15 декабря 1944 года
Ондавская операция. Завершилась Ондавская наступательная операция войск 4-го Украинского фронта, проходившая с 20 ноября по 15 декабря. Численность войск к началу операции — 131750 человек, безвозвратные потери — 4096 (3,1 %), санитарные — 16472, всего — 20568, среднесуточные — 791.
На севере. Самолёты СФ из-за плохой погоды выполнили только 2 вылета на поиск пл и мин врага, 1 на разведку его коммуникаций и 4 на противолодочное охранение конвоев. Внутренние плавания на театре выполняли 10 кораблей и 8 судов, из которых 3 были иностранными. Дозоры несли 1 скр, 1 тщ, 1 ска и 1 пк.
На западе. Авиация БФ в 51 самолёто-вылете вела разведку в Балтийском море и портах неприятеля, в 19 прикрывала аэродром Паланга и в 32 — высадку с 1 бка и 2 тщ 84 разведчиков на о. Рухну.
В контрбатарейной борьбе участвовала 1 ж.-д. батарея флота. В Хельсинки от Кольберга возвратилась пл К-51. Внутренние плавания выполняли 7 судов.
3 плавбатареи Днепровской флотилии вели огонь по врагу на берегу За-падного Буга в р-нах Крупно и Пененжин, а 4 бка и 2 минных катера содейст-вовали на Дунае частям 52 сд.
Сводки Советского Информбюро за 15 декабря 1944 года Великой Отечественной войны
В течение 15 декабря на территории Венгрии севернее и северо-восточнее города Мишколц наши войска овладели городом и железнодорожной станцией Сендрьо, а также с боями заняли более 30 других населённых пунктов, в числе которых Таллиа, Гернад-Керч, Берет, Бакта, Гадь-Батор, Суходь, Рудабанья, Ниарад, Шаио-Велезд, Банфалва, Тардона, Мальинка и железнодорожная станция Таллиа.
Севернее Будапешта наши войска овладели на территории Чехословакии городом Шахы.
В боях за 14 декабря на территории Венгрии в районе севернее Мишколц наши войска взяли в плен 1.015 немецких и венгерских солдат и офицеров.
На других участках фронта — поиски разведчиков и бои местного значения.
За 14 декабря наши войска подбили и уничтожили 15 немецких танков. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито 29 самолётов противника.
На территории Венгрии севернее и северо-восточнее города Мишколц наши войска продвигались вперёд. Ожесточённые бои произошли за город Сендрьо — сильно укрепленный опорный пункт обороны немцев на реке Бодва. Ночью наши части завязали бои на восточной и южной окраинах города. В это время советские подвижные подразделения совершили обходный манёвр и нанесли врагу удар с севера. Наши войска сломили сопротивление противника и овладели городом и железнодорожной станцией Сендрьо. Уничтожено свыше 400 вражеских солдат и офицеров. Захвачены трофеи и пленные. Другие наши части, наступающие вдоль реки Шайо, продвинулись вперёд на 10 километров и заняли ряд населенных пунктов.
Севернее Будапешта наши войска переправились через реку Ипель и вступили на территорию Чехословакии. Восточнее и западнее города Шахы развернулись упорные бои. Противник стремился любой ценой ликвидировать плацдарм и отбросить наши войска за реку. Спешно подтянув штурмовую бригаду СС и танковые части, немцы неоднократно контратаковали советские части. Наши бойцы, сдерживая натиск врага, накапливали силы, а затем нанесли ему сильный удар и ворвались в город Шахы. Всю ночь продолжались уличные бои. На рассвете наши войска разгромили немцев и овладели важным опорным пунктом обороны противника — городом Шахы. Этот город является узлом шоссейных и железнодорожных дорог. В боях за город Шахы, по неполным данным, немцы потеряли только убитыми более 800 солдат и офицеров. Подбито и сожжено 13 танков и самоходных орудий противника.
В Восточной Пруссии мелкие группы немецкой пехоты на различных участках пытались проникнуть в расположение нашей обороны. Советские подразделения рассеяли противника, истребив до роты гитлеровцев. Огнём наших снайперов в течение дня уничтожено 70 немецких солдат и офицеров.
Наша бомбардировочная, штурмовая и истребительная авиация наносила удары по прифронтовым коммуникациям немцев. Советские лётчики подвергли бомбардировке железнодорожные станции Тройбург, Ангербург и Летцен. В результате действий нашей авиации уничтожено 9 паровозов и 30 вагонов. Кроме того, сожжён железнодорожный эшелон и разбито 60 автомашин противника.
Захваченный в плен врач 2-го батальона 131-го полка 44-й немецкой пехотной дивизии Эгон Тремль рассказал: «Наша дивизия находилась на итальянском фронте. 11 ноября неожиданно для всех началась спешная погрузка частей в эшелоны. Никто не знал, куда будет отправлена дивизия. Многие офицеры предполагали, что мы едем в Австрию, на отдых. Однако нас постигло горькое разочарование. 44-ю дивизию перебросили к Дунаю и с хода ввели в бой против русских. При первом же столкновении второй батальон был разгромлен. В районе командирского пункта я наблюдал такую сцену: около полудня вдруг раздались панические крики: «идут русские». Солдаты выскочили из укрытий и бросились врассыпную. С огромным трудом командиру батальона капитану Тешнеру и двум офицерам с помощью угроз удалось задержать часть людей. Тешнер хватал солдат за шиворот, бросал их на землю и указывал, в какую сторону стрелять. В этот день я впервые в жизни слышал так много предупреждений о расстреле. За несколько дней боёв 131-й и 132-й полки понесли исключительно тяжёлые потери». Пленный врач 44-го немецкого запасного полка Пауль Гаягль сообщил: «44-й запасный полк входит в 177-ю запасную дивизию, расположенную в Вене. В полку пять батальонов, а в каждом батальоне шесть рот: три учебные и три запасные. Недавно 44-й полк спешно отправили на фронт. По дороге на фронт дезертировало более 40 солдат. Наш полк должен был вместе с другими частями ликвидировать плацдарм русских и отбросить их за Дунай. Эта задача оказалась нам не под силу, несмотря на огромные потери. В боях в районе плацдарма были целиком уничтожены два батальона нашего полка».
15 декабря 1944 года старший сержант Илларион Григорьевич Меркулов со взводом автоматчиков в районе словацкого села Даргов восточнее города Кошице удерживал безымянную высоту в течение суток, были отбиты две дневные и две ночные контратаки гитлеровцев. На следующий день он поднял взвод в атаку и выбил противника из леса, за этот бой лично убил восемь гитлеровцев, был ранен. За этот бой был вновь представлен командиром полка к награждению орденом Красного Знамени. Один из немногих полных кавалеров ордена Славы, награжденных четырьмя орденами Славы (2 – 3-й степени). Погиб 8 мая 1945 года.
15 декабря 1944 года — Завершилась Ондавская наступательная операция войск 4-го Украинского фронта РККА
Ондавская наступательная операция (20 ноября — 15 декабря 1944 года) была одной из заключительных операций Красной армии в рамках Восточно-Карпатской стратегической наступательной операции во время Великой Отечественной войны. Её целью было форсирование реки Ондава, преодоление укреплённых позиций противника и освобождение территорий восточной Словакии от немецко-фашистских войск.
Операция проводилась силами 4-го Украинского фронта под командованием генерала армии Ивана Ефимовича Петрова. В состав фронта входили многочисленные общевойсковые армии, включая 38-ю армию генерал-полковника Кирилла Семёновича Москаленко и части 1-й Чехословацкой армии.
Предпосылки операции
После успешных действий в ходе Карпатско-Дуклинской операции осенью 1944 года части Красной армии и союзные подразделения Чехословакии продолжили продвижение через труднопроходимые районы Карпат. Немецкие войска группы армий «Северная Венгрия» (Heeresgruppe «Nordungarn») вели ожесточённое сопротивление, используя естественные преграды, включая горные массивы и реки. Река Ондава и прилегающие к ней районы были превращены в мощный оборонительный рубеж.
С наступлением зимы советское командование стремилось завершить освобождение восточной Словакии и создать плацдарм для дальнейшего наступления на территорию Венгрии и Чехословакии.
Ход операции
- Начало операции (20 ноября 1944 г.)
Войска 4-го Украинского фронта начали подготовку к наступлению. Главный удар наносила 38-я армия, поддерживаемая авиацией и артиллерией. Однако тяжёлые погодные условия и сложный горно-лесистый рельеф значительно замедляли продвижение войск. - Бои за реку Ондава
Немецкие войска оборудовали несколько эшелонированных оборонительных рубежей на подступах к реке. Мощный огонь артиллерии и миномётов противника создавал значительные трудности для форсирования водных преград. Советские части вынуждены были продвигаться с боями, уничтожая укреплённые огневые точки. - Успешный прорыв обороны
В ходе упорных боёв 38-я армия смогла прорвать оборонительные позиции противника и форсировать реку Ондава. Войска 1-й Чехословацкой армии активно поддерживали наступление, освобождая населённые пункты и продвигаясь на запад. - Завершение операции
К 15 декабря 1944 года советские войска полностью завершили операцию, освободив важные районы восточной Словакии. Противник был вынужден отступить на новые рубежи, ослабив оборону на других участках фронта.
Результаты операции
- Освобождение восточной Словакии: Ондавская операция внесла значительный вклад в освобождение Чехословакии от немецкой оккупации.
- Потери противника: Немецкие войска группы армий «Северная Венгрия» понесли большие потери в живой силе и технике, что ослабило их боеспособность на данном участке.
- Создание условий для дальнейшего наступления: Успех операции позволил 4-му Украинскому фронту подготовиться к дальнейшим действиям на территории Чехословакии и Венгрии.
Значение операции
Ондавская операция, несмотря на трудные условия ведения боевых действий, продемонстрировала высокую боеспособность Красной армии и её способность проводить успешные наступления в горно-лесистой местности. Она стала важным этапом в освобождении восточноевропейских стран от фашистской оккупации и приближении Победы.
Итог: Операция завершилась успешным выполнением поставленных задач и создала стратегические предпосылки для дальнейших операций советских войск на завершающем этапе Великой Отечественной войны.
15 декабря 1944 года — Черчилль о пересмотре границ в Европе
Как передает агентство Рейтер, 15 декабря Черчилль открыл в палате общий прения по вопросу о Польше. Черчилль заявил, что надежды, которые он выразил в октябре после своего последнего визита в Москву, не оправдались: «Я надеялся тогда, — сказал он, — что Миколайчик примерно через неделю вернется в Москву, уполномоченный польским правительством в Лондоне заключить соглашение относительно польской границы на основе линии Керзона И ее продолжения на юг, т. е. так называемой «линии Керзона — А».
Черчилль сказал, что он только что внимательно перечитал и обдумал заявления, сделанные им в феврале после возвращения из Тегерана и в октябре, и нашел очень трудным улучшить или изменить их каким-либо образом. Напомнив содержание этих заявлений, он сказал: «Я не могу найти никаких других слов для того, чтобы разъяснить палате мрачную суть польской проблемы». В Тегеране, сказал он, маршал Сталин заявил, что он убежден в необходимости создания и сохранения сильной, независимой Польши. И он несколько раз повторял это заявление публично.
«Я убежден, — продолжал Черчилль, — что это представляет собой твердую политику Советского Союза. Мы сами никогда не гарантировали какой-либо определенной пограничной линии Польши. Мы не одобрили оккупацию Польшей Вильно в 1920 г., и мнение англичан в 1919 году было выражено так называемой линией Керзона, которая представляла собой попытку, во всяком случае, беспристрастного разрешения проблемы. Английское правительство считает, что всякое территориальное устройство и соглашения должны быть отложены до окончания войны и что победоносные державы должны тогда заключить формальное, окончательное соглашение, распространяющееся на Европу в целом.
Но продвижение русских в польских районах, где действует польская подпольная армия, сделало необходимым заключение какого-нибудь дружественного рабочего соглашения для того, чтобы дать возможность антигитлеровским силам действовать совместно против общего врага. За последние несколько недель Иден и я консультировали польское правительство, преследуя цель заключения рабочего соглашения, на основе которого могут действовать сражающиеся армии и благодаря которому, как я надеюсь, может возникнуть прочная дружба между русскими и поляками. Россия имеет право обеспечить себя от возможности нападения в будущем, и мы будем всячески помогать ей добиться этой гарантии не только силой ее оружия, но на основе одобрения и согласия Объединенных наций.
Освобождение Польши может в настоящее время быть осуществлено русскими, армии которых потеряли миллионы людей, сокрушая германскую военную машину. Я не могу считать, что требования русских об обеспечении безопасности их западных границ неразумны. Сталин и я согласились также относительно необходимости для Польши получить компенсацию за счет Германии на севере и западе. Это попрежнему является точкой зрения английского правительства».
Хотя мы и не недооценивали трудностей, — продолжал Черчилль, — было утешительно сознавать, что Англия, Россия и Соединенные Штаты пришли к твердому соглашению относительно необходимости воссоздания свободной, независимой Польши. Английское правительство всегда стремилось, чтобы польский народ обрел постоянную родину, которая, хотя она с точки зрения границ, возможно, и не будет полностью совпадать с довоенной территорией Польши, будет соответствовать ее нуждам и не будет уступать тому, чем она раньше обладала». Если бы Миколайчик смог вернуться в Москву вскоре после его весьма дружественных переговоров со Сталиным, имея полномочия заключить соглашение относительно линии Керзона, «то он был бы в настоящее время главой польского правительства на польской земле, признаваемого всеми Объединенными нациями, и ему были бы обеспечены дружба и помощь Сталина.
Дополнительные трудности, вызванные созданием Польского Комитета Национального освобождения в Люблине, не возникли бы, если бы после бесконечных переговоров поляки не оказались полностью неспособными притти к соглашению. В результате Миколайчик и другие польские министры ушли в отставку, и польское правительство было таким образом переформировано, что в некоторых отношениях я не могу его приветствовать. Если бы Миколайчик мог скоро вернуться в Москву, как он надеялся и предполагал, то Польша могла бы сейчас занять подобающее ей место в рядах наций, сражающихся против Германии. По мнению английского правительства, Миколайчик и его друзья являются попрежнему единственным светочем, существующим у Польши на ближайшее будущее. Но, Натолкнувшись на упорное, непреодолимое сопротивление своих лондонских коллег, он ушел в отставку. С тех пор перспективы примирения заметно уменьшились. Последствия этого не сказались явно ввиду того, что русские остановились у Вислы, но, когда они начнут продвигаться вперед, а они это, несомненно, сделают, и когда немцы будут изгнаны из новых обширных районов Польши, авторитет люблинского Комитета и область, которой он управляет, увеличатся, а его контакт с Советским правительством станет более тесным и прочным.
Отсутствие взаимопонимания между наступающими русскими армиями и польским подпольным движением может приобрести самые неприятные формы. Смена правительства не влияет на дипломатические отношения. Мы попрежнему признаем польское правительство. Но я не могу разделить точку зрения, что предлагаемые пограничные соглашения не являются надежными и удовлетворительными. Если Польша уступит Львов и район, известный под названием «линия Керзона — А», Украине, то она приобретет на севере всю Восточную Пруссию к югу и к западу от Кенигсберга, в том числе замечательный порт Данциг. Вместо находящегося под угрозой искусственного коридора Польша получит область, прилегающую к Балтийскому морю, протяжением в 200 миль. Что касается мнения России и Англии, то поляки имеют свободное право расширить свою территорию на западе за счет Германии. Я не намерен входить в подробности, но поляки будут пользоваться поддержкой Англии и России. Это означало бы приобретение территорий более важных и более высоко развитых, чем те, которые Польша теряет на востоке. Нам говорят, что будет отдана треть Польши, но обширные безлюдные просторы Пинских болот увеличивают территорию, не умножая богатства.
Таково в общих чертах предложение русских, на которых попрежнему лежит главное бремя борьбы по освобождению Польши Я не могу поверить, что Польша отвергнет подобное предложение. Оно должно, конечно, привести к переброске населения в несколько миллионов человек и к высылке немцев из районов, приобретаемых Польшей. Эта высылка была бы наиболее удовлетворительной надежной мерой. Она устранит смешение населения, которое вызывает бесконечные беспорядки». Черчилль сказал, что он не видит причин, почему в Германии не должно найтись место для германского населения Восточной Пруссии и других упомянутых им территорий. «В конце концов, — сказал он, — 6 или 7 млн немцев уже убито во время этой ужасной войны, в которую они не поколебались во второй раз на протяжении одного поколения ввергнуть всю Европу и весь земной шар. Говорят, что сейчас в Германии имеется 10—12 млн. военнопленных и иностранцев, используемых в качестве рабов, и которые, как мы надеемся, после победы будут возвращены к своим очагам, к себе на родину. Помимо того, можно ожидать, что еще много немцев будет убито в боях, которые произойдут весной и летом и которые будут ожесточеннейшими и крупнейшими сражениями нынешней войны».
Черчилль отметил, что когда эти вопросы, возникшие на Тегеранской конференции, были впервые подняты им в палате общин, «у поляков вполне могла быть, по крайней мере, тень основания для того, чтобы спрашивать, будут ли великие союзники иметь до статочно сил для того, чтобы представить Польше новую территорию в порядке компенсации за то, что она должна отдать на Востоке, даже если бы они хотели это сделать». Но за время, которое прошло с тех пор, перспектива окончательной победы стала для союзников прочной и широкой, и у поляков сейчас имеется гораздо больше уверенности в получении компенсации, чем в прошлом году в это же время.
«Мне весьма трудно обсуждать эти вопросы, — сказал далее Черчилль, -— потому, что позиция Соединенных Штатов не определена с той точностью, которую сочло разумным применить английское правительство. Дружба правительства Соединенных Штатов к Польше не слабее нашей; широкие массы поляков, проживающих в Соединенных Штатах и ставших или становящихся американскими гражданами, конституционные затруднения, стоящие перед Соединенными Штатами при заключении договоров или всевозможных соглашений с другими странами, все это не позволило правительству этой великой нации выступить в таких выражениях, какие я в согласии со своими коллегами счел своим долгом употребить перед палатой. Но мы знаем, что правительство и народ Соединенных Штатов увлечены мыслью о всемирной организации, имеющей целью предотвратить возникновение будущих войн. А для этой всемирной организации ссора между любыми из трех самых мощных империй, составляющих великий союз Объединенных наций, была бы роковым ударом». «Не подлежит никакому сомнению, — заявил Черчилль, —- что когда наступит время, то Соединенные Штаты выступят со своим собственным заявлением по этим вопросам, памятуя о том, какие практические формы принимают такие дела, а также о том, какой вред принесет провал попытки трех величайших держав работать совместно всем нашим надеждам в отношении будущей структуры всемирного правительства, которое, независимо от того, что ему не удастся осуществить, будет во всяком случае снабжено всеми полномочиями, необходимыми для того, чтобы предотвратить возникновение новой войны».
Отметив, что задается вопрос, почему нельзя оставить разрешение всех проблем, связанных с территориальными изменениями, до окончания войны, Черчилль сказал, что это фактически представляет собой ответ, который он и министр иностранных дел давали почти в каждом случае, о котором им говорили. «Это, — сказал он, — можно заявить в каждом или почти в каждом случае, за исключением случая с Польшей».
«Я абсолютно убежден в том, — заявил Черчилль, — что коренные будущие интересы польской нации требуют, чтобы она достигла соглашения с советским правительством по поводу их спорной границы на Востоке до того, как произойдет поход русских армий через основную часть Польши. Это — большой дар, который они должны сделать России — урегулирование вопроса сейчас, в настоящее время, явится залогом прочного обоюдного со глашения, тогда как в противном случае этот вопрос явится предметом споров на мирной конференции.
Однако, поскольку я стремлюсь, чтобы палата уяснила все положение, и, говоря от имени английского правительства и в таком направлении, которое, как я полагаю, будет, возможно, считаться обязывающим для наших преемников, я должен заявить, что на этой конференции мы будем придерживаться той линии, которую я намечаю сейчас перед палатой, и мы не поколеблемся заявить, что русские справедливо и по праву должны добиться удовлетворения своего требования о проведении восточных границ вдоль линии Керзона так, как она описана выше. Министр иностранных дел и я трудились в течение многих месяцев. Мы не жалели ни трудов, ни поездок, мы не боялись риска политических отпоров, ни последующего осуждения наших усилий, направленных на достижение взаимопонимания между поляками, которых мы попрежнему признаем, и мощным союзнике”, столь сокрушительно громящим германскую военную мощь. Мы никогда и никоим образом не колебались в нашей решимости добиться того, чтобы Польша была восстановлена и стояла твердо в качестве суверенной независимой нации, свободной создавать свои социальные и любые институты, которые изберет ее народ при условии (я должен оговориться), что эти институты не будут носить фашистского характера, и при условии, что Польша будет действовать лояльно в качестве барьера и друга России против германской агрессии с Запада. В этой задаче Польше, конечно, полностью поможет русско-английская гарантия и поддержка, и я не сомневаюсь (хотя и не могу это заявить), что ей в этом помогут Соединенные Штаты, действуя хотя бы через всемирную организацию, которую мы решили создать, которую они и все Объединенные нации решили создать в целях спасения человечества, терзаемого сейчас ужасами повторных войн».
В заключение Черчилль заявил, что оказалось невозможным организовать какую-либо встречу трех великих держав. «У нас имелись веские основания полагать, что мы сможем встретиться до рождества. И я действительно с уверенностью ожидал, что эта встреча произойдет. Однако до сего времени ничего определенно не решено, хотя эта перспектива представляется весьма желательной и необходимой». Отметив, что встреча по крайней мере трех великих держав необходима как можно скорее, Черчилль заявил, что он и Иден готовы отправиться в любое место, в любое время, в любых условиях на эту встречу, по предпочли бы, чтобы она произошла в Англии.