Автор Егор Яковлев
Хромой мальчик не играл ни в футбол, ни в прятки. Он даже не слышал, как за окнами его дома веселятся непоседливые сверстники. Чарльз Ренни был погружен в дело, которому собирался посвятить будущее: он рисовал. Садовые цветы, которые парнишка старательно выводил карандашом на листе бумаги, были прекрасны.
Теперь образы этих цветов можно увидеть в архитектурном воплощении — как элемент декора многих интерьеров в Глазго. Тогда, в середине 1870-х годов, это были лишь фантазии задумчивого больного ребенка. Но он не дал судьбе поломать себя: физический недостаток в конечном итоге лишь указал ему путь к славе.
Порой он говорил себе: ну и что с того, что я не родился здоровяком, как отец полицейский суперинтендант и капитан команды, победившей на чемпионате мира среди полисменов? Зато в споре характеров младший Макинтош оказался сильнее старшего: когда тот намекнул сыну, что хочет видеть его торговцем или ремесленником, Чарли ответил бескомпромиссным «нет». В шестнадцать лет он начал подрабатывать в архитектурном бюро Джона Хатчинсона, а в семнадцать поступил в Школу искусств.
Опытному взгляду и тогда было видно, что из парня выйдет толк. Ректор школы Френсис Ньюберри, посмотрев на эскизы молодого студента, взял его под свою опеку. А новый босс Макинтоша Джон Кеппи мечтал привязать его к своей компании, женив одаренного сотрудника на своей сестре Джесси. Впрочем, интерес бизнесмена не вступал здесь в противоречие с чувствами брата: девушка была готова идти с Чарли под венец по доброй воле. Но свадьба не состоялась.
Аз-за травмы ноги Чарли никогда не танцевал, и это было причиной насмешек со стороны его знакомых. Потакала этому и юная Джесси: она привыкла к тому, что ее погруженный в себя приятель пропускает едкие замечания мимо ушей. Но однажды на вечеринке чья-то неуместная острота дошла-таки до сознания парня: задетый Макинтош тайком набрался спиртного и, увидев, как Джесси беззаботно отплясывала с каким-то красавчиком, выскочил на танцпол, словно разъяренный тигр. Он бесцеремонно схватил девушку, причиняя ей боль, и закружил в безумном танце. Сила его была велика от природы, а помноженная на злость и вовсе становилась недюжинной. Когда он выпустил Джесси из своих безумных объятий, та буквально полетела в толпу зрителей. Музыка смолкла. Кто-то из очевидцев этой отвратительной сцены крикнул: «Макинтош, ты хам». Взъерошенный Чарли вытащил из кармана флягу и с вызовом ответил: «Еще нет, сэр. Но обещаю, я допьюсь до этого звания». Потом припал губами к фляге, но та оказалась пустая, и он с силой швырнул ее оземь.
С этого дня отношения Чарли и Джесси расстроились. Джон Кеппи и дальше был готов работать с подающим надежды мастером, но инцидент на вечеринке положил начало новому пороку Макинтоша: трезвенник прежде, он начал пить. Справить с этим ему помогла уже другая женщина – рыжеволосая ведьма Маргарет Макдональд.
Четверо из Глазго
Еще во время обучения добряк Ньюберри представил Чарли и его друга Берти (Герберта Макнейра) двум талантливым студенткам – сестрам Макдональд. Встреча оказалась судьбоносной: новые знакомцы вскоре составили творческий квартет «Четверка из Глазго», который прославился своими работами на выставках в родном городе, а также в Париже, Вене и Турине. А еще через некоторое время Берти женился на Френсис Макдональд, а Чарли – на ее сестре Маргарет.
Миссис Макинтош не была лишена причуд (к примеру, в отличие от мужа, не любила детей), но зато глубоко понимала опыты супруга в архитектуре и дизайне и была по мере сил их соавтором. В этом кроется ответ на вопрос, почему один из приятелей маэстро сказал, что, вступи Макинтош в брак с Джесси, он, возможно, был бы более счастлив, но стать великим он мог только рядом с Маргарет.
Поборов депрессию, дизайнер и архитектор выдавал на-гора свои лучшие, оставшиеся в веках проекты. Строгие прямые линии, выверенные пропорции, функциональность создаваемых предметов – все это было свежо и необычно даже в рамках господствовавшего тогда стиля модерн.
Взять, к примеру, знаменитые стулья Макинтоша, увидеть которые сегодня можно даже в некоторых российских кафе и ресторанах. Их особенность – преувеличенно высокая спинка, делающая их уже не просто стульями. Одновременно они могут служить и вешалкой, так как на спинку можно повесить пиджак или шляпу, ширмой, так как благодаря своим размерам они способны делить пространство на зоны, и световым фильтром – свет проникает через отверстия между рейками спинки и параллельными полосами ложится на пол и сиденье стула.
Архитектурный шедевр Чарльза Ренни – новое здание школы искусств, которым шотландец своеобразно отблагодарил свою alma mater. Его строительство проходило в два этапа и заняло двенадцать долгих лет. В архитектуре здания жители увидели немало новаций: так, фасад северного крыла оказался застеклен – это было сделано для того, чтобы обеспечить естественным освещением классы живописи… Вполне логично, но так неожиданно для того времени.
Его строительство проходило в два этапа и заняло двенадцать долгих лет. В архитектуре здания жители увидели немало новаций: так, фасад северного крыла оказался застеклен – это было сделано для того, чтобы обеспечить естественным освещением классы живописи… Вполне логично, но так неожиданно для того времени.
Многие насмехались над странностями Макинтоша, к примеру, над привычкой зарисовывать всевозможные природные формы вроде узоров на срезе кочана капусты или рыбьего глаза под микроскопом. Но другие при этом вспоминали дотошность мастера с благодарностью: так, проектируя школу, он придумал поместить водопроводные трубы с горячей водой позади вешалок в гардеробе. Вследствие этого у детей всегда была сухая одежда, а это имеет принципиальное значение для города с климатом, где дождь не редкость.
Шпионские тайны
Чарльз Ренни Макинтош прослыл первостатейным талантом еще в молодости. Однако в бизнесе ему, как и многим творческим людям, сопутствовала неудача. Он не мог продать то, что создавал. По этой причине ему и Маргарет приходилось часто менять место жительства. К финансовым проблемам вскоре прибавились и творческие: в 914 году началась Первая мировая война, а создавать великое, когда на каждом углу кричат о смертельной угрозе, Макинтоши не могли… Они пытались найти убежище в английской глубинке, но тщетно. Местные жители подозрительно отнеслись к новым соседям, странно одетым (сказывались богемные вкусы четы) и имеющим обыкновение гулять на морском берегу по ночам. Доброхоты сообщили полиции о приезде подозрительных лиц, а полисмены рапортовали военным о присутсвии в Саффолке двух германских шпионов. Солдаты, ворвавшиеся в жилище Макинтоша, учинили там обыск. Доказательств шпионской деятельности не нашли. Но, услышав акцент хозяина (шотландский!), приняли его за немца и увезли в наручниках на допрос. Спустя пару дней Маргарет вызволила-таки мужа из заключения, но из «милой глуши» паре пришлось уехать.
Нет пророка в своем отечестве
Макинтоши перебрались в Лондон, но и там не смогли наладить свое финансовое положение. Чарльз продолжал бороться: он активно работал, но безденежье было столь острым, что они вынужден был попросить своих шотландских друзей купить его картины. Те отозвались, и вскоре великий дизайнер смог переехать на юг Франции, где в спокойной обстановке начал заниматься акварелью. В 1928 году Чарльзу Ренни сообщили, что он неизлечимо болен. Жить ему оставалось лишь считанные месяцы. За годы эммиграции Макинтоша шотландцы успели подзабыть своего гениального соотечественника. Национальный герой, имя которого сегодня знает в Шотландии каждый школьник, умирал в Лондоне, забытый всеми, и у его смертного одра находилась лишь верная Маргарет, пережившая мужа всего на пять лет. «В каком бы то ни было списке творческих гениев современной архитектуры имя Чарльза Ренни Макинтоша должно стоять среди первых», — так написал один из современников мастера. Но понято это соотечественники смогли только после его смерти. Обычное дело.
Источник: https://t.me/egoryakovleff/1197
