Делая серию постов «Спор славян между собою…», я коснулась роли Суворова в подавлении восстания под предводительством Тадеуша Костюшко в 1794 году, но хотелось бы сказать еще несколько слов на эту тему.
Михаил Стахович. Крестьянская милиция посполитого рушения (ополчение)
Двойственное отношение к личности Суворова у европейцев с одной стороны, и у россиян с другой, было всегда. Но это естественно — восприятие личности военного противника и национального героя обязательно будет разным. И действия Суворова в Польше надолго оказались «разменной картой» для политиков.
Карикатура на Суворова, стоящего с окровавленной шашкой на фоне горящих варшавских предместий
Наполеон называл Суворова «варваром, залитым кровью поляков»; по европейским изданиям кочевали карикатуры на тему «кровожадности» Суворова. Поводом стало жестокое поведение русской армии при взятии Праги, пригорода Варшавы…
Но стоит вспомнить, чем оно было вызвано.
Восстание в Речи Посполитой ознаменовалось кровавой резней русских в Варшаве, устроенной поляками. Понятно, что для варшавян русские солдаты были олицетворением врагов, но факт остается фактом — поляки проявили крайнюю жестокость. Особенно оскорбительным было то, что случилось это не в честном бою. На Страстной неделе, перед Пасхой (а это особый праздник для православных), в Чистый четверг, когда православные военные из русского гарнизона в Варшаве без оружия отправились в церковь исповедаться и причаститься, в городе ударил набат, и восставшие, разгромив арсенал, устроили расправу… Только в одном православном храме было вырезано около 500 человек из Киевского полка. На узких улицах старого города разъяренные толпы преследовали русских военных как дичь… За сутки убили, зарезали и растерзали в клочья 2 тысячи 265 военнослужащих русского гарнизона. Историк Н. Костомаров так описал эти события: «Поляки врывались всюду, где только подозревали, что есть русские… искали и найденных убивали. Убивали не только русских. Довольно было указать в толпе на кого угодно и закричать, что он московского духа, толпа расправлялась с ним, как и с русским». На Пасху резня повторилась в Вильно. Вскоре оба города были заняты армией Костюшко.
Впрочем, когда Суворов в октябре подходил к Варшаве, сам Костюшко был уже захвачен в плен (его взяли раненым в бою) и отправлен в Петербург.
Ян Богумил Плерш. Ранение и взятие в плен Тадеуша Костюшко под Мацеёвицами 10 октября 1794 года
Но Варшава оставалась в руках костюшковцев. Русские солдаты, приближаясь к Варшаве, горели желанием отомстить за своих товарищей (к Суворову прибились разрозненные группы, уцелевшие при резне русских гарнизонов в Польше, и численность его частей увеличилась более, чем вдвое). Суворов понимал настрой своего войска и пытался воспрепятствовать жестокому кровопролитию. Он приказал: «В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолетков не трогать. Кого из нас убьют, — Царство Небесное; живым — слава! слава! слава!»
Александр Орловский. Штурм Праги войсками Суворова
С востока, откуда подходила армия Суворова, Варшаву защищала укрепленная Прага, городское предместье, где находилось тридцать тысяч бойцов повстанческой армии, несколько больше, чем у Суворова. Но его солдаты быстро преодолели укрепления. В Праге начались уличные бои. Суворов приказал поджечь мосты через Вислу, соединявшие Прагу с Варшавой.Оценивают этот приказ по-разному: по официальной версии полководец не хотел, чтобы сражение перекинулось на варшавские улицы, затопив город кровью, но многие уверены, что он просто отрезал противнику возможность отступить. Повстанцы оказались в западне между рекой, через которую в конце октября (по новому стилю — в начале ноября) нельзя было перебраться вплавь, и атакующими русскими частями.
Хотелось бы снова процитировать слова очевидца. Генерал фон Клуген, воевавший под командованием Суворова, вспоминал: «В нас стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в дома, умерщвляли всех, кто им ни попадался <…> Ожесточение и жажда мести дошли до высочайшей степени <…>, офицеры были уже не в силах прекратить кровопролитие <…> У моста настала снова резня. Наши солдаты стреляли в толпы, не разбирая никого, — и пронзительный крик женщин, вопли детей наводили ужас на душу. Справедливо говорят, что пролитая человеческая кровь возбуждает род опьянения. Ожесточенные наши солдаты в каждом живом существе видели губителя наших во время восстания в Варшаве. „Нет никому пардона!“ — кричали наши солдаты и умерщвляли всех, не различая ни лет, ни пола…».
Александр Орловский. Резня Праги (трудно сказать, насколько соответствуют истине картины жестокости, представленные на этой гравюре — здесь изображено уже садистское истребление детей, хотя судя по отзывам подобные случаи были все же редки)
После окончания боев, тем не менее, не только мирное население, но и попавшие в плен противники не испытали на себе особой жестокости суворовской армии. К пленным участникам восстания Суворов проявил не только уважение, но и милосердие. 6 тысяч польских ополченцев были сразу отпущены по домам. Вскоре король Станислав Август Понятовский обратился к Суворову с личной просьбой – освободить одного из захваченных в плен офицеров. Тут же еще 500 польских офицеров получили свободу.
Когда после покорения Праги Суворов вступал в Варшаву, его встречали с полным почетом, хлебом-солью. Когда ему торжественно поднесли символический ключ от города, Суворов поцеловал его и поднял к небу со словами: «Благодарю тебя, Господи, что я не должен был купить эти ключи, такой дорогой ценой как…» и со слезами оглянулся на разоренную Прагу.
Вступление Суворова в Варшаву
Денис Давыдов (поэт-партизан, прославившийся в 1812 году) писал о событиях в Праге: «Легко осуждать это в кабинете, вне круга ожесточенного боя, но христианская вера, совесть и человеколюбивый голос начальников не в состоянии остановить ожесточенных и упоенных победою солдат. Во время штурма Праги остервенение наших войск, пылавших местью за изменническое побиение поляками товарищей, достигло крайних пределов. Суворов, вступая в Варшаву, взял с собою лишь те полки, которые не занимали этой столицы… в эпоху вероломного побоища русских. Полки, наиболее тогда потерпевшие, были оставлены в Праге, дабы не дать им случая удовлетворить свое мщение. Этот поступок, о котором многие не знают, достаточно говорит в пользу человеколюбия Суворова».
Вступление Суворова в Варшаву
Варшавяне поднесли Суворову бриллиантовую табакерку с надписью: «Избавителю Варшавы» («Warszawa zbawcu swemu»). Сам Суворов, даже с некоторым удивлением, писал из Варшавы графу Румянцеву про поляков: «Все предано забвению. В беседах обращаемся как друзья и братья. Немцев не любят, нас обожают».
Но это было лишь иллюзией. Прагу в Польше никогда не прощали и не забывали.
Надпись на памятной доске в Праге: «Погибли, потому что были поляками. Жителям Праги, убитым войсками Суворова 4 ноября 1794 г. Соотечественники»
В Польше существует легенда, что после падения Варшавы молодой польский шляхтич переоделся в форму русского офицера, пробрался в лагерь суворовской армии и зашел в палатку самого Суворова, чтобы его убить. Но несколько попыток убийства ни к чему не привели — какая-то сила отводила смертоносное оружие. Проснувшийся Суворов объяснил, что убить его невозможно. Ему суждено умереть своей смертью, когда придет время.
И. Крейцингер. А.В. Суворов (последнее прижизненное изображение военачальника)
Автор: Елена Хорватова
Источник: https://eho-2013.livejournal.com/112351.html
