Сначала Москва проиграла. В мае 1970 года в Амстердаме проходила сессия МОК, которая выбирала столицу летних Игр-76. Было три претендента: Москва, Лос-Анджелес и Монреаль. Наша столица лидировала после первого круга, но во втором уступила Монреалю, хотя надежды на победу были огромные.
«Надо громить МОК по всем фронтам».
Спортивная общественность только этого и ждала – уж очень всех разозлило поражение Москвы. В «Советском спорте» несколько месяцев подряд выходила рубрика «МОК под огнём критики», где ругали империалистов и представителей голубых кровей, из которых тогда состоял МОК (это сейчас все расходы членам МОК оплачиваются, а тогда всё за свой счёт; чтобы путешествовать по миру и исполнять свои функции, надо было быть очень состоятельным человеком).
Летом 1971 года в столицах нескольких союзных республик проходила Спартакиада народов СССР, куда в качестве почётных гостей были приглашены все члены МОК. Получилось всё как нельзя кстати.
Увиденное во многом переломило изначально негативный настрой коллег из МОК. Они поняли, что мы, если нам доверить Игры, не подведём.
Ведь отношение к Играм тогда было не как к коммерческому проекту, как сейчас, а как к некоему общественному достоянию, которое надо беречь. И вот в тот год члены МОК увидели, что появилась спортивная держава, которая заслуживает провести Игры и не ударит в грязь лицом.
Характерно, что на выборной сессии МОК в Вене в 1974 году у Москвы был только один конкурент – Лос-Анджелес. Больше желающих принять у себя откровенно убыточное тогда мероприятие не оказалось. Процедура выборов по традиции растянулась на два дня. В первый день происходили «слушания» городов-кандидатов. Москву экзаменовали больше часа. Вопросы были всякие – иногда откровенно агрессивные, иногда курьёзные. Например, будут ли на Олимпиаде две деревни – для советских и зарубежных спортсменов, можно ли будет купить в советской столице свежую зарубежную прессу… Норвежский член МОК ядовито посоветовал коллегам перед отъездом обменять всю валюту, поскольку в Москве это будет сделать затруднительно. Кто-то просил московского градоначальника Владимира Промыслова освободить членов МОК от процедуры заполнения анкет при вселении в гостиницу
Членам МОК наша делегация подарила утварь с хохломской росписью – ложки, расписные тарелки, деревянные стаканы. На что-то более роскошное денег просто не было. Вся наша высокопоставленная делегация в ночь перед выборами сидела в гостинице и занималась упаковкой. Уже в Вене скупили несколько десятков метров бумаги и ленты и потом не спали всю ночь, доводя подарки до товарного вида. Около сотни наборов упаковать – не шутка.
В 11 часов 14 минут двери Гербового зала ратуши закрылись. У входа встала усиленная охрана: никто не мог войти в зал или выйти во время выборов. Директор Олимпийского комитета Моник Берлю лично раздала каждому члену МОК 61 розовый листок размером с пачку сигарет, озаглавленному двумя словами на французском: «МОК» и «Выборы». Президент МОК лорд Килланин обратился к коллегам: «Господа, забудьте сейчас обо всём. Думайте о будущем олимпизма».
В 11 часов 36 минут президент МОК появился в соседнем зале, до отказа забитом желающими услышать от него итоги выбора. Килланин степенно вынул изо рта трубку, положил её в карман пиджака и вынул оттуда конверт. Вскрыв его, он произнёс: «Организатором двадцать вторых летних Игр избрана… Москва»
