Если остановить на улице любого из российских городов случайных прохожих, и попросить назвать три слова, ассоциирующихся у них с Вооруженным конфликтом в Афганистане 1979–1989 гг., люди младшего, поколения, вероятно, затруднятся ответить. А люди старшего назовут «Кабул», «Панджшер», «стингер» – то, что фигурировало в рассказах воинов-интернационалистов, в газетных и журнальных статьях. В этом скудном наборе, вероятнее всего, окажется и слово «Саланг». В 1960–1970-е годы он был широко известен, как выдающееся достижение советских строителей, как символ советско-афганской дружбы. В 1980-е годы перевал печально прославился многочисленными жертвами среди советских военнослужащих. Слово «Саланг» периодически встречалось в советских газетах и журналах.
Слово «Salang» на слуху и у зарубежной публики, интересующейся военной историей и международной повесткой. Без него не обходятся работы иностранных исследователей, посвященные истории событий в Афганистане. Не случайно член Военного совета – начальник политического управления Туркестанского военного округа генерал Г.А. Стефановский назвал в своих мемуарах это место, как «известный всему миру перевал Саланг».
Что же во все времена делало это место знаковым, краеугольным? Иногда возникает необходимость срочно определить состояние человека, а то и удостовериться, жив ли он. Тогда врачи прикладывают чувствительные подушечки пальцев к тем местам, в которых жизненно важные кровеносные сосуды наиболее близко располагаются к коже и лучше прощупываются: шея, запястье. Если допустить сравнение государства с человеческим организмом, а его важнейших коммуникаций с кровеносными сосудами, можно определить места, где наиболее четко прощупывается пульс. Для Афганистана местом биения такого пульса выступал и выступает высокогорный перевал Саланг – средоточие его артерий. Наблюдая за динамикой этого символического пульса, можно делать выводы о состоянии всей страны на различных исторических этапах.
До середины ХХ века здесь не было дорог, через перевал проходили лишь узкие сезонные караванные тропы. Размеренный пульс Афганистана бился в унисон с архаичным укладом его средневековой жизни. В 1950–1960 е годы на Саланге проложили автомобильную дорогу, пробили тоннель. Пульс страны забился энергичнее, в такт масштабным реформам и стройкам, ознаменовывавшим индустриализацию. С 1979 по 1989 год на Саланге не стихали бои между вооруженной оппозицией, советскими и афганскими войсками. Здесь по серпантинной дороге проходили многокилометровые колонны с грузами, по трубам перекачивались гигантские масштабы топлива, люди погибали в перестрелках и на минах, задыхались в смертельных заторах в тоннеле. Пульс страны, раздираемой противоречиями гражданской войны, бешено колотился. После вывода советских войск и начала войны «всех против всех» дорогу наводнили колоны беженцев, а тоннель был взорван. Пульс Афганистана стал слабым и редким, как у человека, страдающего от глубокой болезни.
Необходимо определиться с терминологическим аппаратом. Несмотря на всю значимость Саланга, как географического объекта, как символа советско-афганской дружбы и знакового места военной истории, слово «Саланг» не было удостоено отдельной статьи в отечественных гражданских и военных энциклопедиях и словарях. В Большой Российской Энциклопедии есть статья о Гиндукуше. В ней Саланг упоминается, как один из главных перевалов, сообщается протяженность тоннеля.
В таком случае, за отсутствием энциклопедической формулировки, придется воспользоваться терминологией, применявшейся в 40-й армии. В одном из приказов командующий определил считать границами перевала Саланг участок автодороги между населенными пунктами Чаугани и Джебаль-Уссарадж. При этом под тоннелем предписывалось понимать непосредственно тоннель и лавинозащитную галерею, прилегающую к нему с юга.
Практически ни одна работа, будь то российских или зарубежных авторов, посвященная истории Вооруженного конфликта в Афганистане 1979–1989 гг., не обходится без рассмотрения эпизодов, связанных с перевалом Саланг. Объяснение этому находим в словах генерала В.Ф. Ермакова, командовавшего с мая 1982 по ноябрь 1983 года 40-й армией, ведущей боевые действия в Афганистане. «По долгу службы я владел всей обстановкой в этой стране, постоянно знал, что и где происходит. Через Центр боевого управления я в режиме реального времени узнавал, где и как ведется операция, где совершено нападение на советскую колонну, где сторожевая застава приняла бой, где спецназовцы перехватили караван с оружием. То тут, то там возникали ситуации, требовавшие от командующего внимания и решений. Но были на карте Афганистана такие точки и районы, которые ни на сутки не исчезали из повестки боевой работы. Одной из самых горячих таких точек, без сомнения, был Саланг.
Если говорить об Афганистане в целом, то перевальный участок являлся связующим звеном между севером и югом страны, между советской границей и столицей государства. Если говорить о 40-й армии, то дорогой через Гиндукуш нам поставлялись продукты и боеприпасы, горюче-смазочные материалы и медикаменты, обмундирование и техническое имущество. Здесь проходил полевой магистральный трубопровод, питавший топливом крупнейшую авиабазу Баграм. Так что значение этого района для страны и советского контингента, размещавшегося в ней, сложно переоценить.
Наличие в окрестностях Саланга крупной группировки вооруженной оппозиции, наносящей удары по коммуникации из прилегающего Панджшерского ущелья, заставляло командование армии ежегодно проводить крупномасштабные операции, вести переговоры, непрерывно искать наиболее эффективные формы и способы охраны и обороны. Многокилометровые пробки, образовывавшиеся на подъездах к Салангу, и страшные трагедии, произошедшие в тоннеле, настойчиво требовали совершенствования организации движения по перевальному участку. Снегопады, лавины, морозы, сели и оползни делали дорогу через Гиндукуш смертельно опасной. Едва ли были в Афганистане такие географические пункты, кроме, пожалуй, столицы, которым было посвящено столько отдельных приказов и распоряжений командующего 40-й армией».
Историю перевала Саланг невозможно рассматривать обособленно от общего хода Вооруженного конфликта в Афганистане 1979–1989 гг. Все, что случалось на перевале, было тесно связано с событиями, происходившими на коммуникации Кабул – Термез, в столице, да и в государстве в целом. Наиболее очевидная взаимосвязь была между Салангом и Панджшерским ущельем. Это ярко прослеживается в дневниковой записи другого командующего 40-й армией генерала В.П. Дубынина за 27 июня 1985 г.: «Чтобы отвлечь наши силы от Панджшера, Ахмадшах дал команду наносить удары на коммуникациях, и в 11:30 мятежники начали обстрел двух колонн с боеприпасами в районе Саланга. Был пробит трубопровод – он загорелся, а от него огонь перекинулся на колонны. Сгорели два БТР, семь машин, трое убитых, пятнадцать раненых. В 14:30 поднял по тревоге 180-й полк, и в 15:30 он начал выдвижение из Кабула на Саланг для усиления охраны перевала и маршрута».
Вспоминали о Саланге в своих мемуарах и люди рангом пониже. Вот мнение простого «афганца» старшего прапорщика И.В. Воронина: «Саланг был известен на всю 40-ю армию. Мы знали о том, что там совершаются нападения, знали, что там сложные погодные и дорожные условия. На политзанятиях бойцам рассказывалось о подвигах, совершенных советскими военнослужащими в районе Саланга. Так что он был на слуху». У некоторых, как у одного из рядовых защитников перевала А. Маслова, получалось изящно: «Кратко скажу, что такое Саланг. Возьмите тучи. Размесите, взбейте их руками и ногами, добавьте снега. Всё это сдобрите ветром, лучше – шквальным. Приправьте холодом за минус тридцать. Всё это киньте на голые скалы месяцев на шесть. Кислорода убавьте – на тридцать процентов меньше положенного, кипение воды – при +80 градусах. И множество искорёженной и сгоревшей техники. Вот это и будет перевал Саланг, в переводе с афганского языка – суровый».
В годы вооруженного конфликта печальная слава о Саланге гремела далеко за пределами Афганистана. Она распространялась воинами, вернувшимися «из-за речки». Еще один командующий 40-й армией генерал Б.В. Громов так вспоминал о завершающих днях учебы в Академии Генерального штаба: «Перед выпуском, когда ждали распределения и гадали, кого куда направят, я, помню, еще шутил: – Ну. Держитесь, наверняка кто-то из вас попадет в Афганистан. Мне это не грозит, я уже свое отвоевал, а вы готовьтесь. Мелом на доске я рисовал карту, показывал, где Кабул, где Саланг…». А вот цитата одной из работ известного российского писателя и журналиста В.Г. Верстакова, неоднократно бывавшего в Афганистане в качестве военкора газеты «Правда»: «Хабарова в Афганистане знали многие: «рыжебородый такой капитан, он на Саланге сидит…». Саланг тоже знали многие, да и как не знать эту высокогорную седловину на важнейшей дороге Кабул – Хайратон с многокилометровыми тоннелями и галереями».
