В Русском музее в эти дни отмечают важную дату, которая неразрывно связана с Днем Победы в Великой Отечественной войне. Через год после войны, там открылась первая выставка. Возвращение в залы произведений искусства, которые перед самой блокадой Ленинграда были отправлены в тыл, в городе восприняли как окончательный переход к мирной жизни.
Галина Поликарпова почти полвека в Русском музее была главным хранителем. Но даже она не знала об уникальных снимках: первый день войны, сотрудники уже готовят упаковку, ящики, какие-то особые конструкции. Ведь некоторые картины просто не прошли бы в двери товарных вагонов.
«Нужно было снять эти картины с рамой, уложить на освобожденное пространство, вынуть из подрамника, и были приготовлены уже огромные десятиметровые, даже двенадцатиметровые валы, на которые накатывали эти картины. Какое нужно было мастерство иметь — накатывали без единой морщины», — отмечает завсектором архива изображений ГРМ Галина Поликарпова.
Приказ об эвакуации поступил только 1 июля, когда фашисты стояли уже в 100 километрах от Ленинграда. Главные шедевры отправились в Нижний Новгород, оттуда в Пермь и Соликамск. Остальные экспонаты укрыли в подвалах.
Русский музей разделился на две половины: блокадную и эвакуированную. Удивительно, но Галина Поликарпова эту часть истории хорошо помнит. В 1941 году она, восьмилетняя девочка, жила в Перми. Как раз напротив картинной галереи, куда и привезли ленинградский груз.
«Запряженные повозки, в открытую. Верениц не было – транспорт подавался с большими трудностями, и несколько дней шла перевозка, ящиков-то было 300», — рассказывает Галина Поликарпова.
На этих ящиках эвакуированные сотрудники и жили. Оставшиеся в Ленинграде переселились в подвал. Но и те и другие продолжали музейную работу, писали научные статьи, атрибутировали вещи, и порой своими телами защищали шедевры от бомбежек.
Пустые залы стали похожи на апокалиптические сцены некоторых картин. Только это была реальность. От взрыва треснул западный флигель — стена отошла на полметра. Парадные ступени превратились в мусор. Практически везде была копоть и следы от осколков. Потом узнают: на картах немецких летчиков Русский музей был обозначен, как стратегический объект, подлежащий уничтожению. Уже осенью 1945 года вернулась домой первая партия из Соликамска, затем вторая – из Перми. Начали готовить экспозицию. Из-под земли извлекли императрицу Анну Иоанновну.
Скульптура Анны Иоанновны оставалась в Ленинграде всю блокаду, перед садовым фасадом дворца был вырыт огромный котлован, в который и опустили уникальную бронзовую фигуру работы Растрелли.
Не дожидаясь окончания ремонта дворца, колоссальную фигуру на руках внесли на второй этаж. Этот момент зарисовал один из участников операции.
Можно представить, какой это был праздник – первая послевоенная выставка. Люди не могли поверить, что вещи – настоящие, пытались их потрогать. Для них это был тот – довоенный мир. Уже забытый, другой.
Именно эти кадры долгое время считались репортажем о возвращении Русского музея из эвакуации. Но 9 мая 1946 года было не до хроникeров: музейщики, едва открыв выставку, тут же продолжили ремонт разрушенных помещений. Фотографии и хроника сняты позже, спустя полгода, когда открыли уже вторую выставку, в новых восстановленных залах.
Из всех сотрудников музея, остававшихся в блокадном Ленинграде, выжили только семеро. А из трехсоттысячного собрания музея не пострадал ни один экспонат. Картины просто извлекли из ящиков и повесили на стены. Всего через год после Победы.
