1812 года произошёл бой под Красным. С него началось Смоленское сражение. После объединения 1-й и 2-й русских армий под Смоленском на центральном направлении наступило некоторое затишье. Французский император сделал длительную остановку в Витебске, чтобы дать отдых войскам, решить вопросы снабжения армии. Кроме того, часть французского генералитета высказалась за прекращение наступления и переноса его на 1813 год. Французские соединения были разбросаны на значительном расстоянии друг от друга. В Витебске стоял Наполеон с гвардией и дивизией 1-го корпуса, в Сураже – 4-й корпус Евгения Богарне, в Половичах – две дивизии 1-го корпуса Луи-Николя Даву, в Лиозно — 3-й корпус маршала Мишеля Нея, в Рудне – кавалерийские корпуса маршала Иоахима Мюрата, в Орше — 8-й корпус генерала Жана Жюно (ранее им командовал вестфальский король Жером Бонапарт), около Расасны – части 1-го корпуса, в Могилёве — 5-й корпус Юзефа Понятовского.
Такое расположение французских войск подталкивало русское командование начать контрнаступление и разбить части врага по отдельности. Большинство офицеров хотело прекратить отступление и атаковать неприятеля. Главнокомандующий Михаил Барклай-де-Толли был сторонником дальнейшего отхода. Однако под общим давлением высших командиров было принято решение атаковать силы Мюрата у Рудни. В случае успеха под Рудней планировалось ударить по левому флангу французской армии, центр которого был расположен в Сураже. В районе Велижа и Поречья уже действовал специально сформированный летучий отряд барона Фердинанда Винцингероде. На случай неожиданного движения французских войск с их правого фланга в Красном (в 45 км юго-западнее Смоленска) был оставлен отряд под началом генерал-майора Евгения Оленина. К Красному также направили 27-ю пехотную дивизию под командованием Дмитрия Неверовского и Харьковский драгунский полк.
Во время движения русской армии выяснилось, что французы оставили Рудню, Поречье и Велиж. Русский удар был направлен в пустоту. Барклай де Толли остановил войска. Наполеон в это время сосредоточил свою армию и двинул войска через Днепр в обход нашего левого фланга к Смоленску, чтобы отрезать армию Барклая де Толли от Москвы и заставить русских вступить в генеральное сражение. Ещё 1 (13) августа французы подготовили понтонные мосты у Расасны и Хомина. Их построили под прикрытием части находившегося на левом берегу Днепра корпуса Даву. 1-2 августа у Расасны (там построили два моста) переправились: кавалерийский корпус Груши, три дивизии 1-го пехотного корпуса, 4-й корпус Богарне и гвардия. У Хомина реку перешли части Мюрата (корпуса Нансути, Монбрена), 3-й корпус Нея. На правом берегу Днепра осталась только легкая кавалерийская дивизия Себастиани, она также направлялась к Смоленску. В это время большая часть русских сил была на правом берегу Днепра. В результате к Красному вышла 180-тыс. французская армия.
Сражение
Казачьи дозоры донесли Неверовскому о приближении огромных сил противника. Генерал отвел свои силы из Красного, оставив в городе батальон 49-го егерского полка с двумя орудиями. 2 (14) августа Мюрат с тремя кавалерийскими корпусами (15 тыс. сабель) на рассвете вышел к местечку Ляды и вытеснил оттуда отряд Оленина (генерал был ранен). Затем кавалеристы Мюрата вышли к Красному, за ними следовала пехота Нея.
Неверовский построил свои полки в боевой порядок за оврагом (у него было около 6 тыс. солдат). На левом фланге он установил 10 орудий, прикрыв артиллеристов Харьковским драгунским полком. В то же время 50-й егерский полк Назимова с двумя пушками был направлен по дороге к Смоленску, чтобы занять позицию у небольшой речки.
Французы атаковали батальон, оставшийся в Красном. Несколько легких рот под началом самого Нея ворвались в городок и оттеснили наших егерей, захватив два орудия. Затем часть французской кавалерии обошла левый фланг позиции Неверовского. Наши драгуны пошли в контратаку, но были опрокинуты превосходящими силами противника и понесли большие потери. Они были вынуждены отступить по Смоленской дороге. Французы захватили 5 орудий, остальные смогли уйти вслед за драгунами.
В результате Неверовский остался с одной пехотой. Перед ним были колонны корпуса Нея, в это время большие массы французской кавалерии заходили ему в тыл. Он решил отступать к Смоленску. Он построил свои силы в плотные колонны и начал движение. Перед началом движения генерал напомнил солдатам, как они должны действовать: «Ребята помните, чему вас учили; никакая кавалерия не победит вас: только в пальбе не торопитесь, стреляйте метко, не торопясь». Как только французская конница шла в атаку, дивизия останавливалась и по знаку Неверовского раздавались залпы. Все пространство вокруг колонны покрывалось трупами и ранеными. Французы охватили дивизию с тыла и с двух сторон, но остановить и разгромить её не могли. «Хорошо, ребята!» — говорил Неверовский. Солдаты отвечали: «Рады стараться! Ура!». Обороне способствовала широкая почтовая дорога, обрытая по сторонам рвами и обсаженная деревьями. Французы не могли организовать атаку большим фронтом. Кроме того, у французских кавалеристов не было сильной артиллерии, чтобы огнём расстроить ряды дивизии (конная артиллерия была оставлена в тылу). Кавалерия Мюрата смогла отсечь и разгромить только небольшую часть дивизии Неверовского, когда солдаты вышли на открытое пространство перед селением.
К вечеру дивизия вышла к позиции, где за речкой стояли орудия под прикрытием егерей. Артиллерийский огонь и темнота остановили вражеские атаки, и утомлённая дивизия смогла остановиться на отдых. Русский отряд потерял около 1,5 тыс. человек, в том числе 800 пленных. Французы потеряли до 500 человек убитыми и ранеными. Современники отметили этой бой как прекрасный пример действия хорошо обученной пехоты против неприятельской кавалерии. Граф Сегюр писал: «Неверовский отступал как лев». В результате бой, не имевший никаких важных последствий, стал одним из самых известных сражений Отечественной войны 1812 года. Князь Багратион писал императору: «Нельзя довольно похвалить храбрость и твердость, с какой дивизия, совершенно новая, дралась против чрезмерно-превосходных сил неприятельских. Можно даже сказать, что примера такой храбрости ни в какой армии показать нельзя».
