…Если вы заботитесь о своем пищеварении, мой добрый совет — не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
— Гм… Да ведь других нет.
— Вот никаких и не читайте.
М. Булгаков, «Собачье сердце»
Постановление о закрытии московских буржуазных газет было принято на заседании СНК 18 марта по предложению Я М Свердлова в связи с начатой буржуазной прессой кампанией против Советской власти после ратификации IV Всероссийским съездом Советов мирного договора с Германией. В «Известиях» № 51 от 19 марта появились заявление Народного комиссариата по иностранным делам с опровержением ложных слухов, распространяемых буржуазной печатью и постановление комиссара по делам печати о закрытии газет «Московский Вечерний Час» и «Мысль». Это жёсткое, лаконичное постановление поставило решительную точку в политике новой власти относительно средств массовой информации. По сути, оно стало публичным отказом большевиков от одного из главных завоеваний революции — свободы слова и печати.
Свободу слова и печати в России, как известно, провозгласила Февральская буржуазная революция. 9 марта 1917 года был упразднён Государственный комитет по цензуре, на глазах начало расти количество печатных изданий и прессы всех политических направлений.
Большевики также декларировали себя воплотителями в жизнь гражданских свобод, в том числе и свободы слова. Однако уже в первые дни после октябрьского переворота Петроградский военно-революционный комитет (ВРК) закрыл ряд частных газет: «Биржевые ведомости», «Копейку», «Новое время», «Русскую волю» и др., конфисковав их типографии. В условиях общего дефицита бумаги, ВРК сразу же особой резолюцией регламентировал порядок конфискации типографий, потребовал вести «учет запаса бумаги, которая распределяется между крупнейшими социалистическими партиями». Печатать что-либо в этих типографиях можно было лишь по решению ВРК. Он же принял меры к учету и охране полиграфического имущества, а также решение «О запрещении вывоза бумаги из Петрограда», создав партии власти материальную базу для пропаганды и агитации.
В ответ на это со страниц «свободной» прессы на аудиторию обрушилась лавина призывов к расправе с новой властью. Правоэсеровское «Дело народа» писало: «Не верьте обещаниям большевиков! Обещание немедленного мира — ложь! (Ленин уже сознался в этом.) Обещание хлеба — обман! Обещание порядка, обещание земли — сказка!.. Спасайте республику, пока не поздно!»
Эсерам вторили меньшевистские, буржуазно-демократические и даже анархистские издания.
В документальном репортаже «10 дней, которые потрясли мир» американский журналист Джон Рид называл неделю после переворота временем «печатных станков, ибо все остальное оружие находилось в руках Советов».
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Совет Народных Комиссаров в заседании от 18 сего марта, по вопросу о закрытии московской буржуазной печати, постановил:
поручить Комиссариату юстиции войти в контакт с Московским Совдепом и тов. Дзержинским и принять меры к немедленному закрытию буржуазных газет с преданием редакторов и издателей революционному суду и применением к ним самых суровых мер наказания.
Поручить Комиссариату юстиции сведения о закрываемых газетах помещать в правительственных газетах.
Секретарь Совета Я. Агранов.Текст постановления приводится по изданию: Декреты Советской власти. Т. 2. М., 1959. С.569.
Копия; пометки — 20/III 1918 г № 770 || В Комиссариат юстиции ЦГАОР, ф 130, on. 2, ед хр 149, л 41
