После падения Римской империи европейские города обезлюдели. В тени Колизея паслись козы, а прекрасные строения были растащены под фундаменты жалких лачуг. Сельское хозяйство пришло в упадок из-за постоянных феодальных конфликтов. Они же сильно ударили по торговле, особенно той, что касалась продовольствия. Поэтому неудивительно, что неурожайные годы приводили к вымиранию целых деревень, областей, а, иногда и королевств.
Угроза голода настолько прочно вошла в сознание людей средневековья, что к ней стали относиться с фатализмом, как к неизбежному злу. На него они отвечали страшными действиями. Так, на рубеже первого тысячелетия во Франции из-за гибели посевов, голод привел к первой эпидемии каннибализма. Судя по всему, они происходили регулярно и ранее, но именно эта оказалась подробно задокументирована. Быстро уничтожив запасы еды и дичь в окрестных лесах, крестьяне и дворяне устраивали настоящую охоту на соседей и путников. Часто хозяева гостиниц резали своих постояльцев (не здесь ли истоки европейских страшных сказок, наподобие «Мальчика с пальчика»?). Были каннибалы, которые охотились исключительно на детей: заманивали их яйцом или яблоком, а затем хладнокровно убивали и жарили для себя и на продажу (не напоминает сюжет про Бабу-ягу из сказки «Гуси лебеди»?).
Не гнушались тогдашние европейцы и недавно погребенными трупами. Некоторые пытались сделать на этом состояние. Во французском городе Турню некий мясник, таким образом, попытался открыть торговлю варенным человеческим мясом, но был схвачен толпой и сожжен заживо. Примечательно, что, когда «товар» вновь похоронили, его выкопал другой горожанин, стремясь попытать удачи на ниве коммерции, но и его ожидал костер.
Но помимо выживания и наживы, некоторыми завладевала жажда человечины, которую они стали предпочитать любой другой, даже самой изысканной пище. Даже в спокойные «тучные» годы, когда неурожай и эпидемии не угрожали европейцам, каннибализм не исчезал. Он находился в тлеющем состоянии. Простой народ тогда питался мясом животных редко, потому что оно стоило в несколько десятков раз дороже простого хлеба. Поэтому в летописях часто встречаются описания гибели путников, паломников и крестоносцев, которые восполнили своей плотью нехватку витаминов в организмах простых пахарей.
Ситуация стала меняться к лучшему в XIV веке после печально известной эпидемии чумы. Она унесла по разным оценкам от трети до половины населения Европы, но «освободила» большое количество пахотных земель, где стали пасти скот. Люди стали потреблять больше мяса, стали сильнее, крепче физически и психически. Так был заложен «мясной» фундамент знаменитого Возрождения.
Впрочем, эпидемии каннибализма, хотя и не достигали прежнего уровня, но продолжали еще долго будоражить Европу. Так, в период гугенотских войн, мясо побежденных открыто продавалось на рынках Лиона и Парижа. А жертвы самосуда толпы или топора палача редко опускались в могилу полностью: в обычаях того времени было разрывать их тела на части и есть жаренное или варенное человеческое мясо в кругу семьи.
Даже в 17 веке, когда люди уже были знакомы с учениями гуманистов Реннесанса, мы встречаемся с абсолютно законным и поощряемым людоедством. Польские послы сообщали, что после казни Равальяка, убийцы короля Генриха IV хозяин дома, в котором они жили, «на вид степенный, с большой бородой, принёс несколько кусков тела этого Равальяка, …поджарил их с яичницей и ел» и даже предлагал присоединиться к пиру своих постояльцев.
Глеб Таргонский
