За всю его жизнь, слезы в глазах этого человека видели только дважды. В заголовке цитата из заметки в самарской «Коммуне» о его визите в самарское село Вязовый Гай. Он объезжал на автомобиле будущий район деятельности Шведского Красного Креста: смотрел на условия в деревнях, степень нужды, видел беженцев, голодные толпы, трупы умерших.
В Вязовом Гае к вышедшему из автомобиля высокому, могучему человеку подползли детские скелетики и запищали: «хлебца! хлебца!»
И он сломался. Это был второй раз.
В первый раз его намеренно довели сытые взрослые люди. Случилось это 30 сентября 1921 года, когда Фритьоф Нансен произнес свою самую великую речь.
В этот день Нансен еще раз попробовал заручиться поддержкой Лиги Наций. Галерка была забита репортерами всех ведущих мировых газет. Нансен не показывал фотографий, не показывал образцы суррогатов, не рассказывал страшилки. Он просил помощи.
Я приведу только выдержки из его удивительно сильной и простой речи:
«Голод в России принял такие громадные размеры, что сам говорит за себя, и никакие слова этого собрания не могут усилить впечатления. Я обратился с призывом к правительствам и потерпел неудачу.
В настоящий момент 29-30 миллионов находятся под угрозой голодной смерти. Если помощь не будет оказана в ближайшие два месяца считая от сегодняшнего дня, судьба их будет решена.
Мы просим не такую уж большую сумму, всего 5 миллионов фунтов. Мы полагаем — и даже вполне уверены, — что, получив ее, успеем к рождеству провести весьма значительную работу и тем спасем положение, если не целиком, то хотя бы в значительной степени. Правительства заявили, что не смогут дать нам заем. Правительства хотят взвалить всю ответственность на плечи частной благотворительности. Но наша частная благотворительность весьма затрудняется и серьезно тормозится, травмируется той клеветой и сплетнями, которые подняты вокруг нашего дела. В ход пущены бесчисленные лживые измышления. Достаточно привести в пример одну историю, подхваченную газетами. Все вы, наверное, помните историю про первый посланный в Россию поезд с подарками, который якобы был разграблен Красной армией. Это была ложь, и тем не менее вымысел этот повторяется снова и снова в европейской прессе. Меня самого обвинили в том, будто я снарядил экспедицию в Сибирь и завез с ней туда оружие для революции. Это ложь, но я сам читал ее в газетах.
Сдается мне, что я знаю, какие соображения являются подоплекой всей этой кампании. А именно: в случае удачи организованная мною помощь укрепит Советское правительство. Я думаю, что это ошибочно. Думаю, что мы не укрепим Советское правительство, если покажем русскому народу, что есть еще человеческие сердца в Европе. Но допустим даже, что этим мы укрепим Советское правительство. Найдется ли здесь, среди нашего собрания, хоть один человек, который посмеет сказать, что он скорее готов допустить гибель 20 миллионов человек от голодной смерти, нежели оказать помощь Советскому правительству? Пусть Ассамблея ответит на этот мой провокационный вопрос!»
И этот человек нашелся…
Делегат от Сербии Спалайкович заорал, что его правительство не даст ни копейки для помощи России! Его Правительство предпочтет увидеть как сгинет вся русская нация, чем окажет помощь коммунистам!
Поднялся шум, галерка возмущенно свистела, полетели в зал посторонние предметы. Кто-то сверху начал скандировать: «Нансен! Нансен!» За Нансена вступился Роберт Сесил — потребовал соблюдать регламент и дать Нансену закончить. Когда всех угомонили, Нансен постоял еще полминуты совершенно бледный, вцепился побелевшими пальцами в трибуну и продолжил:
«Я предлагаю оказывать помощь, не привнося в это дело никакой политики и по возможности избегая переговоров с какой бы то ни было политической партией. Но ни одной стране, а тем более России, нельзя оказать помощь, действуя вопреки правительству. Ближайшие несколько недель будут решающими. Чтобы надеяться на успех мероприятия, надо начинать действовать до истечения этого срока. Не думаю, чтобы Европа стала сидеть сложа руки все долгие зимние месяцы в ожидании, пока Россия погибнет от голода.
Положение таково: в Канаде нынче такой хороший урожай, что она могла бы выделить зерна втрое больше, чем необходимо для предотвращения страшного голода в России. В США пшеница гниет у фермеров, которые не могут найти покупателей для излишков зерна. В Аргентине скопилось такое количество кукурузы, что ее некуда девать и ею уже начинают топить паровозы. Во всех портах Европы и Америки простаивают целые флотилии судов. Мы не знаем, чем их загрузить. А между тем рядом с нами на Востоке голодают миллионы людей.
Наше мероприятие можно осуществить не иначе, как с поддержкой Лиги. Пусть Лига наций придет нам на помощь, и давайте не будем лицемерить.
Будем смотреть фактам в лицо, примем их такими, каковы они на самом деле. Правда ли, что в настоящий момент правительства никак не могут выделить 5 миллионов фунтов? Они не могут сообща набрать эту сумму, а ведь она составляет лишь половину того, во что обходится постройка одного боевого корабля! Пища лежит в Америке, но некому ее взять. Неужели Европа может сидеть спокойно, ничего не предпринимая для того, чтобы доставить сюда пищу, которая нужна для спасения людей по ту сторону океана?
Я не верю этому. Я убежден, что народы Европы заставят свои правительства принять должное решение. Я уверен, что большинство правительств, представленных в этом зале, присоединится к небольшому числу тех, кто уже приступил к действию. Разрешите мне напомнить вам, что ряд правительств малых стран уже оказал нам помощь. Если остальные решатся пожертвовать хотя бы столько, во сколько обходится содержание полубатальона, то такая сумма наверняка бы нашлась. Неужели они не могут сделать и этого? Тогда пусть скажут об этом открыто, а не собирают комиссии и совещания. День за днем, месяц за месяцем ведутся споры, а люди тем временем умирают с голоду»
Тут сербская делегация опять начала шуметь, но Сесил подошел к ним и стал смотреть на них в упор. Нансен смог закончить:
«Скоро русские воды покроются льдом. Постарайтесь по-настоящему понять, что будет, когда русская зима настанет всерьез, и попытайтесь представить себе, что значит не иметь пищи в эти лютые холода. Население целого края бродит по опустошенной стране в поисках еды. Мужчины, женщины, дети тысячами гибнут в снегах России. Попытайтесь представить себе, что это значит!
Если вы когда-нибудь испытали, что такое борьба с голодом, борьба с жуткой зимней стихией, тогда вы поймете, какими это грозит последствиями.
Я уверен, что вы не сможете сидеть спокойно и хладнокровно отвечать, что вам де очень жаль, но что вы, к великому своему сожалению, ничем не можете помочь. Во имя человечности, во имя всего святого и благородного взываю я к вам: ведь у вас дома жены и дети, так подумайте, каково видеть воочию гибель миллионов женщин и детей.
С этой трибуны я взываю о помощи к правительствам, к народам Европы, ко всему миру. Торопитесь действовать, потом будет поздно раскаиваться!»
Он закончил и молча стал спускаться с трибуны. В зале висела жуткая тишина. И вдруг галерка и задние ряды взорвались громовыми аплодисментами. Пришлось потратить много времени, чтоб успокоить беснующийся зал и продолжить заседание. Нансен сидел на стуле и молча ждал результатов. После выступило несколько политиков с докладами об опасности коммунистической заразы. Лига Наций приняла решение в просьбе Нансену отказать.
Нансен молча встал, молча прошел сквозь стену репортеров на улице и уехал в отель. В отеле, когда рядом остались только близкие, он заплакал.
Цитата речи Нансена по Лив Нансен-Хейер. Книга об отце. Л. 1986.
О ходе заседания и поведении братушек:
Там же и подробнее: Пер Эгиль Хегге. Фритьоф Нансен. Одна только воля. M, 2006 и Бюллетень НКИД № 99 от 31 октября 1921 года. Бюллетень цитирует Нью-Йорк Геральд от 1 октября 1921 года.
В Англии о заседании, с полной цитатой речи, рассказала Манчестер Гардиан.
Публикации в прессе вызвали взрыв благотворительности в Европе и США. В 1922 году Сесил напишет Нансену письмо, полное сожаления, что Лига Наций не пришла тогда ему на помощь.
Текст: Григория Циденкова
