Посыпались вопросы. Меня спрашивали о полетах на «мессершмитте». Шутили, не научил ли он меня говорить по-немецки. Пришлось упросить отпустить, чтобы представиться командованию, доложить о возвращении в полк. О «мессере» я пообещал рассказать подробно. Техник самолета Чувашкин догнал меня:
– Товарищ капитан, договоритесь с командиром полка. Пусть назначат меня на ваш самолет. Вы же всегда были довольны обслуживанием!
– Будем воевать вместе, как и раньше, – пообещал я.
На КП полка майор Иванов встретил меня с доброй улыбкой.
– Ну вот, наконец-то вернулся, блудный сын! Кем же тебя назначить сейчас? Не разучился еще воевать, пока порхал на «мессере»?
– Командиром первой эскадрильи вместо капитана Покрышкина сейчас утвержден Камоса. Заменять его командование дивизии не разрешит, – вмешался в разговор находящийся на КП штурман полка Заев.
– Я и не собираюсь на должность Камосы, – ответил ему. – Товарищ командир полка, назначайте туда, где бы я мог больше летать. Согласен быть даже старшим летчиком.
– Пойдешь заместителем к Камосе? Он что-то часто прибаливает. А эскадрилью водят на задания командиры звеньев. Это непорядок. Согласен с этой должностью?
– Конечно!
– Вот и хорошо! Вечером соберем летный состав. Ты проведешь занятия об особенностях «мессершмиттов».
– Есть! Прошу назначить ко мне техником Чувашкина.
– Забирай его вместе с самолетом.
Я тут же исчез с командного пункта. Не терпелось ознакомиться со своим истребителем. На стоянке у «яка» меня встретил Чувашкин. Я сообщил, что просьба его удовлетворена.
Он расплылся в улыбке, тут же стал говорить о самолете. Слушаю его и вижу, стоит у крыла девушка в синем техническом комбинезоне.
– А это кто у самолета? – спрашиваю Чувашкина.
– Оружейница вашего «яка». Мужчин этой специальности отправили в танковые войска, а взамен назначили девчат.
– Убрать! На моем самолете женщин не будет! – с ходу решаю. Но говорю тихо, чтобы не услышала оружейница. Не хотелось обижать ее.
– Ваше приказание передам инженеру, но мужчины все убыли. Боюсь, как бы мы не остались вообще без оружейника. – Чувашкин развел руками. Вижу, глядит на меня с лукавой улыбкой: дескать, поспешил, командир.
– Ладно, пусть работает…
Перед ужином состоялись занятия. Начал я с тактико-технических данных «мессершмитта». Подробно остановился на особенностях выполнения им ряда фигур при пилотировании. Обстоятельно рассказал, какие из них Ме-109 делает хуже, чем Як-1 и МИГ-3. С моделями самолетов в руках показал выполнение отдельных маневров, продемонстрировал, как лучше уйти из-под удара «мессера», подловить его.
Большое внимание уделил тактике построения боевых порядков групп и ведению боя с вражескими истребителями. Летчики слушали внимательно. Было много вопросов. Чувствовалось, что занятие их заинтересовало.
В столовую шли вместе с Камосой. Он завел разговор о наших взаимоотношениях и боевой работе.
– Ты, Саша, не обижаешься, что меня назначили командиром в твою эскадрилью?
– Брось эти разговоры, Анатолий. Сейчас обстановка такая, что некогда делить должности. Надо драться с врагом, – пытался прервать я его.
– Ты знаешь, меня замучила язва желудка, мешает летать. Ты бери в свои руки все дела в эскадрилье и смело командуй. Я обижаться не буду. Людей в ней ты лучше меня знаешь.
– Хорошо! Сработаемся.
Рядом с нами шел Крюков. Он слышал разговор.
– Ты, Камоса, перестань нарушать режим питания. Тогда тебя не будет и язва мучить, – резко сказал он.
– Не в этом дело, Пал Палыч, Мне бы надо подлечиться, а время военное.
Отрывок из книги А. И. Покрышкина
«Познать себя в бою»