В 1644 г. в Москву, по приглашению русского царя Михаила Романова (на портрете) с очень важной миссией приехал датский принц Вальдемар Кристиан (1622–1656). Цель приезда заключалась в женитьбе не на ком-нибудь, а на дочери русского царя, первого из рода Романовых, Ирине Михайловне… Затея с его приглашением родилась за несколько лет до этого памятного приезда . Дело заключалось в том, что царь Михаил Федорович мечтал выдать замуж дочь за иностранного государя. Ему это было нужно для повышения международного престижа государства и своего собственного.
Здесь уместно. напомнить о международной политической ситуации начала-середины 17 века. Недавно возникшая Московия была огромным по территории сухопутным государством, но Европе малоизвестным и малоавторитетным. Она практически не играла никакой роли в отношениях европейских государств и была как бы на задворках. С турками и их сателлитами крымскими татарами страна справлялась очень плохо. Давлет Гирей Москву незадолго до этого сжигал и полон уводил. Позор, конечно. Швеция держала за собой огромные территории , контролирующие выход к Балтийскому морю. Польша тогда имела гораздо большее влияние, а маленькая Дания даже ещё большее. Московию не особо знали и не особо с ней считались.
Сам Михаил был царем избранным, а не по престолонаследию и по праву рождения. Божественным образом в глазах народа не обладал. Выбрали одного, собрались – выбрали другого. Романовы этого очень опасались. Смуты в России были вещью обычной. Короче, жизнь у них была на нервах. С собственной женитьбой у него не получилось, как ему хотелось. А, ведь, тоже предполагал жениться на заморской принцессе. Поэтому и всё время хотел породниться с иностранными династиями, хотя бы через дочь свою красавицу Ирину.
Царь узнал от голландца Петра Марселиса, жившего в Москве, что у датского короля есть сын, принц Вальдемар, 22 лет. По рассказам Петра Марселиса он был парнем очень пригожим. Царь отправил в Данию посла Ивана Фомина навести о женихе точные сведения попытаться привезти ему портреты короля Христиана и его сыновей. Миссия Фомина была в в Дании разгадана, и они решили командировать Вольдемара в Россию собственной персоной. Дело было рискованное, но возможная основательная поддержка маленькому государству со стороны не повредила бы.
Итак, в 1641 году Вальдемара (а, попросту, Владимира) отправили в Россию в качестве посла с государственным советником Грегерсом Краббе. Принца снабдили инструкцией, в которой рекомендовалось в случае, если русские предложат брачный контракт, не отказываться при условии сохранения свободы вероисповедания. Но русские ничего не предлогали, но присматривались. Посольство принимали не очень пышно, а договоры значительными назвать было нельзя. Сам же Вальдемар произвел на русского царя очень благоприятное впечатление и вернулся домой.
Через некоторое время из Москвы было отправлено посольство в Данию. Посол объявил о желании заключить брак, но на вопрос, какие земли получит Вальдемар, не мог дать ясного ответа. Кроме того, посол заявил, что Вальдемару придется креститься в «христианскую веру». Вольдемар в христианской и пребывал. Лукавство сразу поняли, и на предложение русских последовал твердый отказ.
Царь был недоволен посольством, но мысль свою не оставил.. И отправил в Данию своим представителем ловкого иностранца на своей службе Марселиса. Тот пообещал в Копенгагене, что Вальдемар получит Суздаль, Ростов и другие города, и ему предоставят свободу вероисповедания. Тут Марселис намеренно соврал. И датчане ему поверили.
Королевич ехать в Московию не хотел, но царь по заверениям Марселиса обещал Суздаль и Ростов и в придачу громадную сумму в 300 000 рублей.
Встреча Вальдемара была пышная. Он прибыл в Москву 21 января 1644 года. Его встречал почетный караул из стрельцов. Через четыре дня царь принял возможного зятя. Принял ласково, посадил рядом с собой, по правую руку. А по левую сидел наследник Алексей Михайлович.
Вальдемар получил огромное количество дорогих подарков, С Алексеем, по-видимому, у него сложились дружеские отношения. Но наступил день, когда гостю сообщили, что ему надлежит принять греческую веру. Не ждавший такого поворота принц был потрясен и ответил сразу, что греческую веру не примет и, если бы он знал о таком условии, то не приехал бы. Далее он заверил, что готов отдать жизнь за русского государя, но веру не поменяет.
Царь мог бы согласться с постановкой, что муж и жены различных вероисповеданий (такое в Европе практиковалось ), но он был под очень сильным влиянием своего духовенства, и были какие-то другие серьезные соображения. В частности, существует предположение, что в Вольдемаре он почему-то видел своего наследника на престоле. Возможно, свой сын Алексей чем-то не устраивал. Дочь, Ирина его, и родственная линия при этом сохранялась.
Принц просил его отпустить домой, но ответа не получил, а из Кремля его выпускать перестали. Кремль для него превратился в тюрьму. К принцу стали по очереди приходить бояре и уговаривать его остаться. Убеждали, что ради такой красавицы можно и веру переменить. Но Вальдемар уперся и не соглашался.
Датские послы стали требовать выезда, им разрешили, но не Вальдемару – тот, де, останется , пока не выполнит волю царя. Фактически датский принц попал в московское пленение. Была неудачная попытка побега. Брали беглеца при этом живым. После неудачной попытки к бегству, Вальдемар согласился в религиозном диспуте выяснить, можно ли перекрещиваться. Но диспут ни к чему не привел. Мнения разделились.
Диспут прошел, а ничего не изменилось. Вальдемар постепенно привыкал к роли почетного пленного, тем более, что обходились с ним в высшей степени почтительно. Его приглашали на охоту, устраивали веселые праздники, торжественные обеды. А когда речь заходила о вере, то Вальдемар просто прекращал разговор.
Царь заявил королевичу: «Свадьбы совершить нельзя, пока ты не останешься в своей вере, а отпустить тебя невозможно, потому что король прислал тебя состоять в нашей царской воле и быть нашим сыном».
Последний диспут произошел 4 июля 1645 года, а спустя несколько дней Михаил Федорович умер. Есть мнение, что неудача сватовства плохо подействовала на государя. Вдова царя Евдокия Лукьяновна Стрешнева учла пожелания сына и патриарха – не задерживать датского принца («несть ему у нас в нашей Рустей земли части, ни жребия… аще и нечестив сый, но обаче великороден».»). Всё-таки уважали Вольдемара за твердость характера.
В итоге Вольдемара отпустили, он вернулся в свою Данию, но перипетии подействовали и на него. Умер он сравнительно молодым. Всего в 34 года.
Сохранилась «Повесть» об этих событиях. Ее написал неизвестный монах в 1647 году. Автор «Повести» допускает, что даже если бы Вальдемар стал только «зятем» при царе Алексее Михайловиче, то и тогда возникла бы ситуация конфликта, потому что Вальдемару захотелось бы стать «большей властец и царством владети, и смуту бы и крамолу учинил велику зело…И еще бы еще не обезумен был от Бога таковый и нечестивый враг и крестился по нашему рускому обычаю, якоже преже рех, и оженился законным браком с царевою дщерию, то бы вправду велика была беда и крамола всему православному христианству, и всему государству смута (!) и раздор…»
Источник: https://proza.ru/2019/01/05/739
