В начале ноября, в самом начале Красненского сражения, в Петербурге стало очевидным, что во время этой войны произошел кардинальный поворот, и теперь правительство должно заботиться не только о армии, но и о разрушенных губерниях. Кутузов также намекал на это в своем письме государю, в котором он «всеподданейше испрашивал» «торжественного изъявления Высочайшего Императорского Величества Отеческого благоволения к Калужской и Московской губерниям», которые, по его мнению, «с мученической твердостью переносили все удары» и «весьма способствовали в истреблении врага».
В ответ на это Александр составил гораздо более оптимистичный манифест, который отражал победное настроение при дворе. Этот манифест был опубликован 20-21 ноября в московских и петербургских «Ведомостях» и «Северной почте», а также в ряде региональных газет. Он был прочитан в церквях и на площадях некоторых городов, а также распространен в армии в виде отдельных приложений.
Хотя сам манифест, возможно, не является выдающимся образцом ораторского искусства, его воздействие было огромным. Россия казалась выходящей из страшной неопределенности, в которой она находилась. Многие обозы возвращались на свои места, купцы возобновляли торговлю, а крестьяне отправляли свой давно собранный урожай не только в армию и ополчение, но и на ярмарки.
Враг, наконец, покидал пределы истинной России: Смоленск был освобожден русскими войсками, а французы потерпели поражение при Красном. Страна подводила итоги разрушительной кампании, оплакивала умерших и с тревогой и надеждой следила за боевыми действиями на Западе, надеясь на скорое завершение этой ужасной войны.