9 января 1954 года
Будапештская операция. 2-й Украинский фронт. Севернее Дуная, войска фронта силами 27-го и 25-го Гвардейских корпусов 7-й Гвардейской армии, а также частей 6-й Гвардейской танковой армии, продолжали наступление и к вечеру продвинулись на 10 км, овладев населёнными пунктами Новая Дяла, Святой Петер, Хетин, Ижа и Насвад. Подвижные части фронта продолжали бои за овладение городами Нове Замки и Комарно, отражая многочисленные контратаки врага общей численностью более 2 полков пехоты и 60-70 танков, стремившегося фланговым ударом задержать наступление 7-й Гвардейской армии на Комарно.
В районе Будапешта наши войска продолжали бои по уничтожению окружённой группировки врага и овладели 728 кварталами восточной части города, полностью очистив от неприятеля Кишпешт, Кошутфалва, Пештсентэржебет и большую часть Векерле.
В районе Будапешта наши войска овладели крупным промышленным и экономическим центром Венгрии – городом Чепель и островом Обудай. На последнем был освобождён лагерь югославских и польских рабочих, в котором находилось 500 человек.
На севере. Авиация СФ из-за плохих метеоусловий боевых действий не вела. Беломорская группа конвоя JW-63 в охранении 4 эм СФ прибыла на Молотовский рейд, а остальные корабли охранения возвратились в Кольский залив, ата-ковав на переходе у п-ова Рыбачий немецкую пл. Из Архангельска в Йоканьгу вышел конвой БИ-1 (2 тр, 1 буксирный пароход, 4 эм, 1 скр и 1 тщ). Дозоры у баз СФ несли 6 кораблей и катеров.
На западе. Авиация БФ в 18 самолёто-вылетах вела воздушную разведку в Балтийском море и поиск пл неприятеля у о. Вормси. Пл Щ-307 (капитан 3 ранга Калинин М.С.) из позиционного положения 2-торпедным залпом потопила у Либавы 1 тр (ок. 3 тыс. т), шедший в охранении 1 скр. Траление мин у Усть-Двинска вели 5 ктщ, у Таллина — 9 ктщ, а в самом порту — 5 ктщ. Ска МО-124 у Палдиски потопил неприятельскую пл U-679. Наблюдение за районом атаки затем продолжили 3 дозорных ска. Межбазовые переходы и перевозки грузов на театре выполняли 57 кораблей, катеров и судов.
Сводки Советского Информбюро за 9 января 1945 года Великой Отечественной войны
В течение 9 января в районе Будапешта наши войска продолжали бои по уничтожению окружённой в городе группировки противника и, сжимая кольцо окружения, заняли главный ипподром (превращенный немцами в аэродром), городской парк Кбплигет, нефтеперегонный завод, машиностроительный (танкостроительный) завод «Гофхер Шранц», городской район Пештсентэржэбет и очищали от противника городской район Кишпешт. За день боя наши войска заняли в городе более 350 кварталов.
Северо-западнее и западнее Будапешта наши войска успешно отбивали атаки пехоты и танков противника. В боях за 8 января в этом районе подбито и уничтожено 60 немецких танков.
На северном берегу Дуная северо-восточнее и восточнее города Комарно наши войска, продолжая наступление, овладели крупными населёнными пунктами Солдины, Новая Дяла, Святой Петер, Хетин, Кратке Кеси, Ижа. За 8 января в этом районе наши войска взяли в плен более 1.000 солдат и офицеров противника.
На других участках фронта существенных изменений не произошло.
За 8 января в воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито 13 самолётов противника.
В районе Будапешта наши войска продолжали вести бои по ликвидации окруженной группировки противника. Советские гвардейские части овладели главным ипподромом, который немцы использовали в качестве аэродрома. Продвигаясь вдоль линии железной дороги, наши войска достигли парка Неплитет. Противник бросил в контратаку танки и самоходные орудия. Однако советские артиллеристы и бронебойщики вынудили немцев отступить. Усиливая нажим, наши штурмовые отряды выбили врага из парка и ведут бои в двух километрах восточнее Дуная. Наши войска, действующие в юго-восточной части города, с боями продвигались вперед и разгромили ряд сильно укреплённых опорных пунктов обороны противника. В городском районе Кишцешт наши штурмовые отряды в течение дня очистили от немцев более ста кварталов. Противник, отступая под ударами наших войск, понёс больше потери в живой силе и технике. Только одна наша стрелковая часть истребила до батальона гитлеровцев, взяла 200 пленных и захватила самоходное орудие, 26 станковых пулемётов, 300 винтовок и автоматов, пороховой склад и другие трофеи.
Северо-западнее и западнее Будапешта продолжались ожесточённые бои. Противник пополнил свои потрёпанные дивизии и с утра возобновил атаки. В районе магистрали Естергом — Будапешт атаки противника успешно отбивались нашими войсками. На одном участке небольшой группе вражеских танков и пехоте удалось прорваться в расположение наших войск. Советские пехотинцы и артиллеристы быстро обошли и отрезали гитлеровцев. Прорвавшаяся группа противника полностью уничтожена.
Западнее Будапешта противник бросил в бой крупные силы танков, пытаясь выйти на коммуникации наших войск. Встретив решительное сопротивление советских частей и понеся большие потери, немцы во второй половине дня изменили тактику. Они пытались мелкими группами прорваться через наши боевые порядки. Артиллерийским огнем вражеские отряды были рассеяны. Контрударом наши войска потеснили противника и улучшили свои позиции. По неполным данным, в этих боях уничтожено более 1.500 немецких солдат и офицеров, 18 орудий и 8 бронетранспортёров. На поле боя остались десятки сгоревших и подбитых вражеских танков и самоходных орудий.
Наша авиация бомбо-штурмовыми ударами уничтожила 5 танков, 20 автомашин и подавила огонь нескольких артиллерийских батарей противника. В воздушных боях за день наши лётчики сбили 10 немецких самолетов.
На северном берегу Дуная, северо-восточнее и восточнее города Комарно, наши войска вели наступательные бои. Противник подтянул на этот участок свежие силы и пытался контратаками восстановить положение. Советские части сильным огнём из всех видов оружия отбрасывают врага и настойчиво продвигаются вперёд. После ожесточенного боя наши войска выбили немцев из сильно укреплённого опорного пункта Солдины. Советские части овладели также крупным населенным пунктом Ижа, расположенным на берегу Дуная в 6 километрах восточнее города Комарно. Противник оставил на поле боя несколько сот трупов своих солдат и офицеров. Наши войска захватили много оружия и военных материалов.
В Восточной Пруссии наши разведывательные подразделения захватили секретный приказ командира 1-го немецкого парашютно-танкового фузилерного батальона «Герман Геринг», разосланный командирам рот — лейтенантам Ланге, Книсту, Грабнеру и Вагачу. В приказе говорится: «B случае захвата в плен русских солдат и офицеров — одного или двух из них немедленно доставлять в штаб батальона, а всех остальных расстреливать»… На приказе имеется следующая надпись: «Только для командиров рот. После ознакомления сжечь».
В этом приказе нет ничего нового. Он лишь подтверждает то, что уже давно известно, а именно: что гитлеровские мерзавцы истребляют советских военнопленных. Повторяя свои преступные приказы об убийстве военнопленных, фашистские изверги в то же время стремятся сохранить это в тайне. Приказы, конечно, можно сжечь, можно уничтожить и некоторые другие уличающие документы. Однако это не спасёт гитлеровских палачей и убийц. Им не удастся спрятать концы в воду и уйти от ответственности за все свои преступления.
9 февраля 1945 года в боях за овладение городом Шнайдемюль (Германия, ныне Пила, Польша) сержант Пётр Петрович Праслов с группой разведчиков очистил от противника 6 домов, уничтожив 26 солдат противника и захватив в плен 2-х. Лично Праслов из своего оружия уничтожил 12 солдат противника, чем способствовал быстрейшему взятию города. Удостоен ордена Славы 1-й степени. После войны работал учителем труда в школе.
9 января 1945. Гитлер о ресурсах, тактике и положении дел на фронте
СОВЕЩАНИЕ В СТАВКЕ ВЕРМАХТА 9 ЯНВАРЯ 1945 ГОДА
Гудериан: Очень серьезен вопрос с боеприпасами. Если в нашем распоряжении будут теперь боеприпасы, то можно сделать колоссально много.
Фюрер: Теперь начинает сказываться то, к чему раньше никогда не хотели прислушиваться: — наш отход на Востоке. Если бы мы не ушли вот из того района, то наше ежемесячное производство достигало бы теперь, вероятно, 2-3 млн выстрелов только для Восточного фронта. Раньше говорили: какой смысл это удерживать — тут всего лишь один-два рудника! А ведь фронт был тогда куда короче, чем сейчас.
Гудериан: И каждый шаг назад по земле империи увеличивает его протяженность.
Фюрер: …высказывались всякие гениальные мысли: мы, мол, совершенно напрасно цепляемся за остров Крит, когда не хватает сил, чтобы удержать Кенигсберг [Калининград]. Это была только фраза. Совершенно сбрасывалось со счетов, что я удерживал Крит не для собственного удовольствия, а чтобы контролировать балканские государства, Турцию… Забывали о том, что Петсамо [Печенга] удерживается не просто для удовольствия. Иногда говорят: проживем и без никеля. Это неправильно. Без никеля дело не пойдет. Некоторое время мы могли накапливать его запасы. За этот счет мы прожили четыре года или пять лет. Только благодаря авиации мы в состоянии жить без никеля. Наши дела теперь далеко не так хороши, как прежде.
Гудериан: Потому и венгерская территория имеет такое важное значение.
Фюрер: Меня очень беспокоит такое обстоятельство: мы сейчас строим реактивные двигатели [для самолетов “Мессершмитт-262”]; в какой мере скажется на работе этих двигателей ухудшение качества материалов, сказать пока еще трудно. [Видимо, придется искать какие-то] выходы. Во всяком двигателе деталь, содержащая 65 процентов никеля, лучше, чем та, в которой только 10 процентов. Правда, новые методы электрообработки обещают самые лучшие перспективы. Но на такие эпохальные перевороты в технологии — ведь война всегда порождала открытия, именно на период войн падает больше всего изобретений — так вот, на такие перевороты уходят годы. Нужны годы, чтобы перейти от идеи открытия к эксперименту, от эксперимента — к первому экземпляру изделия, от первого экземпляра к практике.
Томале: Вплоть до серийного производства!
Фюрер: А затем к серийному производству. На это уходят годы. У нас их нет. Назревает настоящая катастрофа. И самое худшее из всего, что вообще могло бы с нами произойти, это — разрушение наших немецких коммуникаций. Запасы угля у нас достаточны. Горные предприятия добывают столько, что мы не успеваем вывозить… Свободных вагонов у нас более 80 тыс. Но они стоят… Это означает, что производство стали у нас упадет с 2,9 млн т до половины этой цифры или даже ниже. А это сказывается прежде всего на боепитании, поскольку сроки снабжения войск боеприпасами наиболее сжатые. И виноваты в этом прежде всего те люди, которые в свое время непрерывно нападали на меня за мою “безумную”, как они считали, политику удержания крупных территорий. Им казалось, что будет лучше, если мы сразу же замкнемся на узком пространстве. Взять хотя бы памятные записки господина Бека! Эти люди хотели вести войну в безвоздушном пространстве. На мой взгляд, следовало бы в будущем открыть курсы, где преподавалось бы, какие условия необходимы для ведения войны.
Фюрер: В свое время об этом судили также и с точки зрения обеспечения армии продовольствием. В свое время понимали, что можно прокормить армию, только имея достаточную территорию. В этом и состояла тактика Валленштейна. Я читал критиков Валленштейна, в том числе и военных, которые, бог знает, в чем только его не упрекали … [Приходя в новую область военных действий, его солдаты] опустошали ее словно рой саранчи. Они могли вообще лишь ограниченное время оставаться на одном месте. Все его операции просто зависели от необходимости вообще как-то прокормить 50 тыс. человек. Наш же горе-стратег, разумеется, гениально осуждает через 250 лет такие методы и говорит: вот здесь он сделал ошибку, следовало двигаться сюда. А ведь Валленштейн вовсе не был таким кретином, каким его представляют себе сегодняшние стратеги-карлики. И железных дорог у него не было. В то время жизненное пространство имело значение как фактор прокормления войск. Жизненное пространство вообще необходимо для обеспечения вооруженных сил. Вести войну в безвоздушном пространстве нельзя, и если бы Германия не расширила свое жизненное пространство [она дошла бы до положения] Голландии. Эти занюханные государства могут существовать только потому, что несколько европейских держав никак не договорятся о том, каким способом их проглотить. Если бы не стало такой великой державы, как Германия, то вся эта мелочь исчезла бы с карты. Это видно на примере Венгрии [и других подобных государств]…. Я прихожу в ярость, когда кое-кто вновь и вновь является ко мне с просьбой: пожалуйста, не нарушайте их суверенитет, это ущемляет их честь! А у них вообще нет чести! Эти дерьмовые страны — самые обидчивые на всем земном шаре. Выходит, я должен их уважать, между тем как другие великие державы на них просто плюют. — Я вчера снова распорядился, чтобы 50% выпускаемых самолетов “Мессершмитт-262” были рассчитаны на полутонные бомбы. Ведь я же должен их как-то использовать! Если мы не будем атаковать сеть коммуникаций противника, то дадим ему слишком большую фору. Нужно также обеспечить возможность проведения нескольких дневных налетов на Антверпен. Мы не сможем удовлетвориться одним только нападением на Антверпен с помощью самолетов-снарядов “Фау-1” и “Фау-2”
Геринг: Антверпен — это только вопрос дистанции.
Фюрер: Я разговаривал с … он доложил, что главная проблема — это разместить в конструкции с четырьмя пушками также полутонные бомбы. Я ему ответил: хорошо, снимите две пушки и увеличьте радиус действия.
Геринг: Но выпускают там по-прежнему все те же модели.
Фюрер: Тогда нужно проверить, нельзя ли ограничиться мелкими изменениями. Я всегда считал дальность действия важнейшим фактором. Решающий момент для нас — это, несомненно, создать и для противника такие же трудности со снабжением, какие он создает нам. А ведь он в этой области более уязвим, чем мы, поскольку это его единственный источник питания. У него ведь нет железнодорожных ремонтных мастерских, как у нас. Локомотивов у него меньше, чем у нас. Мы все же 1800 локомотивов… всего 60% его прежних локомотивов. Из остальных 40% большая часть уничтожена. Если мне удастся уничтожить еще сколько-то и разрушить железные дороги, то удар будет для противника сокрушительным. Без имущества он может вести войну в еще меньшей мере, чем мы.
Гудериан: Это очень важно проделать на территории Румынии и Болгарии.
Йодль: Ганценмюллер представил мне памятную записку, в которой доказывает, что без железных дорог невозможно на длительное время обеспечить снабжение войск.
Фюрер: В течение длительного времени обеспечивать снабжение войск без железных дорог невозможно. Англичане опубликовали тут одну ученейшую работу, которая доказывает тривиальные истины. Там говорится: нашей слабостью в Северной Африке было отсутствие железнодорожной сети. Очень просто. Но и нам это тогда не помогло, потому что мы не обладали господством в воздухе. Необходимы были железные дороги плюс господство в воздухе. Одних железных дорог еще мало. Совсем другое дело, если я могу на современной машине ворваться в обороняемое воздушное пространство противника, — а это возможно только при высоких скоростях, — если я в состоянии наносить удары по его железнодорожным станциям! Противник много уязвимее нас. Он не подготовлен к налетам. Нам-то эта беда знакома уже много лет.
Я здесь получил от Ганценмюллера донесение о том, какие выходы из положения находит имперская железная дорога. Это поистине чудо — то, чего люди добиваются импровизированными средствами при минимуме рабочей силы и рабочих часов уже одно это достойно удивления. Представьте себе: по прежним понятиям любое государство было бы парализовано такими налетами в течение недели. Ведь наши нападения на железные дороги противника были в сравнении с этими просто детской игрой — и то мы за короткое время парализовали их коммуникации. А противник на это не способен. У него нет для этого внутреннего побуждения. У них нет организующего начала, нет вообще никакой организации людей. Их гражданские органы власти полностью разложились. А такие вещи, как у нас, возможны только при четкой организации государства. Даже русские, эти свиньи, смогли организоваться. Когда у нас начинают жаловаться, я могу только сказать: берите пример с русских в том положении, какое у них было в Ленинграде.
Гудериан: Они распоряжаются отлично. Их люди в Венгрии организуют дело хорошо и очень быстро.
Фюрер: А как они выстояли в критический момент!
Гудериан: Они распоряжаются очень энергично, действуют очень быстро и очень решительно. Это надо признать.
Фюрер: Поэтому, Гудериан, я и настаиваю на том, чтобы мы шевелились побыстрее.