 6-й ВА и экипажи 1-го ШАК. Боевая работа для пилотов корпуса началась 18 февраля, когда погода улучшилась. 169-й ИАП выполнил 30 боевых вылетов, прикрывая группы Ил-2 1-го ШАК, а 32-й ГИАП сделал 13 вылетов на сопровождение Ил-2, и ещё 10 на прикрытие войск.

Немцы из I/JG26 оказывали не самое энергичное противодействие, но около 12:30 семерка 32-го ГИАП провела первый серьёзный бой на новом фронте. По советским данным 12 ФВ-190 и Ме-109 попытались атаковать прикрываемую группу Ил-2. Противнику удалось сбить один Як-1, пилот мл. лейтенант А.В. Барановский погиб, в ответ, ведущий группы капитан И.М. Холодов смог сбить один ФВ-190, а лейтенанту Н.Н. Шульженко засчитали 1 Ме-109. Документами противника эти заявки не подтверждаются, однако и побед немецкие пилоты не заявили, вероятно в маневренном бою не видели падения Яка.

На следующий день к гастролёрам с запада присоединились летчики II/JG54, и потери у 1-го ИАК выросли. На этот раз не повезло уже 169-у ИАП, хотя начало дня было неплохим. В ходе полета на сопровождение Ил-2 шестерка Ла-5 капитана А.М. Числова около 10 утра провела бой с группой истребителей противника, до 12 ФВ190 и Ме-109. Несмотря на сложные условия, потерь не было, а подающий надежды младший лейтенант П.Т. Баландин заявил победу над Ме-109. Противник потерю не признал.

В 13:48 группа – в составе пяти Ла-5 полка вылетела на сопровождение очередной группы Ил-2 в р-не Дубки. Согласно ЖБД полка после нанесения штурмового удара, в воздухе появились восемь «мессершмиттов», с которыми пилоты «лавочкиных» вступили в бой. По одному Ме-109 записали на счет ведущего группы Н.Н. Гаврилова и лейтенанта И.Ф. Романова. Однако из боя не вернулись старший лейтенант Гаврилов (Ла-5 №37211310) и старший сержант Д.В. Ожерельев (Ла-5 №37210843). Противник потерь не понёс, победы заявили в 14:07 командир 6/JG54 оберлейтенант Ханс Бейсивенгер (Oblt. Hans Beisswenger) и в 14:12 его ведомый унтер-офицер Георг Мундерлох (Uffz.Georg Munderloh).

В одном из последующих вылетов пилоты 32-го ГИАП в тяжелом воздушном бою с 10 Ме-109 около 17:00 заявили сбитый «мессер», записан на счет лейтенанта А.С. Макарова. Однако, противник эти данные не подтвердил, и напротив заявка пилота 5/JG54 унтер-офицера Эрнста Флориана (Uffz.Ernst Florian) на сбитый в 17:00 ЛаГГ-3 имеет под собой некоторые основания. Согласно ЖБД полка немцы вытеснили шестерку капитана Холодова из района Залучье – Засово, и преследовали почти 50 км до аэродрома Заборовье. Як-1 будущего Героя Советского Союза и генерала С.Ф. Вишнякова получил тяжелые повреждения и при посадке у машины сложилось шасси, был погнут винт, но пилот к счастью не пострадал. Примерно в это же время четверка Як-1 перехватила в районе Хмели одиночный разведчик, опознанный как Ю-88, который пошел на счет ведущего старшего лейтенанта А.Д. Анискина, но и эту заявку противник не подтвердил. Всего за день личный состав 169-й ИАП выполнил 17 боевых вылетов, а 32-й ГИАП – 35.

Изменчивая февральская погода едва не привела к трагедии: десятка Як-1 32-го ГИАП попала в снегопад в результате группе пришлось идти на аэродром Старая Торопа. Самое неприятное, что ведущим был лично полковник В.И. Сталин, для которого первый боевой вылет на новом ТВД мог стать последним. Однако мастерство опытных пилотов среди которых были Герои Советского Союза Н.С. Герасимов, П.Т. Коробков, С.Ф. Долгушин, полковник М.Н. Якушин, позволило выйти из сложной ситуации без потерь.

Командир 32-го ГИАП полковник В.И. Сталин в кабине Як-9.

20 февраля вновь была плохая погода и 169-й ИАП не вел боевой работы. 32-й ГИАП выполнил два вылета. Первый вылет производился девяткой и прошёл без встречи с противником, а вот во втором не обошлось без боя и новой потери. В 14:05 во время патрулирования в районе Залучье – Хмели четверка, которую вел Герой Советского Союза капитан А.Ф Мошин, провела воздушный бой с четырьмя истребителями противника, идентифицированными как Ме-109Ф. Из боя не вернулась пара Як-1.

На следующий день на свой аэродром перелетел ведомый лейтенант Н.Ф. Горшков, который рассказал, что старший лейтенант А.Д. Анискин был сбит в 5 км ЮВ Хмели. Отважному летчику Александру Анискину всего через два дня после гибели присвоили звание Герой Советского Союза. Противник был тот же, что и накануне у пилотов 169-го ИАП, правда с подтверждением успехов у немцев было хуже, на две заявки один реально сбитый. В 14:15 победу заявил оберлейтенант Бейсивенгер, а в 14:25 унтер-офицер Мундерлох.

За первые три дня участия в операции из состава 210-я ИАД в воздушных боях были потеряны два Як-1 и два Ла-5, а один Як-1 был тяжело поврежден и требовал ремонта. А потери четырёх летчиков погибшими, в том числе два заместителя командира эскадрилий А.Д. Анискин и Н.Н. Гаврилов были не приемлемы и заявленные семь побед не могли подсластить горькую пилюлю. Следующий день показал, что потери были не случайны, но мужество и мастерство пилотов дивизии несомненно на весьма высоком уровне.

21 февраля советские войска вошли в Демянск, немцы отступали от рубежа к рубежу, однако погода улучшилась и боевые действия в воздухе возобновились с новой силой. Самолёты 6-й ВА и приданных авиакорпусов действовали в районе Залучье атакуя отходящие части противника. В свою очередь немецкая авиация 20 – 21 начала наносить удары по наступающим соединениям СЗФ, работали группы Ju87R из I/StG5 и Ju88A-4 из III/KG1, которых прикрывали «мессершмитты» и «фоккевульфы». В этих обстоятельствах воздушные бои были неизбежны.

Начало было положено боем восьмерки Як-1 32-го ГИАП с четверкой Ме-109 в 9:15. Ветеран полка лейтенант А.И. Хользунов заявил победу, которая стала для него одиннадцатой личной. Однако, противник ее не подтвердил.

В этот же день в 10:55, по вызову с передового пункта наведения, с аэродрома Вешки стартовали шесть Ла-5 2-й эскадрильи 169-го ИАП, которых вел комэска капитан А.М. Числов. В группу входили: ведомый Числова старший сержант А.М. Давыдов, командир звена старший лейтенант П.А. Гражданинов с ведомым младшим лейтенантом П.Т. Баландиным и командир звена лейтенант И.И. Воробьев с ведомым старшим сержантом М.Н. Кудряшов. В ходе этого вылета произошла встреча с противником, которая закончилась воздушным боем.

Схема района боя.

В статье, посвященной 6-й воздушной армии, бывший командующий генерал Ф.П. Полынин, описал этот бой:

«А на следующий день, 21 февраля, замечательный бой провела пара наших истребителей в составе старшего лейтенанта Гражданинова и старшего сержанта Давыдова против десяти истребителей противника во главе с асом Г. Хаанном, на груди которого был полный набор орденов гитлеровской армии. Гражданинов и Давыдов сбили в этом бою пять самолетов противника, в том числе и самолет Ганса Хаанна.

«Успех принесла нам, – говорил Давыдов, – во-первых, решительность и дерзость наших атак; во-вторых, точность огня, а главное, слетанность, сколоченность нашей пары. Каждый из нас знал, как ему действовать в быстро меняющейся обстановке. Мы все время понимали друг друга. Я как ведомый зорко прикрывал своего ведущего, был его щитом».

Казалось бы, образцово показательный бой, причём с изрядной долей героизма, но кроме этой работы, существует масса источников. Поэтому начнём по порядку, так согласно ЖБД полка события развивались следующим образом:

«Задание выполнено. В районе Засово встретили 8 Ме-109 на Н=2500 мт. вступили в бой. В процессе боя подошли ещё 4 Ме-109. Итого было 10-12 с-тов противника. В результате воздушного боя сбито 6 с-тов противника: Ст.Л-т Числов сбил 1 Ме-109, который упал в р-не 3-5 км Ю-В Засово, Ст.серж Давыдов сбил 2 Ме-109 которые упали восточнее и севернее Засово 5 км, Ст.л-т Гражданинов сбил 3 Ме-109 которые упали 4-6 км южнее дер.Вольное. У самолета Числова пробита правая плоскость требует замены, мл.л-т Баландин был зажжен в воздушном бою, выбросился с парашютом и приземлился на своей территории, л-т Воробьев подбитый сел на своей территории сам не вредим о состоянии с-та неизвестно, Ст. сержант Кудряшов в в/бою был подбит – подбит мотор, пробит маслобак, руль поворота, произвел вынужденную посадку в р-не Заборовье, летчик невредим. Самолет требует ремонта силами части.»

Посадка 11:52, расход ШВАК – 502 (очевидно у трех самолётов, вернувшихся на аэродром), потери 2 Воробьев и Баландин, победы – 6 Ме-109.

Схема боевых действий 1-го Гв. ИАК 21 февраль 1943 года.

Намного больше подробностей содержится в отчете о боевой работе корпуса 10.2 – 20.3.43 г.И там же на схеме боев 1-го ИАК указано время боя 11:10 – 11:30:

«Группа истребителей в составе 6 самолётов Ла-5 под командованием гв. капитана Числова, вылетела по вызову ВПУ 6 ВА для прикрытия войск в районе Залучье. Патрулируя в районе наземных войск на высоте 3000 метров заметили, что сзади, со стороны солнца, на высоте 2500 м., идет группа Ме-109. Лейтенант Гражданинов с ведомым Баландиным, развернувшись влево, со снижением пошли в лобовую атаку и длинной очередью сбил 1 Ме-109. Противник лобовой атаки не принял и разошелся по парно. На развороте мл. лейтенант Баландин отстал от ведущего лейтенанта Гражданинова и был атакован сзади Ме-109. Самолет Баландина загорелся, Баландин выпрыгнул на парашюте, лейтенант Гражданинов стал прикрывать Баландина, отбил атаки 2-х Ме-109, после чего Гражданинов пошел на соединение с группой уходящих Ме-109. На Н=1200 м сблизился на дистанцию 100 – 150 м и с виража атаковал ведущего. Ведущий Ме-109 резко пошел в правый вираж, ведомый продолжал левый вираж. Довернув самолет, Гражданинов с дистанции 50-70 метров открыл огонь, Ме-109 перевернулся и пошел вниз беспорядочно падая. Гражданинов стал его преследовать и дал по нему ещё две очереди. Ведущий, очевидно, заметил, что сбитый Ме-109 преследуется, развернулся вправо и атаковал Гражданинова. После атаки с разворотом влево пошел вверх л-т Гражданинов, создав превосходство в высоте, атаковал его с дистанции 50 метров двумя короткими очередями, сбил Ме-109 и с набором высоты ушел вверх.

Схема боя группы капитана Числова 21 февраль 1943 года

Заметив сзади на дистанции 600 – 700 метров группу истребителей противника гв. к-н Числов подал команду по радио «Противник сзади», а сам с ведомым развернулся для атаки противника, в этот время 2 Ме-109 стали заходить в хвост, сделав один вираж Ме-109 уходит – один пикированием вниз, другой вверх. Числов пошёл за верхним Ме-109, догнал его и двумя очередями подбил Ме-109, который перевернулся и стал падать беспорядочно, Числов стал его преследовать. Давыдов в это время прикрывал Числова, но увидел, что Ме-109 зашёл в хвост одному самолёту Ла-5 поспешил на выручку товарищу. Увидя одиночный самолёт Числова, Ме-109 зашёл в хвост и длинной очередью повредил плоскость самолета Числова, который пикированием до высоты 150-200 метров вышел из боя.

Схема боя группы капитана Числова 21 февраль 1943 года.

Давыдов отбил атаку противника от Кудряшова и стал его преследовать до Н=150 метров, на этой высоте вывел свой самолёт из пикирования и боевым разворотом стал набирать высоту. На Н=1200 метров заметил противника. Зайдя снизу сзади атаковал его, после первой атаки Ме-109 вошёл в пикирование, Давыдов преследовал его, дал по нему ещё три очереди, после чего противник врезался в землю, а Давыдов набрав боевым разворотом высоту увидел, что 2 Ме-109 атакуют лейтенанта Гражданинова, пошёл к нему на выручку.

Схема боя пары Гражданиниов – Давыдов 21 февраль 1943 года

После 10-минутного боя, лейтенант Гражданинов со ст.сержантом Давыдовым остались одни против численного превосходства противника, стали с боем уходить домой, применяя следующий способ. Когда противник заходил атаковать по парно с двух сторон стараясь зажать в клещи, наши самолеты разворачивались в разные стороны и шли в лобовые атаки, после чего сходились снова в пары. Повторяя такие приёмы несколько раз, оторвались от противника и благополучно пришли на свой аэродром.

В результате воздушного боя сбито 6 самолётов противника, наши потери – 2 самолёта.»

Так мог выглядеть Ла-5 №37211278 который в бою 21 февраль 1943 года пилотировал капитан А.М. Числов. Самолёт был подбит, и как минимум до 1.03.43 числился поврежденным. Художник Александр Казаков.

Про этот бой, кроме того вспоминал участник, сам ведущий группы капитан А.М. Числов в интервью для комиссии Минца:

«Помню один раз, когда нас пощипали немного. Водил я шестёрку, в том числе шёл Баландин и ещё другие. Наземное радио нам говорит, что в воздухе противника нет, всё спокойно. И здесь на нас со стороны солнца ссыпались самолёты. Сразу же сбивают младшего лейтенанта Воробьёва. Баландин выпрыгивает, Кудряшова также подбивают, и он уходит на свой аэродром. Остаёмся мы втроём против восьмёрки. Начинается неравная борьба. Гражданинов дерётся с ними один, я отхожу на солнце, после чего произвёл атаку и подбиваю одного «мессера». Здесь я увлёкся, и ко мне подкрался «мессер» и тоже меня немножко подбил. Я ухожу. Остаётся семёрка против двух — Гражданинова и Давыдова, оба они пилотировали на отлично. Они стали драться против 7. Четырёх сбивают и сами приходят на аэродром. Остальные «мессеры» ушли сами. В этот момент Гражданинов сбил аса командира группы майора Ганса Гаан, который был награждён 4 Железными крестами и орденом Дубового листа, имел 108 сбитых самолётов.»

Командир 2-й эскадрильи 169-го ИАП капитан А.М. Числов.

Той же комиссии Минца некоторые обстоятельства боя, уточнил командир полка подполковник Н.П. Иванов:

«Затем на Демянском направлении был такой бой, когда наша шестёрка вела бой с 10 «Ме» и вышла с большой победой. В бою был такой недостаток, что наши прошляпили, когда противник зашёл им в хвост. Но с первой же атаки самолёты противника начали выходить из строя, и к концу боя было такое соотношение, как 1:5 в нашу пользу.»

Ну и интересное мнение было высказано в книге по истории 1-го Гвардейского истребительного авиакорпуса Ф.А. Костенко «Корпус крылатой гвардии»:

«Напряженный воздушный бой в этот день провел 169-й истребительный авиаполк. Шесть Ла-5 под командованием командира эскадрильи капитана А. М. Числова по вызову с ВПУ вылетели в район Залучье для прикрытия наземных войск. Над полем боя наша группа вступила в воздушные бои последовательно с тремя группами истребителей противника. В результате враг потерял шесть самолетов, из которых три сбил заместитель командира эскадрильи старший лейтенант П.А. Гражданинов. В одном из боев погиб смертью храбрых старший лейтенант М.Е. Воробьев и был тяжело ранен младший лейтенант П.Т. Баландин.

Анализируя воздушный бой группы капитана А.М. Числова, командование полка пришло к выводу, что истребители противника воздушный бой вели тактически грамотно, широко используя внезапность и нарушение боевого порядка в группах наших истребителей. Так, после первой атаки советских истребителей группа «мессершмиттов» развернулась и стала уходить. Гражданинов преследовал врага. Но ведомый младший лейтенант П.Т.Баландин на развороте отстал и немедленно был атакован «мессершмиттом». Самолет Баландина вспыхнул, обгоревший летчик выбросился с парашютом. В бою ведомый капитана Числова старший сержант А.М. Давыдов заметил, как противник атакует одного из наших летчиков. Давыдов решил отогнать врага. Капитан Числов остался без ведомого и тут же был внезапно атакован противником. С поврежденной плоскостью самолет капитана Числова вышел из боя. Так же был сбит и старший лейтенант М.Е. Воробьев.

Командир полка подполковник Н.П.Иванов остался недоволен исходом боя второй эскадрильи. На разборе он подробно разъяснил летчикам, к чему приводит нарушение боевого порядка пары, и потребовал от всех пилотов строжайшего соблюдения боевого порядка в бою.»

Наверное, стоит закончить цитирование советских источников фразой из рассказа комиссии Минца подполковника Н.П. Иванова:

«Все потери, которые мы тогда имели, были исключительно по той причине, что происходил, отрыв ведущего или ведомого, и, когда оставались одиночные самолёты, на них нападали самолёты противника и сбивали.»

Немецких данных меньше, однако нам повезло, есть донесение о потере самолёта и майора Хана:

«Майор Хан вылетел в 8:50 [Берлинское время] с лейтенантом Штотцом ведущим пары для патрулирования над шоссе Демянск — Рамушево. Над южным фронтом в планквадрате 1845 у них и звена под командованием обер-фельдфебеля Веферса произошло боестолкновение с 8 ЛаГГ-5. После того как он сбил один ЛаГГ-5, майор Хан передал по радио, что ему нужно совершить вынужденную посадку. Обер-фельдфебель Реппле наблюдал, как майор Хан на высоте 100-150 м в планквадрате 1846 приблизительно 2-3 км восточнее Хмели ушел курсом на северо-запад. Вынужденную посадку не наблюдали. В последний раз наблюдали: 2-3 км восточнее Хмели, время — 9:16 [Берлинское время], высота 100-150 м.»

Самолёт Bf109G-2/R6 W.Nr.13949, который пилотировал Ханс Хан, выполнил посадку вероятно у дороги Хмели – Залучье, пилот был взят в плен.

Доклад о потере командира II/JG54 майора Ханса Хана.

Кроме того, известно время заявок немецких летчиков:

Оберфельдфебель Хейнрих Веферс (Obfw.HeinrichWeiers) La 5 9:10 [Берлинское время] в квадрате PIQu.35 Ost/1846.

Майор Ханс Хан La 5 9.11 [Берлинское время] в квадрате PIQu.35 Ost/1846.

Лейтенант Максимилиан Штотц (Lt. MaximilianStotz) La 5 9.11 [Берлинское время] в квадрате PIQu.35 Ost/1846 и La 5 9.12 [Берлинское время] в квадрате PIQu.35 Ost/1846.

Одни из лучших асов Люфтваффе командир II/JG54 майор Ханс «Асси» Хан (Maj.Hans «Assi» Hahn) и лейтенант Максимилиан Штотц (Lt. Maximilian Stotz).Ну и есть воспоминания самого Ханса Хана:

«Это произошло в воскресенье, ровно 21 февраля 1943 года. Утром я вышел из штаба с намерением отправиться в Ригу, чтобы уладить с центральным управлением Люфтваффе некоторые служебные вопросы, в том числе и вопрос о моем отпуске.

Но когда я направлялся к полю в сопровождении Люкс, моей верной датской собаки, я увидел, как навстречу мне почти бегом идет мой товарищ по эскадрилье Штотц, который сообщил мне об особенно интенсивной активности русской авиации над районом Демянска. Наша пехота срочно требовала прикрытия. Немецкая армия в то время находилась в процессе эвакуации с ужасно растянутого Демянского выступа, чтобы отойти на новые позиции.

«Эти джентльмены слишком много берут на себя, – проворчал Штотц. – Придется преподать им хороший урок».

В этих условиях о полете до Риги, очевидно, не могло быть и речи. Я привязал Люкса, который привык к этому, к своей трости, воткнутой в снег; я знал, что он будет терпеливо ждать моего возвращения. Таким образом, при каждой посадке именно этот храбрый зверь приветствовал меня первым.

– До скорой встречи, Люкс!

Ровно в 09:00 [Время Берлинское] эскадрилья, базировавшаяся на небольшом аэродроме в Рельбицах, на северном участке фронта, запустила двигатели. Мы взлетели, прислушиваясь к знакомому жужжанию наших «мессершмиттом», и, набирая высоту, взяли курс на озеро Ильмень, которого достигли через десять минут в районе Старой-Руссы. Наблюдатели сигнализировали нам о присутствии многочисленных «индейцев» (наше кодовое название для вражеских истребителей) в небе над выступом. Вскоре Штотц, человек с орлиными глазами, самолёт которого летел в пятидесяти метрах от моего, привлек мое внимание к уголку бледно-голубого горизонта. Многочисленные черные точки кружились в как будто в танце. Русские готовились атаковать нас. Через несколько мгновений снова должен был начаться безумный, все такой же захватывающий круговорот, который я так любил, танец, фигурам которого я научился над Францией, Ла-Маншем, Англией и, наконец, Россией. По правде говоря, бои на Восточном фронте вряд ли казались опасными по сравнению с теми, которые я вел на Западном, тысяча мер предосторожности, необходимых там, здесь казались излишними. Под нами простиралось не море, а суша. Закончились полеты на высоте десять тысяч метров, в настоящее время мы вели бои всего на трех тысячах; отсутствие специального снаряжения — спасательного жилета со баллоном со сжатым воздухом, надувной лодки, пакета с красящими шариками для растворения в воде, сигнального пистолета и, самое главное, громоздкой кислородной маски — дало нам прекрасное чувство свободы и легкости. Со своим маленьким «мессершмиттом», удивительно быстрым и ловким, я испытывал безумное желание вступить в бой, из которого я должен был любой ценой выйти победителем. Он или я, потому что только один из противников вернется на свою базу. Даже загнанный в угол при обороне, истребитель обречен атаковать. Его орудия установлены так, чтобы изрыгать огонь только вперед, ни один пулемет не защищает его хвост. Вот почему первая заповедь летчика-истребителя гласит: ты должен зайти в хвост врага! Как только это будет выполнено, остальное уже пустяк.

Итак, вперед, подумал я, навстречу врагу! Кто первым займет выгодную позицию, тот и сможет первым атаковать, а это зачастую будет решающим. Черные точки быстро росли и оказались размером с добрую полсотни «Аэрокобр». В первом же заходе прямо перед мной появился «острый нос». Еще сто метров, семьдесят, пятьдесят, а затем мой самолёт выплевывает сноп огня. Ослепительный взрыв, русский исчез. Штотц, мой верный ведомый, тоже сражавшийся с другим противником, нашел время, чтобы сказать мне по радио: «С этим больше не придется возиться!»

Я хотел бы выбрать вторую жертву, но на данный момент у меня появились другие заботы. Самолет противника со звездами успел пристроиться прямо за мной, его снаряды с неприятным лязгом вонзились в мое левое крыло и опасно приблизились к фюзеляжу. Для того чтоб атаковать еще раз, и одержать вторую победу, сначала я должен был избавиться от противника. Несколько резких разворотов позволили мне немного оторваться, но я быстро понял, что имею дело с настоящим экспертом. Противник продолжал упорно преследовать мой самолёт. В ходе взаимных атак мы снижались, и вскоре вели бой очень близко к земле, почти на уровне с верхушками деревьев. В кабине становилось жарко. Вскоре я был вынужден отодвинуть запотевшие стекла. Тем временем первый противник Штотца был охвачен пламенем, довольно далеко справа от меня. Мой товарищ сообщил мне о своей второй победе, я не мог этого заметить, так как мы были уже слишком далеко друг от друга, когда «мой» русский, проскочил мимо меня, зажег свечу и попытался убежать на восток. В следующее мгновение я оказался на хорошей огневой позиции; короткий залп из всех стволов и аппарат русского совершив сальто вперед врезался в лес. Гигантский факел, зажженный за долю секунды, отметил точку его падения. Я вздохнул с облегчением, он действительно сильно начал меня злить! Но мои мучения на этом не закончились. Поскольку мотор постоянно работал на полном газу, температура масла угрожающе повысилась. Резкий запах горелой резины и перегретого металла указывал на то, что что-то горит. Довольно неприятно! Я осмотрелся и увидел, что был один, точнее, я был единственным немцем среди примерно тридцати русских, которые кружили надо мной и позади меня. Поэтому я решил взять курс на Запад. В результате моих безумных маневров на одном уровне с бесконечным морем деревьев, лишенных каких-либо ориентиров, я настолько потерял ориентир, что даже не знал, нахожусь ли я за или до линии фронта. Через полминуты я заметил, значительно выше меня, двух русских истребителей, которые готовились атаковать меня. В одиночестве, с почти израсходованными боеприпасами, с перегревшимся двигателем, я совсем не хотел возобновлять бой. Я снизился так, что мой «мессершмитт» буквально скользил по верхушками деревьев, и это позволило мне скрыться от русских. Но через несколько секунд сильный толчок где-то в двигателе сильно встряхнул самолёт. Тотчас пропеллер остановился, наступила ужасающая тишина. Скорость была всего 200 км/ч. Термометр для масла приближался к красной отметке. Через несколько мгновений я уже думал, что скоро рухну на землю камнем. При такой небольшой скорости надеется на то, что удастся разогнаться настолько, чтобы набрать высоту и прыгнуть с парашютом не приходилось. С другой стороны, попасть в густую лесную чащу тоже не казалось заманчивым решением. Кстати, не заметил ли я слева от себя широкую лесную дорогу? Может быть, я смогу там сесть на живот? Не раздумывая, я описал разворот на 180° и, все еще находясь на той же высоте, проскользнул по тому, что я принял за лесную тропинку. Ужас! Ужас! Дорога на самом деле была дорогой, по которой в том же направлении, что и я, шла бесконечная колонна солдат, в меховых полушубках. Я передал по радио последнее сообщение: «Старина Штотц, они подбили меня. Я вынужден сесть», затем я выключил мотор и на скорости 150 км/час приземлился прямо рядом с колонной. Огромное белое облако снега окутало все вокруг, я был в шоке и когда протер глаза обнаружил, что почти неповрежденный самолет лежит на животе…»

Кроме лютой беллетристики про верную собачку, 50 участвовавших в бою Аэрокобр и эффектный «кульбит» сбитого советского истребителя, в мемуарах Ханса Хана есть несколько заслуживающих внимания моментов. Это несомненно маршрут полёта, а также момент с обнаружением советских самолётов и выход немцев в первую внезапную атаку.

С помощью имеющихся на данный момент источников, можно попробовать выстроить приблизительную картину боя.

Схема подхода противников к району боя.

Начать придётся с противника, немцы взлетели первыми, однако ни в одном из их источников нет состава группы. В советских источниках немецкие силы оценивают в 8, 10 и даже 12 истребителей. Судя по тому, что Хан летел в паре со Штотцем, а в донесении о потери самолёта Хана указаны ещё два летчика: Оберфельдфебели Хейнрих Веферс (Obfw.Heinrich Wefers) и Вальтер Реппле (Obfw.Walter Repple), то в принявших участие в бою было как минимум четверо. Однако, в документе указано, что Веферс вел шварм, то есть четвёрку – поэтому вполне вероятно немецких истребителей было шесть. Напомним, немцы тоже ошиблись, оценив советскую группу в 8 ЛаГГ-5.

Вылетев из Рельбиц в 10:50 немцы проследовали между Озером Ильмень и Старой Руссой, вероятно в район Демянска, и далее на северо-запад вдоль дороги Демянск – Залучье, преодолев около 150 — 180 км. Отметим, что летели они практически на максимальной скорости около 550 — 600 км/ч, иначе к 11:10 в район боя им было выйти проблематично. В районе Засово они обнаружили барражировавшие Ла-5 шестерки Числова. Советские летчики взлетели в 10:55, но лететь им было всего 50 км. Несмотря на наличие большого количества источников, информацией в каком боевом порядке к месту патрулирования подошла советская группа – мы так же не располагаем. Можно только предположить, что советские пилоты шли двумя группами, ударной четверкой Числова на высоте 2000 – 2500 метров и парой Гражданинова с превышением над основной группой на 500 метров. Хотя на схеме боя показано, что вся группа находилась на одной высоте 3000 м. Это противоречит немецким данным, однако время начала боя указанное в советских документах – 11:10, совпадает со временем первой немецкой победы.

Немцы вышли в атаку со стороны солнца, то есть с юго-востока или востока, но в этот момент их заметили Числов и возможно кто-то ещё, и ведущий успел предупредить пилотов группы, но вероятно успели отреагировать не все. И в 11:10 оберфельдфебель Веферс, с очень большой долей вероятности, расстрелял самолёт лейтенанта И.И. Воробьева, высота на которой одержана победа, согласно немецким данным – 2000 м.

Согласно журнала регистраций летных происшествий 169-го ГИАП и карточки о списании самолёта Ла-5 №37210792 М-82№65021741 – подбит, врезался в землю и сгорел. Пилот погиб. Заметим – информация, записанная в ЖБД полка, оказалась отчасти не верна. Кроме слов Числова такую версию может косвенно подтвердить характерный эпизод: 15 января 1943 года самолёты Воробьёва и Кудряшова при возвращении на свой аэродром немецкие истребители подбили внезапными атаками с задней полусферы. Тогда обоим повезло, им удалось посадить поврежденные Ла-5 без шасси, а сами летчики не пострадали, но 21 февраля фортуна не улыбнулась Воробьеву, и он погиб. Иван Иванович Воробьев был довольно опытный летчик: он участвовал в Советско-Финляндской войне, выполнил более 170 боевых вылетов, заявил 1 сбитый бомбардировщик противника, но вероятно не всегда внимательно следил за задней полусферой.

Последовавший за первой атакой воздушный бой, судя по отчету корпуса, начался с разворота пар Гражданинова и Числова и попытку контратаковать противника в лоб. После чего началась классическая собачья свалка, однако очевидно, что как минимум пара Гражданинов – Баландин сразу развалилась, Баландин оторвался от ведущего. Как уже много раз писалось, небольшой налет, который получали советские летчики в училищах и запасных полках, практически всегда приводил к печальным результатам, держаться в строю пары молодые пилоты банально не умели. Это подчеркивает в своем исследовании по истории корпуса, ссылаясь на комполка Иванова, Ф.А.Костенко. Это подтверждает  и сам Н.И. Иванов в рассказе комиссии Минца.

В связи с этим, очень вероятно, что оставшегося без ведущего Кудряшова и отставшего от ведущего Баландина и атаковали Хан и Штотц, которые ради этого даже разорвали пару. В 11:11 оба заявили победы над Ла-5, причём высота победы Штотца 2500 метров, а Хана – 2000. Исходя из этого можно опять же предположить, что Хан и Штотц заметив пару находившихся с превышение Ла-5, отказались от атаки пары Числова и начали набирать высоту, а пара Гражданинов – Баландин, пошла им навстречу со снижением. После лобовой атаки немцы разошлись, соответственно Гражданинов начал преследовать ведущего, который ушёл от него вниз, а замешкавшегося с разворотом Баландина удачно атаковал Штотц. Ла-5 (№37210805 М-82 №65022020) загорелся, но пилот, несмотря на полученное ранение в ногу и ожоги рук и лица, смог воспользовался парашютом. Однако полученные тяжелые травмы не позволили без пяти минут асу Петру Тихоновичу Баландину, с 4 заявленными в воздушных боях победами над самолётами противника, вернуться в строй, с лётной работы он был списан.

Пилоты 2-й АЭ 169-го ИАП мл. лейтенант Петр Тихонович Баландин и мл. лейтенант Михаил Николаевич Кудряшов.

Оторвавшись от Гражданинова, и проскочив в нижний ярус боя Хан вероятно смог атаковать оказавшийся у него на пути одинокий истребитель Кудряшова. Возможно он был уже поврежден ещё в первой атаке парой Веферса, ну а огонь из 5 стволов мог его окончательно добить. Однако в этот момент Кудряшова очевидно прикрыл Давыдов, который контратаковал «мессершмитт» командира немецкой группы, и заставил последнего уходить к земле вплоть до бреющего полета.

Эти детали боя совпадают и в отчете корпуса и мемуарах Ханса Хана. Кудряшову прямо скажем повезло, его Ла-5 №37210836, согласно журнала учета регистраций летных происшествий получил следующие повреждения: пробито 2 цилиндра мотора, пробит маслорадиатор, отбит руль поворота, пробита плоскость. Учитывая такие повреждения, весьма примечательно, что молодому пилоту удалось довести израненную машину до района аэродрома Заборовье, и выполнить удачную посадку не выпуская шасси. Согласно данным 6-й ВА, самолёт был эвакуирован для ремонта в ПАРМ, и в полк до окончания боёв, судя по всему, уже не вернулся. Михаил Николаевич Кудряшов не был ранен, ему вообще очень благоволило провиденье. Этот бой у него был по счёту 5, а боевой вылет 14, и ему до этого уже приходилось дважды выполнять вынужденные посадки. Вообще судьба этого пилота достойна отдельного исследования, но об этом будет рассказано в одной из последующих работ.

До этого момента Числов и Давыдов сошлись с парой Веферса или же с другой парой «мессеров», если конечно у противника в этом бою было шесть истребителей. И в отчёте корпуса, и в рассказе комиссии Минца указано что после атаки пары Ме-109 Числов пошёл вверх за одним из «мессершмиттов», который судя по всему и заявил, как победу. Но ведомый Давыдов за ним не пошёл, он остался прикрывать Кудряшова. В этот же момент, вероятно, Гражданинов уже отбил атаку Штотца на Баландина, висевшего на парашюте, и пошёл со снижением к месту боя основной группы самолётов, а Штотц смог, используя превосходство в высоте атаковать набиравший высоту одинокий Ла-5 Числова. Заявка в 11:12 на Н=2500м. Однако опытному Числову, несмотря на пробоины в плоскости, удалось выйти из боя и оторваться от противника.

При этом, отметим, что бой изначально, после разворота Ла-5 навстречу атаковавшим «мессершмиттам», стал смещаться на юго-восток. Об этом говорит Числов, указывая что пошёл наверх, на солнце. Кудряшёв летел также на юго-восток в сторону своего аэродрома, и Давыдов разумеется отбивая от него атаку летел примерно в том же направлении. Таким образом Гражданинов, судя по всему, тоже пошёл на юго-восток. Где ввязался в бой вероятно с парой Веферса или опять же со второй парой шварма Веферса. Это подтверждает и тот момент, что победы Гражданинова записаны в районе д. Старо-Вольное, а это как раз южнее Засово 7-8 км.

Командир звена 2-й эскадрильи 169-го ИАП ст. лейтенант Павел Андреевич Гражданинов.

Давыдов разобравшись с первым противником, пошёл с набором высоты до 1200 метров на выручку одинокому Ла-5, который вел бой с парой «мессершмиттов», как оказалось, это никто иной как Гражданинов. По всей видимости две победы заявленные Гражданиновым и одна Давыдовым, судя по динамике боя описанного в отчете корпуса, были заявлены ими в период с 11:12 – 11:15. Так же нельзя исключать, что в какой-то момент в бой вернулся Штотц, да и сам Хан, самолёт которого последний раз видели в 11:16 3-4 км восточнее Хмели, то есть как раз в районе западнее Старо-Вольное.

Учитывая художественный характер мемуаров Хана, есть немалая вероятность, что он получил свой снаряд именно в этой фазе противоборства, и поразить его «мессершмитт» мог любой из двух оставшихся советских летчиков. Однако победу над Ханом записали именно на счёт Гражданинова, и вероятно Давыдов не возражал против этого, очевидно признавая авторитет Павла Андреевича.

Так мог выглядеть Ла-5 №37210780, который в бою 21 февраля 1943 года пилотировал ст. лейтенант П.А. Гражданинов. Самолёт был сбит в воздушном бою 5.03.43г, пилотировавший его ст.сержант А.М. Давыдов погиб. Художник Александр Казаков.

Отметим и ещё один важный момент, при всём уважении к Гражданинову и Давыдову, падение ни одного из заявленных ими 5 немецких самолётов они не наблюдали, так как вели маневренный воздушный бой, который не закончился даже с уходом «мессершмитта» Хана. Из района боя они уходили, отбивая непрерывные атаки немецких пилотов, исполняя что-то вроде «ножниц», разворачиваясь в сторону заходящих на них самолётов и шли в лобовые атаки, после чего сходились снова в пару. Они несомненно, продемонстрировали выдержку и мастерство и в конечном итоге смогли оторваться от противника. Однако, назвать такой бой огромной удачей, было бы очень странно. В ходе боя группа развалилась, ведущий лишь по счастливой случайности избежал ранения или даже гибели. Противник вытеснил советских летчиков с поля боя и преследовал остатки группы Два самолёта были сбиты, ещё один получил тяжелые, а ещё один легкие повреждения. Погиб один и ранен ещё один летчик, которому не удалось вернуться в строй. Бой был проигран вчистую, и объявить его победой смогли только после того как «нашли» Ханса Хана.

Что собственно и подчёркнуто в книге по истории 1-го Гв.ИАК Ф.А. Костенко:

«Командир полка подполковник Н.П. Иванов остался недоволен исходом боя второй эскадрильи. На разборе он подробно разъяснил летчикам, к чему приводит нарушение боевого порядка пары, и потребовал от всех пилотов строжайшего соблюдения боевого порядка в бою.»

Вообще, даже возвращение на свой аэродром, находящийся менее чем в 50 км от места схватки в 11:52, то есть более чем через 22 минуты после завершения боя, весьма показательно. Очевидно советские пилоты, после того как им удалось оторваться от преследования, какое-то время просто восстанавливали ориентировку. Тем не менее два молодых подающих надежды советских пилота смогли закончить карьеру одного из лучшего немецкого аса. Понятно, что не обошлось без доли везения, тем не менее Гражданинов и Давыдов продемонстрировали летное мастерство и отвагу, являясь одними из лучших летчиков корпуса. Показательно, что говорил впоследствии про Гражданинова, комкор Белецкий:

«Был у меня летчик Гражданинов. Второго такого нет. Воспитанник нашего корпуса. Герой. Будь он жив, он был бы уже Дважды героем, Трижды. Дважды героям ставят на Родине бронзовый памятник. А именем Гражданинова надо назвать город. Большой и красивый город!»

Давыдов был конечно менее подготовлен, но с ним поработал комэска Числов:

«Что касается Давыдова, то он не мог пилотировать совершенно. Но я его потренировал, руководил им по радио, и он стал отличным пилотом. Я из него решил выковать бойца. Все от него тогда отказались, никто не хотел с ним летать, так как он всегда бросал своего ведущего. Тогда я взял его к себе. Я занимался с ним по радио, посылал его в зону пилотировать, а сам сидел на земле и командовал. Денька три-четыре поработал, и он стал пилотировать на отлично. Потом летал с ним в паре, следил, чтобы он не отставал, делал со мной вместе всякие манёвры. А потом стал летать с ним на боевые задания. Раз 5—6 он меня бросал в воздушных боях, а потом стал летать как следует, всё время держался около меня и работал исключительно. И тогда он был со мной в паре. И только когда я ушёл, он остался с Гражданиновым в паре. Впоследствии он погиб при сопровождении «илов» на штурмовку.»

События 21 февраля на этом не закончились. В 15:30 ещё три Ме-109 заявил 32-й ГИАП, и день корпус закончил на мажорной ноте – как никак десять самолётов противника удалось сбить!

Последующие дни погода все больше мешала боевой работе. Пилотам 169-й ИАП удалось летать 23, 24, 27 и 28 февраля, причём 24 и 28 было всего по 4 вылета. Тем не менее, летчикам полка сопутствовал успех. Так 23 февраля, в ходе вылета на патрулирование, группа полка атаковала и сбила одиночный разведчик Ю-88. Согласно данных противника, это был Ju 88 D-1 №1393 F6+KN 5.(F)A.Gr.122 который пропал в районе о.Ильмень, потерян на 100%. Экипаж оберлейтенанта Людвига Лехманна (Oblt. Ludwig Lehmann) погиб в полном составе. В ЖБД указано, что наиболее эффективные атаки произвел лейтенант А.И. Исаев, и впоследствии «юнкерс» был ему записан как личная победа.

Однако уже 27 февраля Александр Иванович Исаев погиб, его Ла-5 №37211207 был сбит в воздушном бою около 17:30 все с тем же противником – «мессершмиттами» II группы 54-й эскадры. Интересно, что советскому пилоту командование записало по итогам боя личную победу, причем утверждается что Исаев совершил таран.

Командир звена 3-й эскадрильи 169-го ИАП лейтенант Александр Иванович Исаев и командир 3-й эскадрильи 271-го ИАП капитан Виктор Яковлевич Хасин

27 февраля, формально, стал самым удачным днем для корпуса за период операции. Пилоты 32-го ГИАП заявили без потерь победы над 4 ФВ-190, а пилоты сводного 875-го полка аж десять Ме-109 и ФВ-190, при потере двух своих летчиков – опытного аса ст. лейтенанта М.Г. Волченкова с 7 личными победами на счету, который погиб и сержанта Н.Н. Добрина, который попал в плен.

Ещё два пилота, капитан В.Я. Хасин и старшина И.А.Кононов, покинули самолёты на парашютах. Причём Хасин, который был ранен в правый бок и ногу, три дня лежал на снегу, получил серьезные обморожения и лишь случайно был найден. К 27 февраля этот отважный лётчик выполнил 659 боевых вылетов, провел 257 воздушных боев и заявил 8 личных и 7 групповых побед – вероятно это был самый опытный летчик в корпусе. Пробыв до мая 1943 года в госпитале, он был удостоен звания Герой Советского союза, но в полк уже не вернулся, был переведен на испытательную работу. Противниками советских пилотов вновь были пилоты 6/JG54, заявившие 6 побед в воздушных боях. У лейтенанта Бейсивенгера это были 144 и 145 победы.

Командир 3-й эскадрильи 271-го ИАП капитан В.Я.Хасин у своего Як-7Б с отметками о 8 личных победах.

Таким образом, соотношение побед и потерь по документам было похожим на 21 февраля, на 5 сбитых самолётов и три своих погибших летчика, было оформлено 15 заявок на победы. Проблема была в том, что немцы, потерь не понесли вообще. А в целом, за время операции из 32 победы 1-го авиакорпуса подтвердились только 2, причём обе были одержаны именно пилотами 169-го ИАП.

Представить, что противник как-то скрывал потери довольно проблематично. К примеру, за день до того, как в бой вступили полки 1-го ИАК, 17 февраля I/JG26 заявив три победы, потеряла в воздушных боях с самолётами 6-й ВА и от огня зенитной артиллерии четыре Fw-190, и ещё два самолёта получили незначительные повреждения.

Fw-190А-4 W.Nr.7138 желтая №6 из 3/JG26 17.02.43 года, выполнивший вынужденную посадку на аэродроме Рельбицы. Повреждения оценены в 15%

Поэтому, особенно в сравнении с реальными победами, потери корпуса – 8 летчиков убитых и пропавших без вести, кроме того 2 тяжело раненных которые в строй больше не вернулись, были весьма значительными. И половина из них потери 169-го ИАП.

1 марта 1943 г. Совинформбюро сообщило стране о ликвидации Демянского выступа:

«На днях войска Северо-Западного фронта под командованием маршала Тимошенко перешли в наступление против 16-й немецкой армии. В ходе боев наши войска, прорвав на ряде участков сильную укрепленную полосу противника, создали реальную угрозу двойного окружения немецко-фашистских войск. Противник, почувствовав опасность окружения, начал под ударами наших войск поспешное отступление на запад.

За восемь дней боев наши войска, неотступно преследуя противника, освободили 302 населенных пункта, очистили от противника территорию площадью 2350 квадратных километров, захватили в плен 3000 немецких солдат и офицеров.

За это же время взяты следующие трофеи: самолетов — 78 танков — 97, орудий разного калибра — 289, пулеметов — 711, а также большое количество боеприпасов и много другого военного имущества. Противник оставил на поле боя 8000 трупов.»

Несмотря на успех операции отметим, что действия авиации сильно ограничивала погода, и поэтому части 1-го истребительного авиакорпуса смогли произвести всего 300 боевых вылетов, а к примеру, только за один день 5 марта 1943 – 216. Но бои вскоре должны были возобновиться, войска фронта нацеливались на Старую Руссу, и в условиях улучшавшейся погоды авиация должна была сказать своё веское слово.

Ну а про то как проявили себя герои публикации в этих боях, будет рассказано отдельно. Забегая вперёд отметим, что оба пилота претендующие на победу над Хансом Ханом, Павел Гражданинов и Александр Давыдов буквально через несколько дней погибнут, в отличии от Ханса Хана, который уже в 1950 году окажется на Родине, и проживет довольно долго – до 1982 года.

Ханс Хан встречает вернувшегося из плена Эрика Хартмана.

Источник >>>