Императрица Елизавета Петровна
Императрица Елизавета Петровна подписала указ, согласно которому смертные приговоры впредь выносить на местах запрещалось, а дела нужно было пересылать в столицу для высочайшего рассмотрения. А поскольку в дальнейшем ни один приговор так и не был ею подписан, можно сказать, что в этот день дочь Петра Великого ввела мораторий на смертную казнь, который не только продолжался до конца ее правления, но и стал началом принципиально иной правовой культуры в России.
Отношение к публичным казням и жестоким телесным наказаниям в Европе до начала XIX века (а где-то и значительно позже) сильно отличалось от современного. В условиях, когда большинство людей редко ели досыта, держать татей в тюрьме на государственном обеспечении было противоестественно, поэтому наказания были физическими, причем весьма изощренными — били кнутом, сжигали и «коптили», сажали на кол, колесовали, четвертовали, вырывали ноздри и язык, отрезали уши и носы, рубили руки, клеймили каленым железом и т.д. Публичные изуверства были частью общественной жизни, одним из излюбленных развлечений горожан и в то же время служили неким назиданием всем, кто вздумает нарушать закон.
Россия на общеевропейском фоне выделялась даже некоторым гуманизмом. Соборное уложение 1649 года имело в своем составе 60 статей, предусматривавших смертную казнь в многообразных формах (для сравнения: по английскому «кровавому кодексу», статутам XVII–XVIII веков, на плаху могли отправить более чем за 200 преступлений, включая воровство из лавок и карманные кражи).
Когда Петр I прорубил окно в Европу, к «цивилизованному» уровню было приведено и количество караемых смертью деликтов. Согласно Воинскому уставу 1716 года, таковых насчитывалось уже 123, способы предусматривались самые разные: от обыкновенного расстрела (аркебузирования) и повешения до залития в горло металла и подвешивания за ребро на крюке. Также у просвещенных европейцев позаимствовали наказание шпицрутенами, а также специальные «политические казни»: преломление шпаги над головой, или шельмование.
При Екатерине I, Петре II и Анне ситуация мало изменилась, хотя считается, что именно эпоха Анны Иоанновны и Бирона отмечена особой жестокостью в наказаниях и массовым их применением.
С воцарением в 1741 году Елизаветы Петровны казни прекратились. Даже для главных противников императрицы — графа Остермана, фельдмаршала Миниха и обер-гофмаршала Левенвольде — вынесенные смертные приговоры заменили ссылкой в Сибирь.Однако никаких законодательных ограничений на смертную казнь не было, просто Елизавета не подписывала приговоры, а власти «на местах», привыкшие внимательно смотреть за «сигналами» из столицы, тоже вдруг стали гуманнее. Хотя в провинциях казни еще случались. Так продолжалось два года.
Лишь 7 мая (18 по новому стилю) 1744 года вышел указ, который официально именовался «О присылке в Сенат списков о колодниках, приговоренных к смертной казни, или политической смерти о неисполнении над ними приговора прежде Сенатского указа» (пунктуация оригинала сохранена):
«В Правительствующем сенате усмотрено, что в Губерниях, в Провинциях и городах, також и в войске и в прочих местах Российской империи, смертные казни и политическую смерть чинят не по надлежащим винам, а порой и безвинно. Того ради, по указу Ее Императорского Величества, Правительствующий Сенат Приказали: для лучшего о том усмотрения из всех Коллегий и Канцелярий, Губерний и Провинций и команд о таких осужденных к смертной казни, или политической смерти колодниках за что оные осуждены, ныне прислать в Сенат обстоятельныя и перечневыя выписки; а до получения на то указов, экзекуции тем колодникам не чинить, також и впредь, которые колодники на смертную казнь или на политическую смерть осуждены будут, о таких присылать в Сенат о винах их обстоятельныя же и перечневыя выписки, а до получения на то указов, экзекуции не чинить»
(ПСЗРИ. Том 12, стр. 114, документ 8944)