«Афиша к фильму»
Успех у фильма был невероятный: буквально с первого же дня проката «Кавказская пленница» пользовалась огромной популярностью; чтобы ее увидеть, люди пораньше уходили с работы, брали «больничный» или даже организовывали походы в кино целыми «бригадами». Однако, как и многих других фильмов того времени, у этой ленты Гайдая не такая простая история. Если бы в определенный момент сам режиссер не пошел на уступки цензуре, а потом фильм случайно не увидел бы Леонид Брежнев, мы могли или совсем не знать о «Кавказской пленнице», или же снять «с полки» только спустя много лет…
Согласно легенде, идея комедии «Кавказская пленница» возникла у Леонида Гайдая, когда он прочитал в газете заметку о том, что влюбленный джигит где-то на Кавказе похитил возлюбленную. Он за несколько месяцев, совместно с Яковом Костюковским и Морисом Слободским, написал сценарий будущей комедии, который, однако, был забракован руководством «Мосфильма». И дело тут было даже не в том, что цензоры углядели в нем что-то «неправильное» — просто история с похищением невесты показалась проверявшим не смешной и даже вредной. Была дискуссия о том, что будет, если после фильма Гайдая идея «выкрадывания» девушки выйдет в народ, однако режиссер сумел убедить чиновников, что по сюжету фильма те, кто похищает невесту, выглядят не лучшим образом, и вряд ли им будут массово подражать.
После того, как со скрипом сценарий все же был утвержден, начались проблемы с подбором актеров. Когда Гайдай задумывал фильм, он уже знал, что на роль Балбеса вновь позовет Юрия Никулина, однако тот, прочитав сценарий, категорически отказался от предложения, заявив, что сюжет кажется ему надуманным и даже бредовым. Леонид Гайдай, держа «сопротивляющегося» Никулина «на удочке», успел поставить фильм в план производства «Мосфильма» и отправил заявку на финансирование.
Так что Юрия Никулина в один прекрасный день вызвали в «Мосфильм» на беседу и подсказали, что план срывать нельзя, так что придется сниматься. Присутствовавший на собрании Гайдай пообещал недовольным Никулину, Георгию Вицину и Евгению Моргунову, что будет рад любым интересным предложениям, которые помогут сделать фильм более интересным и смешным. Специально для этого режиссер даже организовал специальный «Фонд шампанского» и выдавал каждому предложившему находчивую идею или трюк актеру по бутылке. (К концу съемок счет был таким: Никулин – 24 бутылки, Моргунов – 18, Вицин – одна (он подсказал Гайдаю много отличных идей, но отказывался от спиртного).)
Вскоре на роли были утверждены знаменитая троица Никулин-Вицин-Моргунов, Александр Демьяненко, Владимир Этуш, Фрунзик Мкртчян и другие. Но никак не могли найти актрису на роль Нины – спортсменки, комсомолки и просто красавицы. Гайдай успел просмотреть более пятисот актрис (в том числе Марианну Вертинскую, Ларису Голубкину, Наталью Селезневу и Наталью Кустинскую), прежде чем Георгий Юнгвальд-Хилькевич, будущий режиссер «Трех мушкетеров», привел к нему Наталью Варлей. На вопрос «Где ты ее заметил?», Юнгвальд-Хилькевич рассказал, что в цирке на Цветном бульваре увидел очень красивую девушку, эквилибристку, а когда подошел познакомиться, узнал, что она уже «немножко снималась в кино» (к тому времени у Натальи Варлей были две небольшие актерские работы). На пробах Леонид Гайдай, после чтения монологов, робко попросил Варлей: «Наташа, а можете ли вы раздеться до купальника?». Режиссер был уверен, что девушка сейчас возмутится или театрально скажет, что забыла надеть купальный костюм (хотя об этом было сообщено заранее). Однако вот как об этом вспоминает сама актриса:
«Я ответила: «Конечно». И разделась. Все так и ахнули. Это сейчас актеры свободно обнажаются, а тогда и кинематограф, и вся страна были более целомудренными. Но у меня-то купальник являлся повседневной цирковой формой одежды, поэтому и мыслей никаких не возникло».
Правда, поначалу съемки давались молодой актрисе Варлей очень тяжело – она волновалась, что не справится, что переиграет или не доиграет, но вся съемочная группа всячески старалась ее подбодрить, чтобы она чувствовала себя раскованно. Так, например, когда снимался эпизод, где Наталья Варлей должна была хохотать, Никулин, Вицин и Моргунов, остававшиеся за кадром, после команды режиссера «Мотор!» задрали майки, начали чесать животы и корчить рожи. Естественно, сцена была снята идеально – правда, хохотала при этом почти вся съемочная площадка. К слову, отчасти из-за сложностей с актерской игрой вместо Натальи Варлей озвучкой Нины занялась Надежда Румянцева.
Не обошлось и без экстрима. Так, в одном из дублей, когда снималась сцена, где Нина на красной машине мчится прямо на Труса, Балбеса и Бывалого, у автомобиля вдруг именно в этот момент не сработали тормоза. К счастью, Вицин, Никулин и Моргунов вовремя поняли, что с машиной что-то не так и выскочили с дороги. Кстати, Наталья Варлей училась водить прямо на съемках «Кавказской пленницы».
К слову, о «цензурном» экстриме. Вот как должна была выглядеть первоначально заставка фильма, придуманная Леонидом Гайдаем:
Однако, по понятным причинам, цензура вырезала эту сцену, посоветовав Гайдаю «не упражняться в остроумии». Не понравился цензорам и первоначальный текст песни «Где-то на белом свете». Первоначально Леонид Дербенев написал такие строки: «Где-то на белой льдине, там, где всегда мороз, чешут медведи спину о земную ось». Текст вернули с замечанием: «Почему медведи именно «чешут» спину? У них блохи?». Так что пришлось медведям «тереть» спину. Также Гайдаю пришлось поправить фразу Труса «Да здравствует советский суд, самый гуманный суд в мире!» на «Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!». Не повезло и другой знаменитой песне – «Если б я был султан», в которой присутствовал знаменитый «алкогольный» куплет:
«Разрешит мне жена
Каждая по сто,
Итого триста грамм –
Это кое-что!
Но потом, на бровях
Приходя домой,
Предстоит мне скандал
С каждою женой!».
Сейчас мы его знаем и с трудом можем представить песенку без него, но в те времена цензоры то вырезали его, считая совершенно неприемлемым, то, при «потеплении», вклеивали обратно, называя смешным.
Цензура забраковала и сцену, где Фрунзик Мкртчян на реплику «жены», мол, как же ты мог украсть такую девушку, отвечает: «А в соседнем районе жених украл члена партии!». Выход нашел Юрий Никулин: «Все дело в акценте Мкртчяна. Я за него скажу». В устах Балбеса, сплевывающего, к тому же, арбузные семечки, фраза звучала так по-дурацки, что сразу становилось ясно: Балбес врет.
Помните сцену, где Трус, Балбес и Бывалый потягивают пиво? Моргунов и Никулин очень радовались ее съемкам, а вот Георгий Вицин, принципиальный трезвенник, отказывался пить в кадре настоящее пиво. Съемочная группа перепробовала множество хитростей. Так, актеру наливали в стеклянный стакан отвар шиповника, похожий по цвету на пиво, но из-за отсутствия пенки этот вариант не подошел (при том, что у Балбеса и Бывалого пена чуть ли не оставляла усы). Потом попробовали налить отвар в непрозрачную тару, но это плохо смотрелось в кадре. В итоге Гайдай уговорил Вицина выпить пиво в этой сцене. К счастью, сняли все за один дубль.
Интересная история связана с героем Владимира Этуша – товарищем Сааховым. Так, изначально Гайдай собирался назвать героя Охохов. На это в фильме указывают два факта:
1) фраза дяди Джабраила в сцене «разговора» с Ниной («Или выйдешь отсюда женой товарища Саах… Ах, какого жениха!» (в оригинале «Или выйдешь женой товарища Ох… Ох, какого жениха!»))
2) на 17 минуте фильма демонстрируется табличка на двери кабинета «Заведующий райкомхозом тов. Саахов Б. Г», причем видно, что слово «Саахов» написано на наклеенной поверх таблички бумаге, а инициалы «Б. Г.» были на табличке изначально.
Говорят, что Гайдаю пришлось изменить фамилию из-за того, что в Минкультуры оказался некто Охохов, который попросил режиссера «об одолжении». Однако на этом «беды» Охохова-Саахова не кончились. Когда съемки «Кавказской пленницы» близились к завершению, Леониду Гайдаю вдруг позвонили из «Мосфильма» с требованием изменить фамилию товарища Саахова, потому что секретарь партийной организации студии носил фамилию Сааков и был оскорблен таким недвусмысленным совпадением. Найти выход из ситуации помог Юрий Никулин: будучи на встрече с министром культуры Екатериной Алексеевной Фурцевой, он рассказал ей об этом как бы в шутку, мол, работать не дают, и та очень рассердилась: «А если бы его назвали Ивановым? У нас в Минкульте — 180 Ивановых! И что теперь? Дурака нельзя называть Ивановым? Оставить как есть!». В итоге товарищ Сааков из «Мосфильма» вынужден был смириться.
Когда лента была снята и смонтирована, ее отправили на просмотр цензурной комиссии. Леонид Гайдай, как режиссер и сценарист, вынужден был сидеть на том сеансе, вспоминал, что ни один чиновник не то что бы не смеялся – даже не улыбнулся, так что ему было трудно понять, какое заключение они дадут. Зато на сеансе в Доме кино, где присутствовали знаменитые кинодеятели, актеры и актрисы, все хохотали с первого и до последнего кадра. (Как мы знаем, впоследствии фильм все же не был допущен до широкого проката, и только случайный просмотр комедии Леонидом Ильичом Брежневым, которому она понравилась, позволил ей выйти.)
Гайдай очень долго и терпеливо репетировал с актерами все сцены, добиваясь такого звучания прописанных в сценарии слов, чтобы она становилась заразительной, и ее подхватывали все, кто слышал. Как вспоминали актеры, «Кавказская пленница» еще только снималась, а задействованные на площадке рабочие (да и сами артисты) вовсю повторяли «Шляпу сними» и «Бамбарбия! Кергуду!». Сам Леонид Гайдай был уверен, что «если рабочие смеются, значит, будет смеяться вся страна».
Если возвращаться к теме трюков, то стоит вспомнить знаменитый эпизод, где Юрий Никулин, лежа под одеялом, запросто почесывает рукой пятку. Поначалу все думали, что Гайдай изобрел какой-то хитрый «финт» с монтажом, однако секрет «длинной руки» раскрыл сам Никулин. Оказывается, под одеялом рядом с Никулиным лежал карлик (его в шутку тоже называли «каскадером»), который в ответственный момент протянул руку и «почесал» пятку актера. Идею Никулину подала одна знакомая цирковая артистка, еще в начале 60-х годов, и с тех пор актер ждал подходящего случая, чтобы воплотить трюк.
Фокус с поворотом головы Георгия Вицина на 180 градусов снимали в несколько приемов. Сначала Вицин, опустив папаху на лицо, шевелит пальцами рук, сложенными на груди, — камера снимает, останавливается. Затем Вицин надевает пиджак задом наперед, папаха на лице, пальцы шевелятся – камера снимает, останавливается. Затем, на монтаже, эти кадры «разбивались» еще одной вставкой, где снят затылок актера.
Для съемок сцены «прививки» Юрий Никулин придумал «колоть» Бывалого цирковым шприцем «жанэ». Разумеется, Евгений Моргунов ни коим образом не пострадал – между ног ему положили подушку. Однако сам актер очень нервничал, вплоть до того, что прямо перед началом съемок эпизода вставал и говорил, что не хочет рисковать, но в итоге сдался: «Колите, черт с вами… Но там же все рядом, и если что…» К счастью, все прошло хорошо: Александр Демьяненко не промазал ни один раз на протяжении семи дублей!
Кстати, для съемок эпизода, где Шурик в спальном мешке падает в горную речку, а Нина бросается его спасать, пригласили девушку-каскадера. Однако когда начались съемки эпизода, прыгнувшая в воду девушка вдруг начала тонуть! Оказалось, приглашенная «каскадерша» так сильно хотела сняться в кино, что сказала неправду – плавать она совсем не умела. Поэтому Наталье Варлей пришлось самой выполнять этот трюк. Из-за того, что вода в горной речке и впрямь была ледяной, та сцена, где Шурик и Нина трясутся от холода, не постановочная – их и впрямь колотило крупной дрожью. Чтобы артисты не заболели, после крика «Снято!» им сразу дали глотнуть чистого спирта.
«Кавказская пленница» стала последним фильмом Леонида Гайдая, где снималась прославленная троица Никулин-Вицин-Моргунов. Вот как об этом вспоминал сам Леонид Гайдай:
«Моргунов пришел на съемку с поклонницами. Я говорю директору группы: «Убрать всех посторонних с площадки!». Моргунов на меня чуть не с кулаками. Я взял режиссерский сценарий и на глазах Моргунова вычеркнул все сцены с ним. А было не снято еще довольно много. «Все, — говорю директору. — Отправляйте Моргунова в Москву. Сниматься он больше не будет». Так моя тройка распалась…»
Из-за этого пришлось часть даже уже снятых сцен с Евгением Моргуновым убрать (они не сохранились), а часть снимать общими планами, заменив актера похожим по телосложению дублером.
За свои роли в «Кавказской пленнице» ведущие актеры фильма получили всего 200 рублей гонорара и, после успеха фильма в прокате, премию в 100 рублей. «Кавказская пленница» занимает по посещаемости четвертое место среди отечественных фильмов за всю историю советского кинопроката. В прокате же 1967 года фильм Леонида Гайдая уверенно занял первое место: всего за год его посмотрели более 76 миллионов зрителей.
