12 апреля 1918 года в Москве произошла масштабная спецоперация ВЧК против анархистских организаций и созданной ими в марте «Черной гвардии», захвативших 25 особняков по всему Бульварному кольцу и опоясывавших центр города.
Главным из них считался «Дом Анархии» — бывшее здание Купеческого собрания, а ныне — театр Ленком. Его комендантом был анархист, известный под псевдонимом Лев Черный. Его настоящее имя было Павел Турчанинов, был он потомственным дворянином, хотя и родом из Одессы. В своих мемуарах Нестор Махно красочно описывает, как Лев Черный ходил по особняку на Малой Дмитровке и досконально переписывал инвентарные номера на каждом предмете мебели для отчета перед советскими властями. В этом была трагедия тогдашних анархистов: захапав кучу элитной недвижимости, подлинными хозяевами в этих особняках они не были.
По данным видного историка спецслужб Колпакиди из 25 захваченных анархистами особняков в Москве 13 контролировались проантантовскими, а три — пронемецкими офицерскими организациями. Достаточно сказать, что комендантом одного из захваченных анархистами особняков был заместитель Бориса Савинкова в «Союзе защиты Родины и Свободы» полковник Фридрих Бредис. Особняки использовались как перевалочная база для переброски офицеров на Дон и как потенциальные опорные пункты антисоветского восстания.
Сами же анархисты были больше озабочены не наведением порядка в доставшихся им особняках, а насаждением свободного строя на улицах Москвы. Анархисты в тогдашней Москве много грабили, но грабили, как считается, не с целью наживы. Это была часть провозглашенной анархистской федерацией политики перераспределения материальных ценностей. Все что было награблено раздавалось на улицах Москвы нуждающимся жителям столицы. В отечественном кинематографе это, кстати, показано в мини-сериале «Черный треугольник». И анархист Кебурье вовсе не собирался напяливать на себя 20 пар нательного белья, а намерен был поделиться всем этим с народом. Чекисты имели противоположное мнение по этому вопросу. Они говорили, что это правило выполнялось отнюдь не всегда.
Например член ВЦИК от анархистов сибиряк Федор Гробов вывез по подложному ордеру Моссовета со складов общества «Кавказ и Меркурий» все имевшиеся там запасы опия: 200 пакетов по 10 фунтов каждый. Пакеты заполнили подводу доверху.
«Опиум как вредный для общества продукт будет уничтожен лично мной и моими соратниками», — заверил хозяев склада член ВЦИК. Но вместо этого продал за 100 тысяч рублей все запасы московскому барыге по фамилии Журинский . У которого потом их и обнаружили чекисты. Вырученные деньги, впрочем, Гробов не присвоил, а передал главному анархистскому авторитету той поры актёру Мамонту Дальскому.
Впрочем, не все представители имущих классов легко соглашались с легким сердцем расставаться с собственностью неправедно нажитой за счет эксплуатации трудового населения. Так, руководителю группы «Грабительский комитет» Лапшину-Липковичу пришлось снять с купца Батурина скальп и поливать его окровавленное темечко одеколоном, прежде чем тот сказал, где спрятаны деньги.
На штурм анархистских твердынь чекисты и приданные им латышские, финляндские и варшавские воинские части пошли ранним утром. К слову, «спецназ» Московской ЧК был на тот момент совсем не большевистским. Его функцию выполнял отряд матроса Дмитрия Попова, состоявший из членов партии левых эсеров. Тот самый, который сыграет ключевую роль в мятеже 6 июля.
Наиболее жаркие баталии разыгрались у Московского Дома анархии, у особняка независимых социалистов на Поварской и в особняке Банкетова на Донской улице в Замоскворечье, занятом анархистской группой «Братство». На Малой Дмитровке и на Поварской чекистам пришлось взрывать ворота. Перед «Домом анархии» стояло небольшое горное орудие, которое обороняющиеся успешно использовали для отражения штурма. Чтобы подавить его огонь штурмующим особняк частям пришлось подавить его огнем из полевых орудий крупных калибров. На Донской улице огнем артиллерии снесли весь второй этаж здания. И после этого анархисты еще продолжали упорно сопротивляться на протяжении двух часов. Итог схватки столетней давности: при штурмах было убито около 30 поборников идей свободы и полтора десятка чекистов. 800 анархистов было арестовано и развезено по тюрьмам и гауптвахтам. Большинство вскоре отпустили, однако 12 наиболее выдающихся экспроприаторов, в том числе и последователь Чингачгука Лапшин-Липкович, были расстреляны.
Дзержинский провел ознакомительный тур по очищенным особнякам для дипкорпуса и иностранной прессы, чтобы доказать, что советская власть это всерьез и надолго. Британский посланник Локкарт и французский Садуль оставили об этом прочувствованные воспоминания. Еще о подробностях ликвидации анархистских очагов в Москве можно прочесть можно прочесть в «Записках коменданта Кремля» Павла Малькова, одного из организаторов этой операции, и в соответствующей главе «Повести о жизни» Константина Паустовского. Константин Георгиевич работал на тот момент корреспондентом леволиберальной газеты «Власть народа» и накануне штурма проник по заданию редакции в один из анархистских особняков, за что едва не был дважды расстрелян сперва ждавшими штурма анархистами, а потом взявшими его чекистами.
