Материал взят из сайта Warspot
Автор: Юрий Пашолок
Принятый на вооружение 19 декабря 1939 года тяжёлый танк КВ был лучшей машиной в своём классе. В течение почти двух лет ни одна страна мира не могла построить ничего подобного, а первые серийные «Тигры», ставшие полноценным ответом КВ, появились на фронте только осенью 1942 года. Но, как известно, разработка новой техники никогда не останавливается, поскольку аппетиты военных всё время растут. Поэтому дальнейшая модернизация КВ была лишь вопросом времени. Наиболее «спокойной» попыткой улучшения характеристик советского тяжёлого танка стал проект Т-150.
Больше, толще, мощнее
Идея, что танк КВ требует улучшения, впервые прозвучала весной 1940 года. Дело в том, что на вооружение КВ был принят с пушкой Ф-32, производство которой задержалось, поэтому до января 1941 года танк оснащался Л-11. Несмотря на то, что Ф-32 была конструктивно лучше, чем Л-11, особой разницы между ними не было.
Оба орудия базировались на баллистике 76-мм зенитной пушки системы Лендера образца аж 1914/15 гг с чуть повышенной (с 592 до 613 м/с) начальной скоростью снаряда. С одной стороны, Л-11 обладала вполне удовлетворительными характеристиками. На дистанции в 1000 метров она пробивала броню толщиной 43 мм, поставленную под углом 30 градусов. С другой стороны, при толщине брони в 75 мм КВ-1 не мог такой пушкой пробить себе подобного. К тому же, танковую пушку на базе зенитного орудия Лендера разрабатывали на Кировском заводе ещё в 1935 году. Носила та система индекс Л-7, и дальше опытных работ дело тогда не продвинулось. Наконец, Л-11 ставилась и в Т-34, а ситуацию, когда средний и тяжёлый танк имеют одинаковую пушку, военные справедливо считали ненормальной.
Закономерным результатом этой ситуации стали предложения по улучшению системы танкового вооружения. Пунктом 1 в перечне таких предложений, датированных 11 июня 1940 года, идёт танк КВ. Согласно этому пункту, танк должен был иметь пушку 76 мм с начальной скоростью не ниже 800 м/с для того, чтобы пробивать броню толщиной от 70 до 80 мм. Наиболее подходящим орудием являлась 76-мм зенитная пушка обр.1931 г. (3-К). В этом же предложении шла речь об усилении бронирования КВ до 90–100 мм. Задание по новой пушке появилось 21 июня 1940 года в ведомости по опытным образцам танковых, самоходных и противотанковых систем, подлежащих разработке. Значилась она как «76-мм танковая пушка, установленная в танк КВ с малой башней». Исполнителем указывался завод №92, срок изготовления – 1 сентября 1940 года.
17 июля 1940 года (по другим документам — 17 июня) вышло постановление СНК Союза ССР и ЦК ВКП(б) №1288–495сс, оговаривающее изготовление модернизированных образцов танков КВ, а также самоходных установок на его базе. Согласно постановлению, планировалось изготовить 4 образца КВ-1. Первоначально предполагалось, что отличаться они будут бронированием и вооружением. Два образца должны были получить броню толщиной 90 мм, ещё два – 100 мм. Два танка (один с 90-мм бронёй, а второй со 100-мм бронёй) должны были получить 76-мм пушки с баллистикой зенитной пушки 3-К. Ещё два получали 85-мм пушку с баллистикой 85-мм зенитной пушки 52-К, разработку которой также поручили заводу №92.
Закипела работа, в ходе которой начали всплывать детали, заставившие Кировский завод переделывать часть проектов. 85-мм пушка Ф-30 получилась слишком большой для штатной башни КВ-1. В результате три из четырёх танков претерпели радикальные изменения. Два из них более известны как Т-220. По проекту они должны были иметь боевую массу 56 тонн, но реальная масса оказалась гораздо больше – 62,7 тонны.
Больше всех «пострадал» второй образец танка. Машина получила заводской индекс Т-221, в переписке также использовался индекс «Объект 221». Представлял он собой удлинённый, подобно Т-220, КВ-1 с бронёй толщиной 90 мм. Судя по всему, танк должен был получить башню по образцу Т-220, поскольку в неё планировалось установить 85-мм пушку. В феврале 1941 года части корпуса Т-221 прибыли с Ижорского завода. В письме от 19 февраля маршал Кулик предлагал установить на Т-221 76-мм пушку с баллистикой 3-К, но этого так и не произошло. В итоге корпус Т-221 послужил базой для нового тяжёлого танка КВ-3 (заводской шифр 223), который, впрочем, так до конца и не построили.
На заводе №92 системе с баллистикой 3-К присвоили индекс Ф-27. В качестве базы для пушки использовали другую артиллерийскую танковую систему – Ф-34. Благодаря унификации никаких особых проблем с проектированием Ф-27 не было. Уже ко 2 сентября 1940 года система, установленная в танке Т-28, произвела первые 122 выстрела. К 24 сентября Ф-27 произвела 600 выстрелов, при этом были обнаружены недоделки в противооткатной системе. Вместе с тем, пушка, согласно отчётам, показала удовлетворительную кучность. В октябре в связи с доводками узлов заводские испытания приостановились. Началась сборка второго образца с использованием узлов системы Ф-34. Готовилась отправка танка Т-28 с опытным образцом Ф-27 на АНИОП (артиллерийский научно-испытательный опытный полигон в районе поселка Мулино), но она так и не состоялась.
Первый блин
Согласно первоначальному плану, КВ с 76-мм пушкой и бронёй 90 мм предполагалось построить к 1 ноября 1940 года. Ввиду задержки работ по Ф-27 вооружение было решено поменять, и в опытный образец танка, получившего обозначение Т-150, решили поставить 76-мм пушку Ф-32. В переписке этот танк также упоминается как «КВ-150» и «Объект 150». Из-за задержки со стороны Ижорского завода, который отгрузил корпус и башню Т-150 только 1 ноября, срок изготовления опытной машины сдвинулся. Завершили изготовление танка в декабре месяце. По проекту машина должна была весить 48 тонн, но взвешивание опытного экземпляра показало массу 50 160 кг. Общий бюджет на Т-150 составил 1,5 миллиона рублей (без учёта вооружения), то есть немногим меньше стоимости трёх серийных КВ-1.
Новая машина очень сильно напоминала серийный КВ-1. Внешне танк отличался лишь установкой пушки Ф-32 (её на серийные КВ-1 стали ставить с января 1941 года) и командирской башенкой, находившейся справа по ходу движения. В башенке находились 6 призматических перископов, а также вращающийся перископ ПТК. Кроме того, на Т-150 установили переработанную шаровую установку кормового пулемёта ДТ.
Подобное размещение командирской башенки было временным и не соответствующим требованиям. Ещё в ноябре 1940 года была спроектирована новая командирская башенка, которая имела определённое сходство с башенкой немецкого танка Pz.Kpfw.III. Это и неудивительно, поскольку закупленный в Германии танк пристально изучался танковыми заводами. Очень похожую башенку, лишённую перископа ПТК, поставили в лёгкий танк Т-50 разработки Кировского завода. На построенном в металле Т-150 командир вместе с башенкой находился справа от пушки. На переработанной башне он, вместе с башенкой, перемещался в кормовую нишу со смещением влево. Судя по конструкции башенки, люка в ней не предусматривалось.
Помимо вооружения и командирской башенки, Т-150 отличался от КВ бронированием корпуса, усиленным до 90 мм. Ввиду увеличения массы для танка на заводе №75 (г. Харьков) был разработан форсированный вариант двигателя В-2, получивший индекс В-5. Благодаря форсированию мощность В-5 подняли до 700 лошадиных сил, но подобные изменения неизбежно повлекли за собой проблемы с надёжностью.
Согласно приказу по НКО №010/19с от 14 января 1941 года, на следующий день начались испытания танка. Помимо ходовых, шли огневые испытания, а также проводилось изучение условий работы экипажа. К командирской башенке был выдвинут ряд претензий.
Во-первых, ввиду небольшого сектора обзора по вертикали видимость через призматические приборы была признана недостаточной. Во-вторых, использовать приборы наблюдения башенки можно было только стоя, а на ходу (и тем более в бою) это усложняло работу. В-третьих, командиру доставалась обязанность по перезарядке спаренного пулемёта. В-четвёртых, перенос места командира танка усложнила жизнь заряжающему. Вывод был однозначным – следовало перенести командирскую башенку (вместе с командиром) назад, как это было сделано по проекту ноября 1940 года.
Огневые испытания показали вполне удовлетворительную кучность орудия. Правда, был один маленький нюанс. Ввиду того, что конструкция орудийной маски оказалась сырой, угол склонения вместо положенных 6,5 градусов составил всего 3. Неоднозначными оказались и итоги испытаний на скорострельность. С одной стороны, она достигала 5–7 выстрелов в минуту, но такие показатели получались при заряжании из наиболее удобных с точки зрения заряжающего укладок. А вот при заряжании из укладок, находящихся с левой стороны, скорострельность падала до трёх выстрелов в минуту.
Самые большие проблемы нового танка, впрочем, выявили ходовые испытания. Было пройдено 199 километров, и в ходе заводской обкатки 21 января 1941 года двигатель вышел из строя. Первые же километры показали, что на третьей и четвёртой передачах по шоссе танк ехать не может, поскольку даже при температуре воздуха –12 градусов масло перегревалось. Нормально танк мог ехать только на второй передаче. По состоянию на 21 февраля 1941 года Т-150 продолжал находиться в ремонте – переделывалась система охлаждения. В итоге по предложению ГАБТУ 1 марта ходовые испытания были приостановлены.
Оптимум
Несмотря на целый ворох проблем, выявленных при испытаниях Т-150, общее направление работ в ГАБТУ признали верным. Поскольку планируемые переделки посчитали незначительными, было принято решение дать переработанному Т-150 зеленый свет. 15 марта 1941 года вышло постановление СНК Союза ССР и ЦК ВКП(б) №548–232сс, согласно которому с июня Кировский завод переходил на производство тяжёлого танка КВ-3. Именно под таким индексом переделанный Т-150 должен был пойти в серию. Переработанная версия танка, документация по которому начала готовиться с 16 марта, получила чертёжный шифр 222 (он же Объект 222). В целом, эта машина повторяла Т-150, но при этом получала более удачную по конструкции командирскую башенку, а также 76-мм пушку Ф-34 в качестве вооружения.
Установка Ф-34 отнюдь не считалась окончательным решением. ГАУ и ГАБТУ всё ещё продолжали рассматривать Ф-27 с более высоким пробитием в качестве перспективной системы. Предполагалось, что новую пушку, которая зимой 1941 года получила индекс ЗИС-5, будут испытывать в Т-221 после его достройки. Кроме того, Кировский завод 14 февраля 1941 года предложил проект собственной артиллерийской танковой системы большой мощности.
Пушка, получившая заводской индекс «413», представляла собой переделку Ф-32, где вместо 76-мм ствола с баллистикой зенитного орудия Лендера предлагалось установить ствол калибра 57 мм. Судя по длине ствола 4160 мм, фактически Кировский завод предлагал танковую версию противотанковой пушки ЗИС-2, разрабатываемой в тот момент заводом №92. Максимальная унификация с Ф-32 позволяла быстро освоить производство пушки, а главное, не переделывать орудийную установку. На дистанции в километр под прямым углом снаряд «413» должен был пробивать броню толщиной до 84 мм. Для сравнения, 76-мм зенитная пушка пробивала на дистанции в километр броню толщиной порядка 70 мм, установленную под углом 30 градусов.
Рассмотрев инициативный проект Кировского завода, 3 марта 1941 года ГАУ дало неоднозначный ответ. Проект заинтересовал, поскольку налицо была большая унификация с Ф-32. В значительной степени оказались готовы чертежи и даже произведены некоторые детали. В ГАУ предложили тему «413» закончить, но… за счёт бюджета Кировского завода. Поскольку проект носил инициативный характер, денег на него выделить не смогли. В конце концов проект 57-мм танковой пушки ушёл в архив.
В тени младших братьев
Тучи над новоиспечённым танком КВ-3 стали сгущаться буквально через неделю после решения о его серийном запуске. Внешняя разведка получила информацию о том, что у немцев якобы запущены в производство новые тяжёлые танки. КВ-3 моментально стал казаться не соответствующим новым реалиям, и вместо него стали проектировать более мощный танк. Он также назывался КВ-3, но создавался на основе Т-220. Решение о запуске разработки машины, получившей чертёжный индекс 223, было принято 7 апреля 1941 года.
В ГАБТУ крайне негативно восприняли идею с запуском программы «223». Похоже, что Яков Николаевич Федоренко, возглавлявший ГАБТУ, уже тогда заподозрил неладное. Ведь Т-220, собрат Т-150, «убил» два двигателя за неделю испытаний. А здесь танк, который весит уже не 62,5, а почти 70 тонн! Вопросы, чем эту махину возить и чем вытаскивать, были крайне интересными. 25 апреля 1941 года генерал-лейтенант Федоренко предложил от идеи постройки 68-тонного «223»-го отказаться, вместо этого усилив бронирование и вооружение «222»-го. Танк боевой массой 54–55 тонн должен был иметь лобовую броню толщиной 120 мм, в качестве вооружения предлагалась пушка ЗИС-5. Но его предложение не было принято.
Предполагаемый запуск в серию 68-тонного КВ-3 не означал, что от более лёгкого танка совсем отказались. 19 июня 1941 года маршал Кулик предложил организовать на ЧТЗ производство аналогичного «222» танка под индексом КВ-6. В Челябинск, согласно переписке, отправили часть документации по Т-220. Помимо этого, частично решения по Т-150 и Т-222, особенно в плане брони, стали реализовываться на серийных КВ-1.
Во-первых, одновременно с решением о запуске разработки «223» была запущена программа экранировки уже существующих КВ-1. Во-вторых, уже с июля 1941 года толщину брони КВ-1 усилили практически до уровня Т-150. Для откатки программы модернизации КВ-1 весной 1941 года Т-150 снова вернули на испытания — и к 20 июня 1941 года танк накатал 2237 километров. В-третьих, пушка Ф-34 всё же попала на КВ-1. Под индексом ЗИС-5 её с осени 1941 года стали ставить на челябинские танки.
Фронтовой долгожитель
Начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная война поставила крест на идее по запуску КВ-6 в серийное производство. В самом конце 1941 года на ЧТЗ возникла идея усилить вооружение КВ-1 за счёт 85-мм пушки, а также форсировать двигатель до 700 лошадиных сил. Впрочем, уже в начале 1942 года стало ясно, что КВ-1 надо не больше нагружать за счёт брони и более мощного вооружения, а скорее наоборот, облегчать для повышения манёвренности и надёжности.
Судьба самого Т-150 оказалась более бурной, чем у его собратьев Т-220–1 и Т-220–2. 11 октября 1941 года танк был передан в 123 танковую бригаду. Символично, что Т-150 идёт самым последним в списке отправленных с Кировского завода танков, хотя в реальности последний танк завод отгрузил 19 октября. Поскольку этот танк практически ничем не отличался от обычных КВ-1 (в 123 танковую бригаду шли КВ-1 крайних выпусков с бронёй, утолщённой до 90 мм), в документах бригады он отдельно не выделяется.
Надо сказать, что в этой бригаде были и другие экзотичные машины. В начале января 1942 года по причине потери в районе Усть-Тосно был списан У-9, один из танков КВ установочной партии. Ещё более ранняя машина, У-5, 12 января 1942 года была зачислена в строй. Этот танк повоевал во многих частях, оказавшись в 1944 году в составе 260 гвардейского тяжёлого танкового полка (ГвТТП). Что же касается Т-150, то в документах бригады его найти не удалось. Зато в документах 31 ГвТТП (командир – гвардии подполковник С. Ф. Семёркин) этот танк совершенно внезапно появляется в качестве безвозвратной потери. Случилось это 18 мая 1943 года.
На этом карьера Т-150 отнюдь не закончилась. Танк отправили на завод №371, где он прошёл капитальный ремонт. В июле 1943 года Т-150 снова появляется в составе 31 ГвТТП. Командиром танка назначили гвардии младшего лейтенанта И. А. Куксина. Танк получил башенный номер 220. Согласно схеме связи полка на июль 1943 года, танк с башенным номером 220 имел позывной «Сом».
К 12 июля 1943 года полк сосредоточился в районе деревни Марьино Ленинградской области. 22 июля полк совместно с 63-й гвардейской стрелковой дивизией выдвинулся в атаку по заранее подготовленным маршрутам. 4-я рота полка сражалась за посёлок Арбузово. В ходе боёв, проходивших с 22 июля по 6 августа 1943 года, танкисты 31 ГвТТП записали на свой счёт 10 танков (5 «Тигров», 3 Pz.Kpfw.IV и 2 Pz.Kpfw.III), 12 ДОТов, 34 ДЗОТа, а также около 750 немецких солдат и офицеров. О накале боёв говорит тот факт, что 19 из 21 танка роты были повреждены и эвакуировались с поля боя, из них 6 — дважды. На поле боя было восстановлено 7 танков, ещё 13 – силами полевой базы.
Отличился и экипаж Куксина. На свой счёт экипаж Т-150 записал 5 ДЗОТ-ов и 2 ручных пулемёта, а также 36 солдат и офицеров противника. В ходе боя танку сбило гусеницу. Под огнём противника экипаж танка с башенным номером 220 поставил гусеницу обратно и поддержал пехоту, преследовавшую противника. После этого танк гвардии младшего лейтенанта Куксина в течение 4 суток держал оборону. За этот эпизод Куксин был удостоен ордена Красной Звезды.
12 августа полк был переподчинён 73-й морской стрелковой бригаде. 4-й роте была поставлена задача атаковать поселок Анненское, овладеть его юго-восточной окраиной и обеспечить пехоте выход на северный берег реки Мойка. В 4:55 утра 18 августа 1-я и 4-я роты пошли в атаку. К 6 утра из 10 танков 9 оказалось выведено из строя. Неповреждённым оказался только танк №206 из 1-й роты под командованием гвардии старшего лейтенанта И. П. Михеева. Пехота в ходе атаки вражеских позиций понесла большие потери и на заданные рубежи выйти не смогла.
К сожалению, в ходе боя 18 августа 1943 года за Анненское гвардии младший лейтенант И. А. Куксин погиб. Вместе с ним погибли механик-водитель, гвардии техник-лейтенант М. И. Шинальский, а также наводчик, гвардии старший сержант А. С. Юрдин. Что касается Т-150, то он не числился в документах полка как потерянный безвозвратно. Танк в конце августа 1943 года поступил на завод №371, но на сей раз ремонтировать его не стали. На этом и закончилась долгая боевая карьера этого танка, который мог, но так и не стал по ряду причин заменой КВ-1.
Источник: https://warspot.ru/4969-malaya-modernizatsiya-kv
