Материал взят из сайта Варспот
Автор: Андрей Уланов
Вспоминая битву за Москву 1941–1942 гг., сегодня мы чаще всего говорим о боях на западных и северо-западных подступах к советской столице. Однако осенью 1941 года многое решалось на южных рубежах обороны, и большую роль в том, что Москву удалось отстоять, сыграло мужество защитников Тулы.
Потерявшиеся дивизии
Если посмотреть на перечень частей и соединений, принимавших осенью 1941 года участие в сражении за Тулу, то он будет выглядеть достаточно внушительно. Действительно, для обороны города была выделена целая 50-я армия генерал-майора А.Н. Ермакова, имевшая не только стрелковые дивизии, но и танковые части. Но вырвавшиеся из окружения соединения были весьма далеки от штатной численности. В документах штаба армии записано: «Штаб 50-й армии в районе Тулы начал свою работу 25 октября, не имея надёжной связи с войсками, не зная положения дивизий». В оперсводке за 27 октября отмечалось, что 258-я, 154-я и 299-я стрелковые дивизии (сд) отошли с занимаемых рубежей обороны, и разыскать их не смог даже посланный на самолёте офицер связи. Через два дня список потерявшихся пополнился 260-й сд — теперь на розыски предполагалось выслать уже два самолёта.
Ситуация становится куда более понятной, если найти в тех же сводках данные о численности пропавших дивизий, которые насчитывали по несколько сотен человек, иногда при нескольких орудиях и пулемётах. Согласно рапорту заместителя начальника оперативного отдела штаба 50-й армии, к 23 октября 1941 года, накануне начала боев за Тулу, дивизии армии выглядели так:
- 260-я сд — 404 человека, винтовок 280, артиллерии и пулемётов нет;
- 278-я сд — две группы численностью 252 и 105 человек;
- 151-й пушечный артиллерийский полк (пап) — 105 человек, одно орудие, положение остальных неизвестно;
- 5-й отдельный стрелковый батальон (осб) — 153 человека;
- 96-й полк связи (пс) — 220 человек, одна автомашина;
- 86-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион (озад) — 48 человек;
- 73-й стрелковый полк (сп) НКВД — 200 человек;
- 9-й запасной стрелковый полк (зсп) — 150 человек;
- 761-й артиллерийский полк противотанковой обороны (ап пто) — 30 человек;
- 643-й гаубичный артиллерийский полк (гап) — 30 человек.
На этом фоне даже потрёпанная 299-я сд выглядела очень боеспособной — она насчитывала 1320 человек личного состава, 12 станковых и девять ручных пулемётов, 13 миномётов, 18 орудий. Правда, связи со штабом дивизии у армии в тот момент тоже не было. 290-я сд сохранила даже больше людей, но на 1524 человека, кроме винтовок, приходилось только пять ручных и один станковый пулемёт. В 258-й сд оставалось 766 человек при четырёх станковых и шести ручных пулемётах, «без артиллерии и обоза». О численности 271-й и 154-й сд имелись лишь общие данные — «до 1400 человек». Ещё до 1000 разрозненно вышедших их окружения бойцов и командиров из разных частей армии удалось собрать в 45-м зсп.
Глядя на эти цифры, не приходится удивляться словам бывшего начальник штаба Брянского фронта полковника Л.М. Сандалова: «50-я армия как оперативно-тактическое соединение РККА оказалось неспособным к выполнению реальных боевых задач». Подчинённые 50-й армии танковые части также находились далеко не в лучшем состоянии.
Невезучая 11-я
Первым днём Тульской оборонительной операции принято считать 24 октября 1941 года, однако некоторые исследователи предлагают расширить временные рамки, начиная рассказ об обороне Тулы с конца сентября, то есть с момента старта операции «Тайфун» – наступления на Москву. Формально для этого есть основания, поскольку оборона Тулы являлась частью более масштабного московского сражения, а некоторые немецкие командиры изначально предлагали считать Тулу целью наступления. Однако генерал-полковника Гейнца Гудериана «одёрнули сверху», приказав сосредоточиться на захвате Брянска и Мценска, и лишь затем провести разведку в направлении Тулы как возможной точки приложения усилий его 2-й танковой группы.
Подобное расширение временных рамок даёт возможность рассказать про считающийся успешным эпизод действий 4-й отдельной танковой бригады (отбр) полковника М.Е. Катукова против 4-й танковой дивизии (тд) вермахта. Действительно, очень быстро прорвавшись к Орлу, 4-я тд немцев затем забуксовала между Орлом и Мценском, однако против неё действовала не только будущая 1-я гв.тбр, но и 11-я отбр подполковника В.А. Бондарева, впоследствии воевавшая как раз на тульском направлении.
Хотя танкисты 11-й отбр также проявили немалый героизм, им повезло куда меньше, и часть вины за это люди Бондарева возлагали как раз на катуковцев. Например, бой 6 октября штаб 11-й отбр описывает так:
«4-я тбр в этот период атаку танкового отряда майора Кравченко не поддержала. После боя танков отряда майора Кравченко 4-я тбр, воспользовавшись замешательством танков противника, перешла в контратаку, но с наступлением темноты вернула танки в прежнее положение, чем создала условия, когда невозможно было эвакуировать наши подбитые танки с поля боя и собрать трофеи».
При этом 10 октября 11-я отбр приказом командира 1-го гвардейского стрелкового корпуса (гв.ск) генерал-майора Д.Д. Лелюшенко сначала выдвинулась на станцию погрузки для переброски на другой участок фронта, затем прямо с марша была развёрнута назад к Мценску, чтобы пробить коридор для попавшей в окружение бригады Катукова. Этот бой обошёлся 11-й отбр в пять Т-34, пять КВ, 65 раненых, 16 убитых и 84 пропавших без вести. В дальнейшем бригаде также не везло – сначала ей приказали сменить части 4-й отбр и 34-го сп НКВД в районе Долматово, затем перебросили на другой участок мотострелковый батальон (мсб) и роту лёгких танков (10 Т-26), в результате чего в отчёте бригады появилась запись: «После этого 11-й мсб и рота танков в расположение 11-й тбр не возвращались».
В ночь на 24 октября немецкие танки прорвались к Долматово, где находился командный пункт бригады. Атака была неожиданной — хотя, по заявке штаба 11-й отбр, и удалось разменять два Т-26 и два КВ на два вражеских танка, фактически, бригада была дезорганизована. Удержать город Чернь, куда танки и тылы бригады отступили из Долматово, тоже не удалось: «Мост через реку Чернь по вине сапёров не был взорван, и в 11:30 внезапно с фронта и фланга танки противника во взаимодействии с авиацией атаковали город Чернь».
Командир бригады подполковник В.А. Бондарев, начальник штаба майор В.П. Финогенов и ряд других офицеров бригады попали в списки пропавших без вести. Если Финогенов весной 1945 года был освобождён из немецкого плена, то судьба подполковника Виктора Александровича Бондарева прояснилась лишь недавно благодаря найденному российскими исследователями фрагменту истории немецкой 4-й тд:
«В доме в Черни был обнаружен мёртвый русский полковник-танкист с пистолетом в руке, [совершивший]самоубийство. Из его документов стало известно, что он — командир танковой бригады, против которой наш полк вёл отчаянно тяжёлые бои. Он, вероятно, не смог пережить уничтожение его бригады. Полковник Эбербах отдал честь смелому противнику и позволил его похоронить».
Увы, эти детали стали известны лишь в наше время, а тогда боевая деятельность 11-й отбр стала предметом специального расследования. Бригаду даже планировали расформировать, и 7 ноября оставшиеся в ней две «тридцатьчетвёрки» передали в 32-ю отбр, а часть машин и мотоциклов вместе с «водительским составом» — в распоряжение штаба 50-й армии, однако уже 9 октября расформирование приказом сверху остановили. Правда, вмешательство Главного автобронетанкового управления сберегло бригаду, но не её личный состав.
В дальнейшем бригада приняла участие в боях в районе Тулы на венёвском боевом участке, и здесь обозначение «танковая бригада» скорее вводило командиров в заблуждение, чем давало представление об истинных возможностях соединения. 18 ноября в бригаде были созданы отряды капитана М.Н. Когана (70 человек, два 37-мм зенитных орудия) и лейтенанта Н.Я. Дашука (74 человека, два 37-мм зенитных орудия). Оставшийся личный состав под началом командира танкового полка майора И. Толоко должен был занять оборону по реке Шать с задачей не допустить немцев на Венёв и Дедиловские Выселки.
Четыре 37-мм пушки даже осенью 1941 года не были внушительной силой – согласно донесению штаба 11-й отбр, утром 23 ноября отряд лейтенанта Дашука был атакован в Михайловке 17 немецкими танками, отошёл, после чего связь с ним была утеряна. Второй отряд должен был оборонять деревню Гати, но когда перед ней появились немецкие танки с пехотой, стоящий там батальон ВНОС (около 400 человек) «немедленно отошёл в северо-восточном направлении, не произведя ни одного выстрела», и танкисты также вынуждены были отступить к Берёзово, потеряв в бою одну 37-мм пушку. К этому моменту в бригаде, не считая «потерявшегося» отряда Дашука, имелось 87 человек боевого состава при последней 37-мм пушке. Впрочем, «в связи с общим отходом частей, оборонявших Венёв», и в самом городе задержаться не удалось.
Таким образом, в октябре 1941 года 11-я отбр вела тяжёлые бои с немецкими танковыми частями, которые приняли участие в наступлении на Тулу, но уже в ноябре под Венёвом танков у неё не осталось.
Дивизия с двумя Т-60
Не намного лучше выглядело другое танковое соединение, имевшееся в распоряжении штаба 50-й армии – 108-я танковая дивизия. Сформированная ещё в июле, она вступила в бой 30 августа, в сентябре прорвалась из окружения, вновь вступила в бои в начале «Тайфуна» и вновь прорвалась из окружения уже в начале октября. К 26 октября, моменту начала боев на ближних подступах к Туле, её состояние в донесениях 50-й армии оценивалось так: «В районе Плавск оборону занимает мотострелковый полк 108-й тд с мотострелковым батальоном 11-й тбр, имея семь танков Т-26… На южной окраине Тулы оборону занял танковый полк 108-й тд (без матчасти)».
Остановить семью Т-26 наступление даже передовых частей немецкой танковой группы было не реально, и чуда не случилось. Форсировав реку, немцы начали обходить обороняющихся с флангов. Отойти к Туле сумела только часть 108-го мсп, все остальные погибли в бою или отошли в восточном направлении. Тем не менее, именно командир 108-й тд полковник С.А. Иванов временно стал начальником тульского гарнизона. Судя по его приказу от 26 октября, в распоряжении комдива на тот момент имелись четыре бронеавтомобиля БА-10 и два Т-60 из 216-го танкового полка (тп).
После взятия Плавска немецкое наступление на некоторое время приостановилось – по некоторым данным, немецкое командование решало, не повернуть ли боевую группу полковника Генриха Эбербаха (Heinrich Eberbach) на Воронеж. Первые немецкие танки появились у окраин Тулы спустя два дня, 29 октября 1941 года. Отражать их выпало бойцам и командирам южного боевого участка под командованием майора П.С. Кравченко:
«30.10.1941 в 08:00 противник открыл пулемётно-миномётный огонь, и 34 средних и тяжёлых танка и до батальона мотопехоты противника атаковали фронт рабочего полка с направления Гостеевки. Полк был рассеян и бежал в неизвестном направлении, после чего танки и мотопехота прорвались к городу, и танки овладели парком Осоавиахима, подойдя вплотную к церкви, а 20 танков и до двух рот пехоты атаковали на шоссе из района Кирпичного завода. 2-й стрелковый батальон 156-го сп НКВД также, оставив позиции, начал поспешно отступать».
Майору Кравченко пришлось срочно создавать «группы истребителей с противотанковыми ружьями, бутылками и гранатами», одновременно используя для восстановления линии обороны подошедшие подразделения 1005-го сп. В итоге немецкую пехоту удалось отрезать от танков, а без пехотного прикрытия они горели не хуже, чем любые другие:
«Противник, потеряв восемь танков подбитыми и сожжёнными и до 100 человек убитыми, отошёл за Кирпичный завод в район Новое Басово. Положение на всём участке обороны было восстановлено».
Первый бой за Тулу выиграли защитники города, но сражение только начиналось.
