Почти сразу же после прихода к власти Хрущёв попытался добиться снятия с поста председателя ЦК ПОРП авторитетного Болеслава Берута. Его планировалось освободить от партийного руководства, оставив на посту Председателя Совета министров Польской Народной Республики (ПНР), а руководителем партии сделать Эдварда Охаба. Однако II съезд ПОРП (март 1954 года) пошёл наперекор Хрущеву, и Берут остался во главе партии (в качестве Первого секретаря). Председателем же Совмина стал Юзеф Циранкевич.
Берут руководил ПОРП недолго. В марте 1956 года он умер в возрасте 64 лет. Смерть его сочли странной, и её обстоятельства связали с пребыванием в Москве на XX съезде КПСС (февраль 1956 года).
Либеральный поворот Гомулки
Хрущевский натиск, оказавшийся на удивление слабым, тем не менее, вызвал возмущение в Польше, которое подогревали и ошибки, допущенные в ходе «социалистического строительства». И вот этим самым возмущением (как и в Венгрии) воспользовались силы, мечтавшие дистанцироваться от СССР и сблизиться с Западом. (Масла в огонь подлили и рабочие волнения в Познани.)
Они сделали ставку на Владислава Гомулку, видного партийно-государственного деятеля, подвергшегося опале в конце 1940-х годов. Тогда он, ещё до объединения коммунистов и социалистов в рамках ПОРП, был Генеральным секретарем коммунистической Польской рабочей партии (ППР).
В отличие от президента Берута, стоявшего на совершенно чётких просталинских позициях, Гомулка придерживался своеобразных взглядов на перспективы строительства социализма в ПНР, выступая за особый, «польский путь».
Гомулка был против национализации всей крупной промышленности и масштабной коллективизации, предлагал дружить с Костёлом. Именно его и сочли весьма подходящей фигурой для реформирования страны в «либерально-коммунистическом» направлении. В октябре 1956 году прошёл Пленум ЦК ПОРП, на котором Гомулку сделали Первым секретарем. К слову, Москва была против этого, но Хрущева опять не послушались.
Многие одобрительно высказываются по поводу преобразований, осуществленных при Гомулке. Дескать, молодец, уж коллективизацию точно не надо было проводить. Однако тут необходимо сделать некоторые пояснения. В Польше существовал огромный частный сектор, в рамках которого 14 млн га (из 20 млн га общего земельного фонда) находилось в распоряжении 3 млн единоличных крестьянских хозяйств. И, в большинстве своём, это были мелкотоварные хозяйства, чья эффективность, в условиях индустриального общества, крайне низка. Мелкие хозяйства с трудом приобретают и осваивают современную сельскохозяйственную технику, та же беда у них – с кредитами и удобрениями. На хваленом Западе, к слову, процветают крупные агрохозяйства – государственные, частные или кооперативные. А вот фермеры, как говорится, в пролёте, что и подтверждается их регулярными акциями протеста. В Польше эта вот мелкотоварность тоже сказывалась на конечном результате.
Сельское хозяйство находилось на довольно-таки низком уровне, даже и в «золотой век» польского социализма, в 1970-е годы. Польша импортировала зерно, причем 40% всех потребностей животноводства удовлетворялось за счёт зарубежных кормов. Крестьянские хозяйства находились на дотации. И если на производство продуктов питания в 1975 году выделялось 51 млрд злотых, то уже через пять лет эта цифра составила 170 млрд. Понятно, что продолжаться такое иждивенчество могло до поры до времени, пока сохранялась благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура.
В области управления промышленностью произошла частичная децентрализация. Предприятия получили несколько большую самостоятельность, были предприняты меры по повышению материальной заинтересованности. Например, формировались специальные фонды выплаты премиальных. На предприятиях создавались органы рабочего самоуправления, которые, впрочем, были довольно-таки быстро подмяты администрацией.
Преобразования коснулись и политической сферы. Так, была введена новая избирательная система, предполагающая соревновательность кандидатов. Во всех округах их количество могло быть на треть больше, чем самих мандатов. Усилилась роль парламента (сейма), который сосредоточил в своих руках почти всю законодательную деятельность. Активизировалась деятельность двух некоммунистических партий – Объединенной крестьянской и Демократической. С целью консолидации разных общественно-политических сил был создан Фронт единства народа. Стали проводиться оживленные дискуссии в СМИ.
Наконец, в 1957 году заключили соглашение между государством и католической церковью, которая признала победу социализма (но, в дальнейшем, неоднократно поддерживала оппозицию).
Всё это необычайно воодушевило разнообразных диссидентов. Один из ведущих оппозиционеров, сыгравший важную роль в событиях 1980–1981-х гг., Адам Михник признавал: «Все мы – дети октября 1956 года, когда к власти вернулся Владислав Гомулка, а все последующие события берут свое начало в тогдашнем антитоталитарном порыве». Потирали руки и на Западе, небезызвестный Збигнев Бжезинский писал: «Успешные попытки Гомулки взять власть и удержать ее в своих руках укрепили Соединенные Штаты в их уверенности, что осторожное оказание экономической помощи и развитие культурных контактов с Польшей могли бы поддержать стремление этой страны к независимости…».
Во времена Гомулки Польша получила солидную американскую помощь. Только в 1957–1963 гг. Штаты предоставили ей 900 млн долл. При этом, активно воздействовали на молодёжь. Вот, ярчайший пример: обмен студентами между ПНР и США в пять раз превышал соответствующий между ПНР И СССР.
