В разгар Перекопско-Чонгарской операции, разработанной под руководством Михаила Фрунзе, Красной армии удалось форсировать Сиваш и, пользуясь численным превосходством, штурмом взять позиции белых на Литовском полуострове и выдержать трудные бои на Турецком валу.
Через Сиваш к Перекопу
Бойцы Красной Армии впервые форсировали Сиваш и прорвали вражескую оборону на Перекопе, освобождая полуостров. Тогда они боролись с войсками барона Врангеля. Шестьдесят семь лет назад в эти же дни Гнилое море форсировали уже другие бойцы Красной Армии, освобождая Крым от гитлеровцев. Как это было — вспоминают наши читатели.
Из трёх направлений на Крым (Перекоп, Чонгар, Арабатская стрелка), где укрылся с войсками белогвардейский генерал-лейтенант Пётр Врангель, командующий Южным фронтом Красной Армии Михаил Фрунзе выбрал для главного удара хорошо укреплённый Перекоп. Предстояло восточнее него форсировать Сиваш, выйти в тыл врага и прорвать фронт. Солдаты 15-й, 52-й дивизий и 153-й бригады 51-й дивизии (сама дивизия наступала на Перекоп) осуществили переход через ледяные воды Сиваша. Залив коварен — вода то у самого Перекопа, то под силой западного ветра отступает к Азовскому морю, обнажая глинистое дно. Об этих особенностях Михаилу Фрунзе рассказали жители деревни Строгановка (ныне — Чаплинский район Херсонской области), освобождённой от белогвардейцев.
В полевом штабе Южного фронта над картой склонились командиры и пятидесятилетний местный крестьянин — Иван Оленчук. Он рассказал, как много лет добывал в заливе соль, как научился по малейшему дуновению ветерка предугадывать подъём и спад воды, как, отправляясь в Армянск на базар, пробирался через Сиваш меж топких ям-«чаклаков» по только ему известной дороге. Западный ветер — вода убывает. Чтобы сделать броды более проходимыми, Иван Иванович с группой разведчиков выкладывает их лозой, а через каждые сто шагов ставит вехи.
«Бескрайняя ледяная топь Сиваша. Нельзя вычеркнуть из памяти народной дни небывалого героизма и самоотверженности тех, кто штурмовал твердыни Перекопа и Чонгара, кто в морозную ноябрьскую ночь переходил через Сиваш, — уверена Тамара Мальцева, чей отец участвовал в знаменитом штурме в ноябре 1920 года. — Ведь погибли тысячи наших красноармейцев, погибли за свободу Крыма. Моего отца, тогда девятнадцатилетнего красноармейца Германа Гонтаренко, судьба от Малого Самбора довела до Сиваша. Шагал не просто так — с боями в составе 406-го полка, входившего в стрелковую дивизию легендарного Ивана Федько (даже имел от комдива благодарность за поимку «языка»). Нужно было взять последний оплот врага — Перекоп. Шестого ноября 1920 года у села Строгановка Герман слушал Фрунзе и без колебаний в числе других двухсот семидесяти бойцов вступил в штурмовой отряд. Михаил Васильевич сказал, что таких отрядов будет шесть — от Владимировки до Ивановки, и они должны ночью выйти в тыл врага со стороны Сиваша. Неожиданно. Отряды вели проводники — местные жители (из Строгановки бойцов 15-й стрелковой дивизии вёл И. Оленчук, из Владимировки воинов 52-й стрелковой дивизии вёл А. Петренко. — Ред.). Герман попал в отряд, который вёл проводник Иван Иванович Оленчук. За проводником шли комиссар полка Петров, помощник командира полка Карпов и начальник политотдела дивизии, хрупкая молодая женщина Александра Янышева. Увидев в начале колонны женщину, Герман понял, что струсить теперь он просто не имеет права».
Переход через Сиваш начался 7 ноября в 22 часа, природа словно решила испытать бойцов. Ранняя зима, пронизывающий до костей ветер, туман, мороз. Сменился ветер, вода в Сиваше стала прибывать. Полки 15-й и 52-й дивизий могли оказаться в окружении. Части 51-й дивизии начали атаку Перекопского вала, 7-я кавалерийская дивизия срочно стала переправляться в поддержку стрелковым дивизиям, а жители Строгановки и Владимировки начали насыпать дамбы, копать рвы, чтобы хоть чуть-чуть замедлить приток воды.
«Первым вошёл в Сиваш с длинной палкой в руках проводник Оленчук, — передаёт воспоминания отца Тамара Германовна. — За ним двинулся отряд. Вначале у берега дно было твёрдым, потом оно начало расползаться под ногами. Папа чувствовал, как с каждым шагом в его ботинках становилось всё больше и больше леденящей жижи, как по спине, несмотря на мороз, стекали капли пота. Идти становилось всё труднее
