Резная панель с изображением новгородцев из церкви Святого Николая в Штральзунде. 1360-1370-е гг. (фрагмент)
От русского Средневековья осталось сравнительно мало изобразительных источников, в связи с чем мы довольно смутно представляем себе как в тот или иной период Средних веков выглядели наши предки, как одевались, какое у них было защитное и наступательное вооружение, какие прически они носили. В связи с чем большую роль приобретают зарубежные, прежде всего западные изображения русских людей, а также свидетельства иностранцев, побывавших на Руси.
Именно такой любознательный иностранец посетил Великий Новгород в 1413 г. Звали его Жильбер де Ланнуа, он был вассалом бургундского герцога и обладателем обширных владений, что позволяло ему путешествовать от Гранады до Иерусалима и Новгорода. В 1413 г. он прибыл к братьям Тевтонского Ордена для участия в «рейзе», т.е. набеге тевтонцев на земли Литвы, где при осаде замка получил стрелу в руку: «рука у меня была пробита стрелой очень сильно». Затем Жильбер отправился в Ливонию для участия в зимней «рейзе», которая, однако, не состоялась. Воспользовавшись установившимся миром, Жильбер де Ланнуа зимой 1413-1414 гг. посещает Новгород и Псков.
После посещение Новгорода рыцарь оставил любопытное описание города и его жителей, в том числе он остановил свое внимание на внешности новгородцев: «дамы имеют две косы из своих волос, свисающие за спиной и мужчины одну косу». Так, благодаря де Ланнуа мы получили небольшой штрих к внешности новгородцев — они заплетали волосы в косу. Более полную картину нам помогут представить изображения новгородцев, сохранившиеся в различных городах Ганзейского союза.
Ганза имела тесные связи с Новгородом, еще в конце XII в. в Новгороде был устроен Немецкий двор, основанный немецкой купеческой общиной Готланда. После образования ганзейского союза городов Немецкий двор стал центром ганзейской торговли в Новгороде, превратившись в одну из крупнейших контор Ганзы в Европе.
След такого тесного взаимодействия Ганзы и Новгорода мы можем видеть в расположенном на Севере Германии ганзейском городе Штральзунд. В интерьере штральзундской церкви Святого Николая находится уникальный предмет — резная деревянная скамья, изготовленная в 1360-1370-е гг. в Риге. Скамью пожертвовало церкви товарищество штральзундских купцов, торговавших с Ригой. На четырёх резных дубовых панелях задней стенки скамьи вырезаны сцены из жизни новгородцев той поры, на этих изображениях они охотятся на белок, добывают мёд в лесах и занимаются торговлей.
Удивителен облик изображенных новгородцев — волосы у них заплетены не в одну, как в записках Жильбера де Ланнуа, а как минимум в две косы, кроме того, и борода у них также заплетена в две косы. Получается новгородцы заплетали себе косы задолго да визита в их город Жильбера де Ланнуа. И как оказывается, не только задолго до, но и много позже.
Серединой XV в. датируется вырезанное на деревянной панели изображение новгородского купца (в руке он держит шкурку пушного зверя), которая находилась в церкви Девы Марии города Любек (одного из крупнейших ганзейских городов). В отличие от «штральзундских» новгородцев его борода заплетена не в две, а в четыре косы, волосы новгородца из Любека заплетены не менее чем в две косы как и у новгородцев изображенных на рижской скамье.
Еще одно изображение новгородца периода независимости Новгородской республики мы можем видеть на главном алтаре Мариацкого костёла города Краков — средневековой столицы Польского королевства. Алтарь создан в 1477-1489 гг., т.е. в период утраты Новгородом независимости и включения его в состав Русского государства (окончательно Новгород был подчинен Иваном III в 1478 г.).
По фигуре новгородца вырезанной на Мариацком алтаре мы можем представить, как выглядели жители вечевой республики в последние годы ее существования. Прическа новгородца здесь скрыта шапкой, в две косы заплетена не борода, а усы. Видимо, примерно, в таком виде «новогородцкие посадники всe и тысяцкые, купцы и житии людие, мастеры всякие… плотники и гончары и прочии» выходили на Шелонский бой в 1471 г., где московская рать Данилы Холмского и Федора Хромого разгромила украшенных косичками новгородцев.
Таким образом, благодаря сохранившемся на Западе изображениям и описаниям мы можем гипотетически проследить изменение новгородской моды на прически и ношение бороды с XIV в. до конца XV в. В XIV в. новгородцы предстают перед нами с волосами заплетенными в две косы, которые ниспадают на грудь, борода у них также заплетена в две косы. В начале XV в. Жильбер де Ланнуа отмечает у новгородцев только одну косу, об оформлении бороды он, к сожалению, ничего не говорит. К середине XV века новгородцы заплетают бороду уже в четыре косы, а их волосы заплетены как минимум в две косы, но возможно их число было бо́льшим, косы носили за спиной, а представленное изображение представляет новгородца анфас. Ко времени падения Новгорода в 1478 г. его жители носят бороду, а в косы заплетают уже не бороду, а усы. Об их прическе в этот период что-либо определенное сказать сложно.
Интересно, что в уже упоминаемой любекской церкви Девы Марии есть вырезанная из дерева фигура русского купца датируемая 1496 г. Его облик свидетельствует о переменах, произошедших в Новгороде после его присоединения Иваном III. Как известно, новгородские бояре и купцы были выселены из Великого Новгорода, а на место «выведенных», волей великого князя, пришли «на житье» выходцы из Московской Руси: «переведе… многих бояр и житьих людей, гостей, всех голов болши тысячи, и жаловал их на Москве, давал поместья, и в Володимери, и в Муроме, и в Новегороде Нижнем, и в Переславле, и в Юрьеве, и в Ростове, и на Костроме и по иным городом; а в Новгород в Великий на их поместья послал московских многих лучших гостей и детей боярских и из иных городов».
Как результат этих процессов на любекской статуе 1496 г. мы видим купца уже без новгородских косичек, здесь перед нами предстает, очевидно, московский «гость» со ставшим хрестоматийным обликом русского человека — его волосы и борода средней длины, а на голове лихо заломленная русская шапка.
