Военный корреспондент «Комсомольской правды» Лев Ющенко 23 августа 1943 года в освобожденном Харькове нашел в куче немецких газет журнал «Сигнал», который издавался в Берлине для оккупированных народов Европы. На одной из страниц Ющенко увидел большую, мастерски выполненную фотографию из Сталинграда с надписью «Волга в наших руках». Снимок был сделан с обрыва, сквозь ветки кустарника и, вероятно, уже на закате солнца, в слабом вечернем свете. Трое немецких солдат-минометчиков в касках с засученными рукавами ведут беглый огонь по реке: а невдалеке от них, на мелководье догорает какое-то полузатонувшее судно. Под фотографией стояла дата — 24 августа 1942 год.
Присмотревшись, Ющенко различил большой пассажирский пароход, колесный, двухпалубный, с высокой трубой. К моменту съемки от него остался окутанный дымом и паром, обгоревший скелет, труба обрушилась в воду. Чем внимательнее корреспондент всматривался в фотографию, тем больше узнавал в ней нечто знакомое: то, что увидел год назад, очнувшись на волжской отмели.
Утром 24 августа 1942 года в Сталинграде в районе Мечетки военкор «Комсомолки» был тяжело ранен. Очнулся он под вечер от нестерпимой боли и едкого дыма на узкой койке в тесной каюте санитарного парохода «Композитор Бородин». Стены каюты ел огонь, а окровавленная одежда Ющенко тлела. Он выполз на палубу. Кругом столбы воды, взрывы, все горело, пароход накренился. Тяжелораненые кричали и, спасаясь от нестерпимого жара, ползли к борту. В воде десятки голов. Те, кто мог двигаться прыгали в Волгу.
Ющенко последовал их примеру… Следующий возврат в сознание случился на отмели, где живые лежали вперемежку с мертвыми. Мимо по реке несло тлеющие головешки, обломки скамеек, хлопья пены, до дыр прожженные матрацы, клочки бумаги, пустые санитарные сумки, комья смятых грязных бинтов. Проносило и обгоревшие трупы, и звавших на помощь раненых. Метрах в двухстах от отмели пылал «Композитор Бородин». Ветер доносил крики и стоны, дым и гарь с застрявшего на мелководье парохода…
Та отмель осталась за кадром немецкого снимка. А еще год спустя, в октябре 1944-го, военкор «Комсомолки» снова увидел фотографию в полуразрушенном немецком городке Эйдткунен. В старинном одноэтажном кирпичном здании, где было казино для офицеров дивизии, оборонявшей город, над стойкой бара висело три большие фотографии в деревянных рамках. Они, скорее всего, поднимали дух и веру в победу у солдат Вермахта: портрет Гитлера, панорама Эльбруса с фашистским флагом на вершине и догорающий на Волге санитарный пароход.
Пароход «Композитор Бородин» был передан ВОРПом в Главное санитарное управление Советской Армии весной 1942 года и получил наименование «СТС-56». Судовая команда вошла в штат этого управления. Медперсонал формировался в основном из горьковчан. В его состав, например, вошли врач Галина Евгеньевна Волянская, медсестры Маша Осипова, Маша Окунева, Нина Малышева и другие девятнадцатилетние девушки, впервые надевшие солдатские шинели и влившиеся в многомиллионную армию защитников Родины. Начальником санитарного транспорта была назначена тридцатилетний врач Клавдия Ивановна Горшкова из Саратова. Капитаном судна был Дмитрий Федорович Чевес. До августа пароход совершал санитарные рейсы в города Средней Волге. В августе он прошел ремонт в Астрахани, его подремонтировали, перекрасили в серый цвет, замаскировали ветками и отправили в Сталинград. В полдень 23 августа пароход подошел к Сталинграду. Однако над городом постоянно висели немецкие самолеты, и до наступления темноты пароход приткнулся к берегу. Поздно ночью «Композитор Бородин» получил разрешение подойти к временному причалу, чтобы принять раненых. Операция проходила в тяжелейших условиях: то к судну вплотную подходила горящая нефть, то причал подвергался интенсивному обстрелу. Лишь к 10 утра 24 августа был закончен прием раненых и эвакуированных. Их взяли сверх нормы, свыше 700 человек (штатная пассажировместимость 390 человек). Вечером 24 августа 1942 года «Композитор Бородин» под флагом Красного Креста с опознавательными знаками на бортах и палубных надстройках вышел из Сталинграда в Камышин. Пройдя по реке около тридцати пяти километров, в районе поселка Рынок, по судну открыли огонь из танков и минометов прорвавшиеся к Волге немцы. Снаряды и мины, пулеметные и автоматные очереди били по беззащитному судну в упор. Первые снаряды угодили в машинное отделение, сделав в корпусе большие пробоины. Другие разбили главную паровую машину. Судно потеряло ход. Команда пыталась потушить очаги пожара, но водяные помпы в машине не работали. Пароход получивший тяжелые повреждения и, потерявший управление, выскочил на мель.
Возник пожар. Пламя перекинулось на верхний и нижний деки, затем в рубку. Огромное двухпалубное судно вспыхнуло, как факел. Все кто был в состоянии двигаться бросились за борт. До берега занятого немцами было около 50 метров, людей, прыгавших в воду с охваченных огнем палуб, фашисты расстреливали практически в упор. Не умевшие плавать тут же тонули. Тяжелораненые которые не могли самостоятельно двигаться горели заживо…
Вскоре над судном, появились два «мессершмидта» и принялись поливать его огнем из пушек и пулеметов. Члены экипажа во главе с капитаном геройски боролись за жизнь судна, пытались спасти пассажиров. В этой борьбе погибли механик судна С.П.Харитонов, помощник капитана Н.В. Стрешнов, лоцман В.П. Марфин, кочегар С.М. Ефимов, матрос А.А. Смирнов. Многие из членов команды были ранены.
Погибла начальник транспорта капитан медицинской службы Горшкова. Не смогли покинуть горящее судно матрос Ефросинья Алексеевна Смирнова и медсестра Валя Плечикова. Мужественно вел себя штурвальный Константин Иванович Смирнов, помогая раненым на подручных плавсредствах добраться до берега. Он вместе с капитаном Чевесом покинул судно последним. Плывущих по реке людей спасали моряки и красноармейцы, державшие оборону в районе поселка Рынок и местные жители.
Часть пассажиров смогли добраться до правого (западного) оккупированного берега Волги и попали в плен. Вскоре они были освобождены бойцами батальона морской пехоты Волжской флотилии из группы Горохова, которая вела ожесточённые бои в этом районе.Из 700 пассажиров спаслось не более 300 человек.
Волгоградская исследовательница Д. Г. Вразова в своей работе «Морская гвардия Сталинграда» отмечает, что во время гибели парохода «Композитор Бородин» в районе трагедии вела активные боевые действия канонерская лодка «Усыскин», обстреливая противника в районе посёлка Рыно́к, но помощи гибнущему судну оказано не было.
По окончании Сталинградской битвы было проведено обследование судна для выявления механизмов, которые можно было бы использовать. В акте обследования описывалось состояние судна: «Находится приверх Ахтубы (Ахтубинский перекат). Затонул. Палуба и надстройка сгорели. Корпус имеет 2 перелома. Слой песка внутри судна около 2 м. Основные разрушения в носовой части. Способ подъёма — заделка пробоин и откачка воды. Предполагается использование для восстановления флота котлов, механизмов и гребных колес…» Сейчас место гибели парохода «Композитор Бородин» находится на дне Волгоградского водохранилища недалеко от Волжской ГЭС.
