Граница с Румынией лето 1941.
А уже утро, седьмой час. В это время обычно проводится уборка лошадей, раздаются команды. А тут — тишина. Навстречу — командир моторизованного взвода младший лейтенант Туцкий. «Что случилось?» — говорю. «Как что? А ты не знаешь разве? Война!» Иду в штаб. В штабе у писаря: «В чем дело?» — «Война». — «С кем?» — «С Германией. С Румынией».
И началось.
Моя работа — наладить связь. Погнали мы свою тачанку к румынской границе. Нас предупредили: «Маскируйтесь. А то попадете под обстрел». А гляжу, над нашими позициями летает румынский самолет-корректировщик. У него не убирались шасси, и мы называли его «свесив ножки». Пока мы разворачивали тачанку, слышим: ш-шу-шу-шу — бах! Снаряд прилетел. Ага, теперь и я поверил, что война началась.
Приказ на отход. Бойцы недоумевали: почему без боя? Мы что, с румынами, что ли, справиться не можем?
А отход дело такое… Сперва пошел, а вскоре, глядишь, и побежал уже… Тачанку нашу разбило снарядом. Радиостанция пропала. За это нас потом таскали в особый отдел.
Поймал я коня в поле. Конь без седла, без уздечки. И карабин у меня был без ремня. На складе ремней не оказалось. Готовились, готовились, а началось — и карабин без ремня, конь без седла… Кавалерист, едрёна мать!..
Вскочил я на этого коня. Поехал. Спасибо коню, вынес меня из-под обстрела.
Полк наш дошел до Днестра. Так и бежали, без боя. Драпали не сопротивляясь. Управления никакого не было. Батальоны между собой с трудом поддерживали связь. Неразбериха. Паника.
Вспоминал кавалерист В. И. Антипов
