3 ноября русский царь Иоанн IV принимает английского посла Иеронима Бауса для обсуждения вопросов заключения военного союза в Англией и бракосочетания царя с родственницей королевы Елизаветы .
Из описания путешествия Иеронима Бауса:
1. За 2 мили до Москвы посла встретили 4 дворянина, доброго звания, в сопровождении 200 всадников; они после небольшого приветствия, не радушного, без объятий, передали ему, что имеют сказать ему от имени Царя и хотели было заставить его слезть с лошади для выслушания этого, а им самим остаться на лошадях; но посол отказался это сделать, и они долго спорили, должны ли обе стороны слезать с лошадей, и даже когда пришли к этому соглашению, было большое пререкание, чья нога должна быть раньше на земле.
2. Исполнивши данное им поручение, эти дворяне обнялись затем с послом и повели его в его помещение в Москве, в дом, нарочно для посла выстроенный; сами же они поместились в соседнем доме, так как они назначены были снабжать посла провизией и сопровождать его во всех случаях.
3. Посол провел несколько дней в Москве, с ним обращались за это время очень любезно (такова была воля Царя, хотя некоторые его главные советники имели другие намерения и частью искусно пользовались обстоятельствами). После был приглашен явиться ко двору; туда его сопровождало до 40 дворян, роскошно одетых, ехавших верхом; во время проезда посла от его помещения до дворца было расставлено 5 или 6 тысяч стрельцов, Царской стражи. При входе посла во дворец его встретили 4 знатных лица, в парчовых платьях и богатых мехах, шапки их были усыпаны жемчугом и драгоценными камнями. Эти лица провожали посла к Царю, пока их не встретили 4 других, более важных, чем первые; те и повели посла дальше к Царю. Во время прохода стояло вдоль стен и сидело на скамейках шеренгами до 700 или 800 знатных лиц (говорили, что это знатные дворяне, все они одеты были в платья из цветного атласа и парчи).
4. Последние 4 лица довели посла до дверей Царской палаты, у которых его встретили Царский герольд, должность которого здесь считается важной, и прочие главные чины Царской палаты, которые все проводили его к месту, где сидел на троне Царь, имея возле себя три короны: Московскую, Казанскую и Астраханскую. Около Царя стояло 4 молодых знатных (мальчика), лет 12, по 2 с каждой стороны, в богатых белых платьях; каждый из них держал на плече по широкому топору, очень схожему с Ирландскими топорами: тонкий, очень острый, рукоятка не более полуаршина. Вокруг палаты сидело на лавках и других низких сиденьях больше 100 знатных лиц в дорогих парчовых платьях. Посол был подведен для целования Царской руки; после любезных расспросов о здоровье Ее Величества, Царь указал ему сесть на приготовленном для этого месте, в 10 шагах от себя, откуда посол, по желанию Царя, должен был передать ему грамоты и подарки Ее Величества, посол, не считая это удобным, сделал несколько шагов по направлению к Царю; Думный дьяк подскочил к нему и хотел было взять у него грамоту, но посол сказал ему, что не к нему послана грамота Ее Величества, и, подошедши, передал ее в руки Царю.
Когда он передал грамоту и то, что он имел сказать, то он был проведен в комнату совета, откуда по совещании с думой о делах своего посольства, он снова был скоро позван к Царю; он обедал в присутствии Царя, за боковым столом, близко к Царю, свита обедала за другим столом; за остальными столами обедали все главнейшие знатные люди, числом до 100. Во время обеда Царь оказывал послу большое внимание и посреди обеда, поднявшись, выпил большой кубок за здоровье Королевы, своей доброй сестры и пожаловал послу большой кубок рейнского вина с сахаром выпить за свое здоровье.
5. После этого, посла часто призывали ко двору, где он имел совещания с Царем и его советниками о делах посольства, причем происходило много споров. Наконец после разных совещаний Царь, видя, что его желания не удовлетворены, (потому что посол не имел права, по данному ему наказу, принимать все, что Царь считал нужным), как человек, не привыкший, чтоб отвергали его желание, дал волю своему гневу и сказал сурово и досадливо послу, что он не считает Английскую Королеву своим другом, “те, которые у меня есть, сказал он, лучше ее”.
Как же в самом деле происходили переговоры Царя Ивана Грозного с Английским Послом?
Вот как это описывает историк Карамзин.
Царь Иоанн был доволен: принял посла Бауса весьма милостиво; с живейшим участием расспрашивал о Елисавете и велел Боярину Никите Романовичу Юрьеву, Богдану Яковлевичу Бельскому, Дьяку Андрею Щелкалову условиться с ним о государственном союзе Англии с Россиею, чтобы, заключив его, немедленно приступить к тайному делу о сватовстве.
То и другое казалось Царю уже легким, несомнительным, по донесениям Писемского; но Царь ошибся: ошиблась, может быть, и Елисавета, избрав Бауса для утверждения приязни с Иоанном: человека неуклонного, грубого, который в первом слове объявил решительно, что не может переменить ни буквы в статьях, врученных Английскими Министрами нашему Послу в Лондоне; Посол сказал Царю , что Английская королева Елисавета готова мирить Царя, с кем ему угодно, а не воевать с российскими врагами, ибо щадит кровь людей, вверенных ей Богом; что Англия в приязни с Литвою, Швециею и Даниею. Царь Иоанн заметил : «Если главные враги мои, друзья Королеве, то могу ли быть ей союзником? Елисавета должна или склонить Батория (Короля Польши) к истинному миру с Россиею (заставив его возвратить Ливонию и Полоцкую область), или вместе со мною наступить на Литву».
Баус ответил царю очень раздражённо : «Королева признала бы меня безумным, если бы я с Вами заключил такой договор». Он требовал неотменно, чтобы одни Англичане входили в русские Северные гавани, как было прежде, но Бояре присутствующие при переговорах изъясняли послу, что прежде мы имели, для общей Европейской мены, гавань Балтийскую, Нарву, отнятую у нас Шведами; что купцы Немецкие, Нидерландские, Французские торгуют с Россиею уже единственно в северных пристанях, откуда их нельзя выгнать в угодность Елисавете; что святейший закон для Государств есть народная польза; что мы находим ее в свободной торговле со всеми Европейцами и не можем дать на себя кабалы Англичанам, гостям, а не повелителям в России; что они не стыдятся обманов в делах купеческих и привозят к нам гнилые сукна; что некоторые из них сносились тайно с неприятелями Царя, с Королями Шведским и Датским, усердствовали, помогали им, писали из Москвы в Англию худое о нашем государстве, именуя Россиян невеждами, глупцами; что Иоанн единственно для Королевы предал забвению такие вины; что она без сомнения не вздумает указывать русскому Венценосцу, коему не указывают ни Императоры ни Султаны, ни Короли знаменитейшие…
Тут Посол с досадою возразил, что нет Венценосцев знаменитее Елисаветы; что она не менее Императора, коего отец ее нанимал воевать с Франциею; не менее и Царя. За такие слова, Царь Иоанн с гневом выгнал Посла из дворца, но скоро одумался и приказал его вернуть, хваля усердие Посла к Королевиной чести, примолвил: «Дай Бог, чтоб у меня самого был такой верный слуга!»
В знак особенного снисхождения Государь соглашался, чтобы одни Англичане входили в пристань Корельскую, Варгузскую; Мезенскую, Печенгскую и Шумскую, оставляя Пудожерскую и Кольскую для иных гостей. Баус твердил: «Мы не хотим совместников!»
Думая, что Вельможи Царские, в особенности Государственный Дьяк Андрей Щелкалов, подкуплены Нидерландскими купцами, Посол потребовал продолжения личных переговоров с Царем без бояр. Царь Иоанн призывал на переговоры Посла — и каждый раз с неудовольствием отсылал его от себя , как упрямого и непреклонного на компромис .
Источник: https://filaretuos.livejournal.com/231295.html