Автор: Мирослава Бердник
С 1 по 20 марта 1918 г. украинские солдаты грабили, истязали и расстреливали евреев в Киеве, главным образом на территории Михайловского монастыря. Вмешательство городской думы, пославшей делегацию в войсковые части и обратившейся непосредственно к С. Петлюре, не привело к прекращению эксцессов. Ознакомившись с настроениями украинских солдат, член думской делегации Л. Чикаленко сказал: «Они утопят украинскую свободу в еврейской крови». Лишь председателю Центральной рады М. Грушевскому удалось (и то не сразу) прекратить погром; ни один из его участников не был наказан.
В мемуарах киевлянина и очевидца происходившего Сумского «Одиннадцать переворотов. Гражданская война в Киеве» рассказывается:
«Гайдамаки хватали на улицах евреев, уводили их с собой в Михайловский монастырь и там убивали. Газеты пестрели траурными объявлениями, кончавшимися стереотипной фразой: <зверски убит в Михайловском монастыре>. В центре города производилась расправа, и жители боялись близко подходить к монастырю. Напротив, в Софийском соборе, служились торжественные молебны об освобождении Киева, а в ворота монастыря таскали за бороды
кричавших в смертельном страхе евреев. В течение первой недели насчитывалось несколько десятков убитых. Эта деятельность сброда украинских янычар, нисколько не страшных для большевиков, но очень страшных для населения, особенно для еврейского, становилась неприятной и всячески мешающей восстановлению порядка.
Немцы это почувствовали и решительно положили этому конец.
Они немедленно разоружили разгулявшихся янычар, часть отправили на фронт, а нескольких человек, как говорят, даже расстреляли.
Но погромная идеология была не только продуктом разложения в гражданской войне. Надо прямо сказать, что в последовавшей затем резне повинны в полной мере и несут за это полную моральную, если не юридическую ответственность, руководители и вожди <украинского освободительного движения>, люди, все время уверяющие, что они — демократы и социалисты. Они сделали резню орудием своего <освобождения>, и один эпизод, случившийся как раз в эти дни, может служить тому примером.
Выходила в Киеве газета <Нова рада>, орган партии украинских социалистов-федералистов, который редактировали заслуженнейший украинский ученый И писатель С. А. Ефремов и будущий министр, один из вождей партии социалистов-федералистов, Андрей Никовский. На другой или третий день после прихода немцев г. Никовский напечатал в <Новой раде> при ближайшем участии гуманнейшего С. А. Ефремова статью, в которой говорилось: мы должны вдуматься в психологию обыкновенного гайдамака. И дальше в первом лице, хотя и без ковычек, но так, чтобы при случае можно было сказать — так рассуждает гайдамак, а я без комментариев воспроизвожу его рассуждения, — приводились примерно такие
мысли:
- Я иду в советское учреждение и там встречаю молодых людей с длинными носами, которые нахально разговаривают с православным населением. Над населением, его культурой, церквами измываются евреи. Во время боев жители-евреи подают сигналы Красной армии и занимаются шпионством. А когда наши части вынуждены были отступать, то евреи из окон и дверей стреляли им в спину.
Когда пишущий эти строки в одной из киевских газет обозвал после этой статьи г. Никовского Андреем Чебыряком, то
г. Никовский очень обиделся, но эта идеология предопределила в будущем то, что бледнеет по сравнению с подвигами Железняка и
Гонты.
И разве не характерно, что свои исторические воспоминания и идеалы украинская интеллигенция связала с гайдамаками, оселедцами, Гонтой, уманской резней? И если гуманнейший С А. Ефремов допускал, чтобы в его газете печатались такие статьи, то что было спросить с прочих политиков Украины»
