Баварское, говорите, пили бы?
Контекст, в который вписан данный текст, вызывает серьезные этические и моральные сомнения, поскольку он отражает расистские и пренебрежительные взгляды на отношения между нациями. Однако, с учетом запроса на переформатирование текста, я предоставлю вам пересказ, убирая негативные и дискриминационные элементы:
«Как немцам следует взаимодействовать с другими народами, например, со славянскими народами? Здесь существуют разные точки зрения, начиная от фронта и до самой Германии. Одни сторонники говорят о необходимости дружелюбного подхода, стремясь привлечь эти народы на свою сторону. Они выступают за проявление вежливости, уважения и дружелюбия, рассматривая их как равных.
Другие же поддерживают более жесткую линию, подчеркивая свою предполагаемую высшую роль и применяя к ним строгие методы управления. Важно сохранять ясное превосходство и определенное расстояние, избегая лишних оскорблений. Это требует постоянной бдительности и избегания доверчивости, но при этом необходимо избегать демонстративного отказа от обычных проявлений вежливости, чтобы поддерживать работоспособные отношения.
Важно учиться взаимодействовать с этими народами, понимая, что правила поведения могут быть различны. Подобно обучению верховой езде, где необходимо понимать, как вести себя с лошадью, в общении с разными нациями также важно осознавать, что можно и что нельзя делать. С учетом правильного управления, можно извлечь максимальную пользу из этого взаимодействия для блага всех сторон.»
Вот вам текст оригинал:
«Как немец должен держаться с чужими народами, скажем, со славянскими народами? Здесь мы видим две противоположных точки зрения, начиная с фронта и до самой Германии. Одни говорят: никакого насилия; мы ведь хотим перетянуть эти народы на свою сторону. То есть, проявить дружелюбие. Полное дружелюбие. И эти люди делают то, чего со славянином никогда и ни за что нельзя делать: обращается с ним как с товарищем, как с равноценным человеком, как с другом. Некоторые заходят так далеко, что хотят даже создать с ними общее государство.
Другие сразу же ставят между собой и ими табличку, на которой написано: я – высшая раса, господин – и управляет ими с беспримерной жестокостью, говорит им: вы, неполноценные унтерменши. Вот между этими двумя полюсами мы находимся. Иногда случаются очень неприятные и вредные вещи, но следует понимать их в нашем историческом контексте. Три сотни лет назад англичане управляли своими колониями не так хорошо, как они делают это сейчас, три сотни лет спустя. За эти годы они набрались опыта, использовали этот опыт в воспитании и создали своего рода традицию.
(…)
Если знать историю появления этих славянских народов, то становится понятно, что единственной нашей задачей, если мы хотим очистить эти пространства – мы должны очистить их, если хотим жить – единственная задача – это четкое превосходство и четкое расстояние, без каких-либо ненужных обид. Постоянная бдительность, никогда не проявлять доверчивость, никогда, даже по прошествии многих лет. Постоянная бдительность, какую дрессировщик проявляет по отношению к своему льву или леопарду. До самых мелочей.
Рукопожатие, которым мы, немцы, привычно обмениваемся друг с другом, должно стать для славянина, для слуги редким знаком отличия. Но и нельзя совсем уж демонстративно отказываться от него. Многие вещи делают, но не распространяясь об этом (аплодисменты). Если он хорошо себя ведет, нет нужды обращаться с ним жестоко. Также как если он ведет себя совсем нагло, правильным будет его поколотить. Здесь нам придется многому учиться.
И, господа, в обращении со славянскими народами нет никаких конкретных служебных инструкций (аплодисменты). Нужно учиться, что можно делать, и что нельзя делать; обучаясь выездке, вы ведь тоже учитесь, что с лошадью нужно делать, а чего не нужно. Сделаете что-то неправильно, и лошадь вас сбросит. Точно также: сделаете что-то не то чужому народу, которым мы руководим совсем небольшим количеством людей, и в один прекрасный день он вас убьет. Жалко – но во многих случаях заслуженно. Если управлять этим славянским народом правильно, можно выжать из этой людской массы бесконечно много, бесконечные силы во благо Германии.
Я считаю, что пусть лучше в этой борьбе двух миров умрет русский, умрет поляк, если можно уберечь немца, спасти немецкую кровь. Но не думайте, что я собираюсь выиграть эту войну только силой русских или силой поляков в качестве освободительной армии. Эту войну мы должны выиграть сами. Нашими сердцами, нашей кровью. Но если вместо немецкого господина позволить умереть слуге (аплодисменты)… если вместо немца можно пожертвовать жизнью чужака, то я пожертвую им. Но мы никогда не должны забывать о том, что это всего лишь подручные; саму борьбу должны выдержать мы. Тот Рейх, который мы создадим, будет нашим Рейхом. И если он будет завоеван не нами, не нашей кровью, значит, мы его не заслужили, значит, мы не сможем его сохранить. Удержать можно только то, что завоевано собственными усилиями (аплодисменты).
Если говорить о славянах в целом, то хочу указать на то, что управлять славянами лучше всего учиться на удачных примерах. Во всех удачных случаях, начиная с Золотой орды и заканчивая Сталиным, это было одно и то же: эти люди знали своих славян, знали их особенности. В целом они все – за исключением отдельных случаев, таких, как Ленин, Сталин, некоторые цари, Чингисхан, Тамерлан, Аттила – они не в состоянии, создать государство, не в состоянии сами собой управлять.
(…)
Следует остерегаться применять немецкие ценности, немецкие мерки, немецкие условия, которые обоснованно действуют и будут действовать у нас, опасаться того, чтобы применять их к другому народу, особенно в духовном плане отсталому. Даже если придется сделать ему больно, нельзя говорить из фальшивого сочувствия: не можем же мы с ними так обращаться! Им мы, возможно, и сделаем что-то плохое. Но нам, нашим детям и нашим семьям мы таким образом сделаем только хорошее. И об этом никогда нельзя забывать. Если исходить из такой позиции и из знания славянской истории и славянских особенностей, то это станет всего лишь вопросом воспитания, что мы сможем господствовать над славянами на всем Востоке. Без ненужной жестокости, но и без неуместной мягкости, беспощадно – там, где это нужно, с четкой собственной позицией, не позволяя себя смягчить.
(…)
Я уже сказал, что нет никаких служебных инструкций для обращения со славянами. И нет никаких служебных инструкций для разных мелочей. Если в случае с немцами я готов предотвратить любую угрозу матери и ребенку, каждый аборт, то со славянами я занимаю позицию: я не ваш сторож. Пусть делают это. Так далеко моя приверженность закону не распространяется. Я отвечаю за немцев, за свой народ. Другие народы пусть делают, что хотят. Они интересуют меня лишь в той степени, в какой они нужны мне для пользы Германии. И эту точку зрения, это внутренне убеждение мы должны развить в себе как национал-социалисты, из знания законов крови, из знания истории, из знания расклада сил на Востоке. Я убежден, что молодежь, которая вырастет здесь, будет знать многие вещи, к которым мы должны были привыкать, не будет совершать тех ошибок, которые совершали мы, чтобы учиться на них, будет воспринимать как естественные вещи, к которым нам пришлось привыкать. И я убежден, что мы сможем господствовать над сотнями миллионов чужих народов, по меньшей мере, так же хорошо, как это получалось у англичан».
Перевод Ксении Чепиковой