©️ ВСЮР 1919 год
Чтобы хоть как-то наладить ситуацию в Новороссийске, генерал Деникин вызвал в город офицеров-добровольцев и отдал приказ о закрытии всех обществ, об установлении полевых судов для их руководителей и дезертиров, а также о регистрации военнообязанных. На рейде между тем скапливались суда, готовые доставить белогвардейцев в Крым. Пароходов, однако, не хватало. Одни запаздывали из-за штормовой погоды, другие находились на карантине, установленном в иностранных портах для русских кораблей из-за эпидемии тифа.
«Новороссийск, переполненный свыше всякой меры, ставший буквально непроезжим, залитый человеческими волнами, гудел, как разоренный улей.
Шла борьба за «место на пароходе» — борьба за спасение… Много человеческих драм разыгралось на стогнах города в эти страшные дни. Много звериного чувства вылилось наружу перед лицом нависшей опасности, когда обнаженные страсти заглушали совесть и человек человеку становился лютым ворогом. 13 марта (26 марта по нов. стилю. – «Газета.Ru») явился ко мне генерал Кутепов, назначенный начальником обороны Новороссийска, и доложил, что моральное состояние войск, их крайне нервное настроение не дают возможности оставаться долее в городе, что ночью необходимо его оставить», — рассказывал Деникин.
Дроздовец Туркул так запомнил подготовку эвакуации:
«Безветренная прозрачная ночь. Конец марта 1920 года. Новороссийский мол. Мы грузимся на «Екатеринодар». Офицерская рота для порядка выкатила пулеметы. Грузятся офицеры и добровольцы. Час ночи. Почти безмолвно шевелится черная стена людей, стоящих в затылок. У мола тысячи брошенных коней; они подходят к соленой воде, вытягивают шеи, губы дрожат: кони хотят пить».
Те части, которым не хватило места на судах, ушли вдоль берега в сторону Сочи или попытались скрыться в горах. Туркул вспоминал, что «оставшиеся люди сбились на молу у цементного завода и молили взять их, протягивая в темноту руки». Корабли отчаливали, «скрипя и стеная». От палубы до трюма все было забито людьми, которые стояли плечом к плечу. Значительную часть имущества полков и лошадей пришлось бросить на берегу ввиду острой нехватки места. Дроздовцы смогли забрать с собой только гробы своих павших командиров — Дроздовского и Туцевича. На следующий день они высадились в Севастополе и устроили там мобилизацию всех находившихся в городе офицеров.
Генерал Петр Врангель, который через несколько дней сменил Деникина на посту главнокомандующего ВСЮР, во время эвакуации находился в Константинополе, куда прибыл после размолвки со своим начальником и последующей отставки. О происходившем в Новороссийске он знал по рассказам очевидцев. В своих «Записках» Врангель крайне эмоционально поведал о прощании белых с континентальной Россией.
«Из Новороссийска приходили тяжелые вести, 7-го (20-го по нов. стилю. — «Газета.Ru») марта красные форсировали реку Кубань. Противник стал распространяться к югу. Восстания в тылу охватывали новые районы. Прижатая к морю армия заканчивала борьбу. Из Новороссийска один за другим прибывали транспорты, переполненные обезумевшими от ужаса и лишений беженцами. Армия отходила, почти не оказывая сопротивления. Было очевидно, что транспортных средств не хватит и большая часть войск останется непогруженной. Главнокомандующий находился в Новороссийске на цементном заводе, под охраной англичан. Жена его прибыла в Константинополь и остановилась в русском посольстве.
Передавались слухи, что генерал Деникин, видя неминуемый развал и гибель армии, заявил, что «Новороссийска не оставит и пустит себе пулю в лоб».
Однако вскоре стало известно, что 14-го (27-го. – «Газета.Ru») главнокомандующий на миноносце оставил Новороссийск. Ставка перешла в Феодосию. Успели погрузиться для переброски в Крым лишь добровольцы, за исключением одного из Марковских полков, сводная кубанская бригада, гвардейская бригада 1-ой донской дивизии и некоторые другие части Донской армии. Оставленные на побережье части Кубанской и Донской армий отходили на Туапсе. Войска Северного Кавказа сосредотачивались в Поти».
По словам Врангеля, эвакуация Новороссийска превосходила своей кошмарностью оставление Одессы:
«Стихийно катясь к морю, войска совершенно забили город. Противник, идя по пятам, настиг не успевшие погрузиться части, расстреливая артиллерией и пулеметами сбившихся в кучу на пристани и молу людей. Прижатые к морю наседавшей толпой, люди падали в воду и тонули. Стон и плач стояли над городом. В темноте наступавшей ночи вспыхивали в городе пожары».
Подходы к Новороссийску были закупорены брошенными в непролазной весенней грязи подводами, автомобилями и военной техникой. Объединившиеся с зеленоармейцами красные наступали. Части 1-й Конной армии Семена Буденного пытались прорваться в город, однако до поры их отпугивала артиллерия кораблей, обстреливавшая близлежащие горы с целью задержать приход красных. В операции участвовали 11 судов различного размера, принадлежавшие белогвардейцам, а также корабли ВМФ стран Антанты.
